Семейная хроника - Нина Осмоловская

У нас даже есть балкон! Правда школа была далеко, но какое это имело значение. Мы жили на Мичуринском проспекте. Тогда началось массовое строительство в новых районах Москвы, осваивали Черемушки. Магазинов ещё не открыли, торговали в маленьких палатках. Школ и детских садов тоже ещё не успели построить, но радость наша была огромна.

Вообще 60-е годы были бурными и крайне важными в своих последствиях для всего человечества. «Молодёжная революция», молодёжное движение, студенческие волнения, «Битлз», хиппи и многое другое в те годы буквально ворвались в нашу жизнь. Я окончила школу в 1968 году, и этот же год стал известен введением наших войск в Чехословакию.

Летом 1962-го я с родителями впервые приехала на Чёрное море. Мы жили на даче, которая стояла на высоком морском берегу на самой окраине Одессы, в переулке Ковалевского. Эти места были знамениты и популярны в начале прошлого века и назывались «дача Ковалевского».

О знаменитой даче Ковалевского писал ещё К. Паустовский. Он в двадцатые годы жил здесь на одной из брошенных дач и описал подробности в своей книге «Повесть о жизни».

Этот кусок прибрежной степи в начале прошлого века купил одинокий одесский богач Ковалевский, который построил на крутом морском берегу дом и рядом с ним высокую круглую башню, похожую на маяк. Причём построил «просто так», из прихоти. Пил несколько раз чай на верхней площадке этой башни, а потом и вовсе бросился с неё и разбился насмерть.

А башня оказалась очень полезной: по ней, как по маяку, ориентировались моряки, подходя к Одессе. Ещё при жизни помещик успел распродать свои земли под дачные участки.

Один из одесских отцов семейства, служащий банка Гаврил Бовшек, купил здесь землю под дачу и тоже построил дом на высоком морском берегу для своей семьи: четырех дочек – Ани, Жени, Вали и Катюши и, конечно, для их мамы – Веры Бовшек.

Дом разделен на четыре совершенно одинаковые части. У каждой из сестёр было по две комнаты и веранда. Участок был очень большой, его засадили деревьями, кустами, цветами. Были и огород и бахча, даже площадка для игры в крокет. С крутого обрыва можно было попасть камнем в море.

Это была самая окраина Одессы, за 16-й станцией Большого Фонтана. Тогда добираться до дачи было довольно сложно: долго ехали двумя трамваями. Это потом рядом открыли мемориал «411 батарея» и стал ходить автобус из города.

Эти первые детские впечатления были очень сильными, а быть может, и сама природа (море, степь), и обитатели дачи были настолько интересны для меня, что во все последующие годы моей жизни об этих местах сохранились самые сильные и приятные впечатления.

Вся атмосфера этих мест была напоена ореолом романтики, какой-то старомодной интеллигентности и всеобщей доброты. То ли море так действовало, то ли люди жили там необыкновенные. Одним словом, жизнь на даче осталась в моей памяти чем-то сказочным и романтичным.

Надо обязательно рассказать о моих родственниках. Итак, девочки, для которых строилась эта дача, к моменту моего приезда давно выросли и даже успели состариться. Из четверых сестер в живых остались только трое, четвертая, Евгения, умерла в 1942 году от туберкулеза. Итак, Анна Гавриловна, Валентина Гавриловна и Екатерина Гавриловна.

Друг друга они ласково называли Нюсечка, Тиночка и Катюша. Это были удивительно добрые, ласковые и интеллигентные старушки. При этом все три сестры были очень дружны и нежны друг с другом, никогда не ссорились и не повышали голос друг на друга. Они всегда аккуратно одетыми выходили утром к завтраку, если кому-то из них нездоровилось, то сёстры приносили ей завтрак в постель.

Теперь о родственных отношениях: у моей мамы была родная сестра Антонина Федоровна, она вышла замуж за Осмоловского Александра Николаевича и уехала с ним жить в его родной город Одессу, где они и прожили всю свою жизнь до самой смерти.

Одна из сестер – Валентина Гавриловна, или Тиночка, и была мамой моего любимого дяди Коли – мужа моей тёти Тони.

Валентина Гавриловна в свое время вышла замуж за Осмоловского Александра Дмитриевича (потомственного дворянина) и тоже прожила всю жизнь в Одессе.

Она рано овдовела, муж был арестован и погиб при неясных обстоятельствах в 1937 году, когда шли репрессии и людей сажали и расстреливали за любой наговор. Поэтому сын для неё был единственной радостью и счастьем.

Дядя Коля прошёл всю войну, был тяжело ранен, ему ампутировали ногу, и он всю жизнь ходил на костылях. В последние годы жизни ему выдали инвалидную машину с ручным тормозом, но каждая поездка давалась ему с трудом, потому что человек он был очень эмоциональный, но с больным сердцем, и каждое происшествие по дороге воспринимал очень остро.

У них было двое сыновей – Борис и Александр, мои двоюродные братья, с которыми мы были очень дружны, они учили меня плавать, ловить рыбу, собирать мидии и жарить их потом на костре. Мы все были примерно одного возраста, и это сдружило нас ещё больше.

На даче летом собиралось великое множество детей. Я дружила с Наташей – внучкой Екатерины Гавриловны, мы переписывались, охотно встречались, когда все приезжали зимой в Москву, ходили в театры, на выставки. Тут уже я учила своих братцев кататься на лыжах и коньках, лепить снежную бабу.

Но лето, море – это всегда было незабываемо. Утром – купание в море! Днем в жару – послеобеденный отдых. Обед готовили на тринадцать человек, съедали за столом каждый день по две буханки хлеба. После обеда – опять купание, а потом удивительные летние вечера с цикадами и дикими голубями, которые громко ворковали под крышей: «Детишки, детишки, детишки!» Прислушайтесь и обязательно услышите эти звуки.

Вечерами с нами, детьми, всё время чем-то занимались, мы не были предоставлены сами себе. Наши бабушки, как мы их называли, старательно заполняли наш досуг. Так они организовали «Зеленый патруль», и мы ходили по ближайшим окрестностям, следили, нет ли где поломанных деревьев и кустов, помятых цветов, и быстро исправляли все неполадки.

Бабушки устраивали праздники с викторинами, танцами, пением. Все участники получали подарки – карандаши, альбомы, краски. Мы с удовольствием читали, потому что книг на даче было великое множество.

Но больше всего мы любили, когда приезжала на лето Анна Гавриловна Бовшек, она была в прошлом актрисой МХАТа, ученицей К. С. Станиславского, а в последние годы жизни преподавала в студии художественного слова в московском Дворце пионеров и школьников. Мне очень приятно было прочитать книгу о ней, выпущенную в 2009 году под редакцией А. Леонтьева, – «Великое культурное противостояние. Книга об Анне Гавриловне Бовшек».

Так вот, больше всего мы любили, когда она читала нам отрывки из Пушкина или басни Крылова. Ставила спектакли, где мы все играли. Вечером все обитатели дачи – и взрослые, и дети – усаживались около террасы, а Анна Гавриловна сидела наверху, словно на сцене, и читала нам хорошо поставленным актерским голосом самые разные произведения. Больше всего она любила А. С. Пушкина. Читала и А. Ахматову, и А. Блока. Всех завораживало её чтение. Наверное, это так впечатлило меня в детстве, что теперь и я со своими внуками ставлю спектакли и мюзиклы.