Лихорадка теней - Карен Мари Монинг

Оба были без рубашек и сильно разрисованы татуировками — Лор и другой человек Бэрронса (я не видела его раньше) приказал всем нам раздеться до одежды, которая не могла бы скрыть книгу, прежде чем разрешить нам пройти на верхней уровнь клуба. Сейчас пятеро из нас стояли, частично одетыми, в необставленном стеклянном кубе.

Первый, наверное, Дэйгис был высоким, с гладкими мышцами, с быстрыми, изящными движениями большой кошки и золотыми глазами гепарда. Его черные волосы были такими длинными, что касались его пояса — не то, чтобы он не нуждался в нем, в плотно обтягивающих его бедра черных кожаных штанах. Он щеголял разбитой губой и синяком на правой щеке из-за потасовки, которая началась в дверях и распространилась, как зараза, на следующие этажи клуба. Потребовалось пятеро из людей Бэрронса, чтобы вернуть контроль. Способность двигаться словно ветер дала им огромное преимущество. Они не предупреждали клиентов о прекращении драки — они просто появлялись и убивали их. Как только люди и Эльфы поняли, что происходит, вспышки насилия закончились так же быстро, как и начались.

Другой, Кейон уже говорил и избежал шрамов в драке, но со всеми черными и красными чернилами на его торсе, я не была уверена, что замечу кровь. Он был массивным, с рельефными короткими мышцами, которые человек мог получить от силовой тренировки в зале или от отбывания длительного тюремного срока. Его плечи были огромны, живот плоский, у него был пирсинг, одна из его татуировок гласила «Джесси». Я задумалась, какая женщина могла заставить такого человека, как он, захотеть сделать татуировку с ее именем на груди.

Это были дяди Кристиана, а которых он говорил, мужчины, что проникли в замок Велшмана ночью, когда Бэрронс и я пытались украсть амулет, те, кто выполнял ритуал вместе с Бэрронсом на Хеллоуин. Они не напоминали ни одних дядей, каких я когда-либо видела. Я ожидала потрепанных временем родственников в их поздние тридцать — сорок, а это были закаленные временем мужчины около тридцати, опасные, сексуальные до невозможности. Оба с расфокусированным взглядом в своих глазах, будто они видели вещи, настолько тревожащие что, только изменив направление всего, что не в фокусе, они смогут смотреть на мир и противостоять этому.

Я задумалась, начнут ли мои глаза выглядеть так же.

— Одно можно сказать наверняка: Она не принадлежит тебе, — сказал Дейгис Бэрронсу.

— С чего это ты взял, Горец?

— Мы защищаем Эльфов, а она Эльф, это дает нам обоим больше преимуществ, чем тебе.

Я почувствовала, что кто-то настойчиво смотрит на меня, и оглянулась. В’Лейн наблюдал за мной, прищурившись. Пока все были заняты спором о том, что делать с Королевой, никто не потрудился спросить, как я ее нашла или как я вытащила ее из тюрьмы. Я подозреваю, что именно В’Лейн сейчас и задумался об этом.

Он знал легенду о Зеркале Короля. Он знал, что только двое могут пройти сквозь него… разве только, по счастливой случайности я наткнулась на истину в своей лжи, и кто бы сейчас не была Королевой, я сомневалась, что она бы имела иммунитет к магии Короля. От одного человека Король хотел бы защитить свою возлюбленную больше всего — Королевы Видимых. Он оградил свой замок от первой, мстительной Королевы в тот день, когда она пришла в его крепость и они спорили. Он запретил любым Видимым когда-либо входить. Я не сомневаюсь, что он использовал какие-нибудь заклятия или даже хуже на Зеркале, которое соединяло его спальню со спальней возлюбленной. В’Лейну должно быть интересно, будто у него были какие-то идеи, кем его Королева на самом деле была, кто я на самом деле, или возможно их история так же ненадежна и неточна, как и наша. К сожалению, В’Лейн что-то знал обо мне, и это мне не казалось.

Не считая меня, только Кристиан знал, что Королева была на самом деле возлюбленной. И только я знала об этой двойственности во мне, которая могла быть ясно объяснена тем, что я была второй половиной королевского уравнения.

После долгой напряженной минуты он скупо кивнул мне.

Какого черта это значило? То, что сейчас он будет молчать, и не будет поднимать какие-либо вопросы, которые в скором будущем замутят воду? Я кивнула в ответ, как если бы у меня была некоторая догадка, почему мы киваем.

— Вы даже не смогли выполнить свой кровавый ритуал, чтобы удержать стены, а ты хочешь, чтобы я доверил вам Королеву? А ты, — Бэрронс повернулся к В’Лейну, который стоял на безопасном расстоянии, — никуда не заберешь ее от меня. На сколько, я понимаю, это ты положил ее в гроб, где ее нашли.

— Почему бы тебе самому не спросить об этом Королеву? — предложил, хладнокровно В’Лейн. — Это был не я, и она тебе это подтвердит.

— Очень удобно для тебя, что она не говорит.

— Она ранена?

— Откуда мне знать? Я даже не знаю, из чего вы, ублюдки, состоите.

— Зачем кому-то помещать ее в тюрьму Невидимых? — спросила я.

— Это медленный, но надежный способ убить ее, девушка, — ответил Дейгис. — Тюрьма Невидимых — это противоположность всему, чем она является, и она как бы, вымывает из нее суть ее жизни.

— Если кто-то хочет ее смерти, есть более быстрые способы, — запротестовала я.

— Возможно, у того, кто ее забрал, не было копья или меча.

Это исключало В’Лейна. Он регулярно забирал его у меня, как сейчас. Дэррок тоже. Тот, кто захватил Королеву в плен, должен быть достаточно могущественным, но не достаточно мощным, чтобы получить копье или меч, эти условия казались взаимоисключающими. Или у похитителя были причины, чтобы убивать ее медленно?

— В’Лейн сказал мне, что все Принцессы Видимых мертвы, — сказала я. — В легендах Эльфов говориться, что если все наследники власти Королевы умрут, то Истинная Магия их расы будет вынуждена перейти к наиболее могущественному мужчине. Что если кто-то во время попыток завладеть Синсар Дабх убивал весь женский королевский род, заканчивая самой Эобил, и когда Королева умрет, он останется не только с могуществом Темного Короля, но и с Истинной Магией Королевы, делающих его первым патриархальным правителем их расы? Кто самый могущественный мужчина?

Все головы повернулись к В’лейну.

— Как вы люди говорите? Я должен сказать: «О, пожалуйста», — сказал он сухо. Взгляд, которым он одарил меня, состоял из равных частей гнева и упрека. Как бы говоря, я храню твои секреты, не вынуждай меня. — Это легенда и ничего больше. Я служил Эобил все мое существование и служу сейчас.

— Почему ты лгал о ее местонахождении? — потребовал Дэйгис.

— Я скрывал ее отсутствие в течение многих человеческих лет, чтобы предотвратить гражданскую войну Эльфов. Принцессы мертвы, нет явного наследника.

Много человеческих лет? Это был второй раз, когда он сказал чересчур много, но последствия проявились только сейчас. Я смотрела на него. Он сказал мне намного больше, только солгав. На Хелоуин, сказал он мне, он был занят другим делом, обеспечивая своей Королеве безопасность. Где он действительно был той ночью, когда я так отчаянно нуждалась в нем? Я хотела знать прямо сейчас, требовать ответы, но слишком уж многое происходит здесь, и когда я допрошу его, это будет на моих условиях, на моей почве.