История и поэзия Отечественной войны 1812 года - Федор Николаевич Глинка

неприятеля в бегство. Одна колонна положила ружья. Артиллерия, богатая казна и множество значков достались нам в руки. Сею атакою вице-король Итальянский отброшен снова к Смоленску.

4 <ноября>. В два часа пополудни неприятель опять показался по той же дороге у села Мерлина. Генерал Милорадович напал на него и сбил тотчас с большой дороги; но не видя себе иного спасения, неприятель с отчаянием бросился на правый наш фланг и обошел его. 26-я дивизия и Московский драгунской полк быстрым нападением на неприятеля опрокинули оного, истребили несколько колонн и заняли совершенно большую дорогу. Генерал Милорадович посылает к вице-королю с предложением положить с остальными ружья; но его уже не было. Он спасся c небольшою частью войск; туман и ночь скрыли бегство его. Один орел достался нам.

5 <ноября>. По большой диспозиции действовал генерал Милорадович в связи с прочими корпусами главной армии. Кавалерийский корпус и конная артиллерия нанесли большой вред неприятелю. Несколько орудий, штандарт Итальянской гвардии, знамя и несколько значков были трофеями сего дня.

6 <ноября>. Поутру получил его высокопревосходительство известие, что маршал Ней с 30 000, заключая собою марш французской армии из Смоленска к Красному, показался перед сим последним городом. Желая нанести чувствительнейший удар неприятелю, его высокопревосходительство не удовольствовался беспокоить только марш его, но отрезал ему совершенно путь, занявши позицию по обеим сторонам большой дороги. Корпус генерал-лейтенанта Раевского стал по правую сторону оной; князя Голицына по левую; князя Долгорукого 2-го на самой дороге; генерал-лейтенант Уваров·с кавалериею в резерве. Глубокий ров простирался пред всею нашею линиею. Генерал-майор барон Корф со 2-м кавалерийским корпусом сильно беспокоил неприятеля на маршу его из тыла.

Таково было положение маршала Нея. Может быть, в первый еще раз в жизни своей, исполненный громкой воинской славы, видел он себя в столь тесных обстоятельствах. Тут не было средины. Должно положить оружие и лавры многих лет к ногам победителей или найти славную смерть в отчаянном сражении. Нетрудно угадать, что маршал Ней решается на последнее. Построя в густые колонны многочисленный корпус свой, он поощряет войско примером и речью. «Неприятель, — говорит он, — теснит нас с тылу; Наполеон ожидает впереди. Сии толпы русских, дерзающие представиться глазам вашим, тотчас рассеются, исчезнут, побегут, коль скоро вы решитесь ударить на них с мужеством, французам свойственным. Не взирайте на гром неприятельской артиллерии: она страшна только для малодушных. Победим русских их же орудием: штыками. Друзья! Я вижу мановение победоносной длани императора нашего, зовущего нас на соединение с ним. Французы! Смерть и плен позади вас; Наполеон и слава впереди. Маршал Ней с вами; вперед!!!»

Генерал же Милорадович, покрывший уже себя блистательнейшею славою в течение трех предшествовавших дней, в самое это время среди смертей и ужасов сражения спокойно занимался обозрением мест и, проезжая мимо полков, по обыкновению своему ласково с солдатами разговаривал. Войска кричали ему ура…

Генерал Милорадович, твepдо уверенный в победе, благодаря полки за приветствие, тем из них, которые наиболее отличили себя славными подвигами, дарил заранее выступавшие из лесов колонны неприятельские. Таковые подарки принимаемы были с новым восторгом и новыми восклицаниями ура! Твердая уверенность вождя в победе мгновенно сообщалась войску, оно кипело мужеством и ожидало только знаку к нападению. Все сие происходило под страшным громом артиллерии нашей, при взаимном действии батарей неприятельских, в лесах устроенных.

Между тем и маршал Ней речью его ободренных, отчаянием теснимых и пробиться надеждою подкрепленных, при громком барабанном бое и веющих знаменах ведет 4 больших колонны с артиллерию в голове оных, невзирая на убийственный огонь всех батарей наших. В грозном виде выступили из густоты тумана войска неприятельские. С приближением оных батареи наши умолкают. Глубокая тишина распространяется по всем линиям; все безмолвствует, ожидая решительного конца. Конец сей должен был доказать, чья пехота первая в свете: французская ли, победами многих лет прославленная, и в тот час отчаянием и храбрейшим из полководцев своих предводимая, или российская, столь мужественно ему пpoтивуcтaвшaя. Генерал от инфантерии Милорадович поручает храброму генералу Паскевичу с 26-й дивизиею привлечь колеблющуюся победу к знаменам нашим и решить столь важный спор о преимуществе пехоты. Тотчас неустрашимая дивизия сего генерала, быстро двинувшись навстречу идущим неприятелям без выстрела, ударяет в штыки. Победоносное ура! гремит в туманах, и прежде нежели отзыв губительного для неприятеля восклицания сего успел наполнить собою все окрестности и возвестить прочим войскам торжество наше, колонны неприятельские были уже поражены, гонимы и в бегстве истребляемы.

Из 4 больших колонн одна на месте положена. Прочие покусились было снова устроиться за своими пушками; но лейб-гвардии Уланский полк бросился на них, взял пушки со всеми артиллеристами и довершил совершенно истребление колонн.

В сие же время приказал генерал Милорадович князю Голицыну атаковать правый неприятельский фланг; но едва успел он подвинуться вперед, как встретил уже идущие на него новые французские колонны. Павловский гренадерской полк бросается на них в штыки, и вскоре ничто не может удержать бегства их. Дивизионный генерал Ланшантен, стараясь остановить бегущих, ранен и взят в плен. Генерал Разу убит. Тут бегство неприятеля сделалось общим. Но не видя и в оном спасения, 12 000 положили оружие; а сам маршал Ней с слабыми только остатками переправился за Днепр, укрываясь от преследования повсюду разосланных за ним отрядов.

Потеря неприятеля в сии дни: убитыми 15 000; в плен взятыми: генералов 2, штаб и обер-офицеров 285, рядовых 22 000, пушек и чрезмерное количество всякого обоза.

Общий беспорядок и уныние в бегущих остатках французской армии суть важнейшим последствием сих побед.

Тотчас по одержании оных известный статский советник Фукс писал к его императорскому высочеству Константину Павловичу следующее:

«Ваше императорское высочество!

Сей час входит к фельдмаршалу Михаил Андреевич Милорадович и повергает ему победы свои. Весь корпус генерала Нея истреблен. Его самого ищут. Отягченный лаврами Кутузов бросается в объятия победителя. Сей спешит писать донесение и поручил мне донесть вашему императорскому высочеству, что Уланский полк покрыл себя блистательною славою. Счастливым он себя почитает, доставив ему Георгиевские знамена, ибо шеф оного полка великий благодетель; счастлив и я, что очевидец опять славы России».

Рапорт к генералу от инфантерии Милорадовичу от генерал-лейтенанта Раевского, 10 ноября 1812. № 365:

«C 3 числа сего месяца, в которое имел честь вступить в командование вашего высокопревосходительства с вверенным мне 7-м корпусом, три раза при личном присутствии вашем был в сражении, и три раза вы были победителем. — Взятые 28 неприятельских оружия, два знамя, два генерала, большое числа штаб и обер-офицеров, шесть неприятельских колонн, истребленные на месте, и многие тысячи