Засекреченные приключения Шарлотты Бронте - Лора Джо Роулэнд

Неуклюже встав с кресла, он рванулся ко мне. Его колени подогнулись, глаза закатились. Он без сознания рухнул на пол. Ни одно мое начинание не удавалось столь блистательно. Я, шатаясь, добрел до двери подвала, отодвинул засов и распахнул дверь.

— Отец! Энн! Эмили! — закричал я.

Так кончается письмо Брэнуэлла. Почерк корявый и на последней странице почти неразборчивый, словно он лишился сил писать. Пусть его историю завершит отрывок из дневника Эмили.

Дневник Эмили Бронте

Я сидела на холодном полу темного подвала в глубоком отчаянии. Огромное расстояние словно бы отделяло меня от отца и Энн, которые тихо молились вместе. Я безмолвно тосковала по солнечному свету, по свежему ветру в вересках, и тут я услышала, что кто-то зовет.

— Поднимайтесь наверх! Быстрее! — кричал Брэнуэлл.

Наверху лестницы сиял свет. В нем маячила худая, хрупкая фигура брата. Всхлип радости вырвался у меня, когда я взбежала по ступенькам. Энн и отец следовали за мной. Мы выскочили в коридор.

— Что случилось? — спросил папа у Брэнуэлла.

— Где эти люди? — сказала Энн.

— Я дал им виски с опиумом, — сказал Брэнуэлл, задыхаясь от возбуждения. — И они лежат вповалку.

Мы все поспешили в столовую. Там двое мужчин спали у стола, а третий распростерся на полу.

— Помогите мне связать их, — сказал Брэнуэлл.

Энн принесла моток крепкой веревки и нож. Она и папа связали запястья и лодыжки спящих. Папа сказал:

— Я схожу за констеблем.

— Погодите, — сказал Брэнуэлл настойчиво.

— Но эти преступники должны быть арестованы, — сказала Энн.

— Шарлотта в беде, — возразил Брэнуэлл. — Эти люди рассказали мне, что ее вынудили похитить детей королевы. Ее с ними доставили на борт судна, которое отплывет в Китай. — Папа и Энн ахнули от ужаса. — Сейчас оно стоит на якоре где-то у побережья Абердина. Прежде чем предпринимать что-то еще, мы должны спасти ее.

— Нам следует сообщить мистеру Слейду, — сказал папа. — Он точно знает, что делать.

— Но мистер Слейд в Балморалском замке в Шотландии, — сказала Энн. — Нам не добраться туда вовремя, чтобы спасти Шарлотту и детей.

— Нам нужно добраться только до станции в Ладден-Футе, — сказал Брэнуэлл. — Там есть телеграф. Мой друг Фрэнсис Гранди может в один миг связаться с любой другой станцией в королевстве.

— Телеграф — поистине новейшее чудо, — объявил папа.

— Мы попросим мистера Гранди отправить срочное послание на ближайшую к Балморалу станцию, — сказала Энн.

— Так идемте! — сказал Брэнуэлл, но упал на колени от сильнейшего припадка кашля.

Папа опустился на колени рядом с ним и крепко его обнял.

— Мой сын, сегодня вечером ты проявил величайшее мужество, — сказал папа голосом, охрипшим от избытка чувств. — Твои поступки более чем искупили все твои грехи.

— Мужество обреченного, отец, — прохрипел Брэнуэлл. — Мне было нечего терять.

— Ты мог потерять жизнь, спасая наши, — возразил папа.

— Моя жизнь почти кончена. Такая маленькая ставка в игре! — Брэнуэлл слабо засмеялся. — По крайней мере, может быть, я умру героем, пусть героем и не жил.

Папа и Энн заплакали. Энн сказала Брэнуэллу:

— Ты сыграл свою роль. Теперь тебе следует остаться дома и отдохнуть.

— Но кто пойдет в Ладден-Фут? — спросил Брэнуэлл.

Я сказала громко:

— Я пойду.

Папа, Энн и Брэнуэлл поглядели на меня в изумлении. Папа сказал:

— Хорошо, Эмили, но я пойду с тобой. По дороге мы предупредим констебля, чтобы он избавил нас от этих преступников. Энн, останься и помоги Брэнуэллу сторожить их.

Он сходил за своим пистолетом и вложил его ей в руку, затем сказал:

— Поторопимся, Эмили.

— Возможно, меня уже не станет, когда вы вернетесь. Позвольте мне попрощаться с вами сейчас, — сказал Брэнуэлл.

Ветер усиливался, все выше накатывая волны на судно, раскачивая его прихотливо и тошнотворно. Всю ночь я слышала, как поскрипывают мачты и реи, как полощутся паруса. Когда наконец восходящее солнце облило алостью океан, я спросила себя, сколько еще восходов остается мне прожить.

Дети и я провели вместе ужасный день. Хитчмен принес нам еду, но ни у кого из нас недостало аппетита прикоснуться к ней. Берти поочередно то впадал в ярость, то дулся. Вики сказала:

— Все будет хорошо, правда, мисс Бронте?

Я как могла успокоила ее растущую тревогу, хотя мне было тяжко внушать ей ложную надежду.

День сменили облачные ветреные сумерки, и тогда вокруг нас началась суматоха. Голоса перекликались по-английски и по-китайски. Мы слышали тяжелые удары и скрежет, пока на борт переправляли груз и поднимались люди. В испуге я заключила, что приплыли остальные подручные Куана. Затем последовал оглушительный лязг поднимаемого якоря. Из недр судна донеслось громкое урчание. Я почувствовала запах дыма и услышала шипение пара. Взревела разбуженная машина, завибрировал ее могучий пульс. Судно задвигалось.

— Нет! — закричал Берти.

Он бил кулаками и пинал дверь, он рыдал от ярости. Вики не издала ни звука, но по ее щекам катились слезы. Судно набирало скорость, его огромные колеса бурлили воду. Мной владело чувство, что меня отрывают от всего привычного и дорогого. Невидимая, непроницаемая стена выросла за мной, отделяя от моей прошлой жизни. Папа, Эмили, Энн, Брэнуэлл и мистер Слейд были для меня потеряны навсегда, как и мечты о будущем. Моя неоконченная книга останется неоконченной; я никогда не напишу другой. Голос, который, уповала я, будет услышан миром, умолкнет навсегда.

Вики крепко прижалась к моему боку. Когда Берти понял, что его истерика ничего не дает, он притих и сел рядом со мной. Я обняла детей и безмолвно молилась, чтобы судно благополучно доплыло до Китая, хотя меня на нем уже не будет. Я молила Бога увенчать успехом переговоры Короны о возвращении Вики и Берти, даже если погибну я. Они воплощали не только поколения венценосных предков, они, как и все дети, знаменовали надежду человечества на будущее. То, что им предстояло умереть из-за поступков старших, было тяжелейшим грехом.

За нашим окошком тянулись океан и горизонт, их пустынность лишь изредка нарушали далекие корабли, пока не наступила темнота. Я не знала, сколько миль мы проплыли. Серебряные отражения луны и звезд блестели на пляшущих волнах. Машина ревела, колеса бурлили воду без передышки. У меня была возможность понять, что я теряю даже больше, чем мне казалось вначале.

Семья Бронте никогда не имела избытка житейских благ или статуса. Но мы скромно гордились сознанием, что наше имя было уважаемым. Наша личная честь дарила нам ощущение собственной значимости. Но когда мир узнает о моей причастности к похищению, я буду навеки опозорена. Даже если моя семья уцелеет, ее навеки запятнает близость со мной, имя Бронте покроется позором. Они проживут свои жизни под бременем стыда. Но не только они пострадают из-за меня. Я буду мертва и недоступна карам, и вся ответственность за катастрофическое завершение нашей миссии ляжет на мистера Слейда. Его, кого я тоже люблю, конечно же, повесят.