Маруся-2. Попасть - не напасть - Галина Гончарова

Спрашивать, что случилось, я не стала. А то я сама не знала…

– Это я во всем виноват…

– Ваня?

– Я так старался, чтобы было, как лучше. А Аришку упустил…

Я помотала головой.

Мои же собственные терзания в исполнении братца звучали достаточно сюрреалистично.

– Ваня, ты-то здесь при чем?

– Я старше. Я должен был увидеть. Понять, сообразить…

– Я не смогла, а ты должен был?

– Маша, ты приехала – и на тебя все это сразу свалилось. А я-то все видел, варился в этом… и – проморгал. Дурак…

Я молча обняла брата.

А что тут скажешь?

Я себя виню. Он себя винит.

А те, кто похитил Арину?

Вот в этом мы с ними точно совпадаем. У них мы тоже наверняка во всем виноваты. Стопроцентно!

А что делать?

Разбираться с Демидовым здесь и ехать в Москву. Наводить порядок уже там. Что мне еще остается? Попала в течение – греби ластами. Или тони молча. Но помни – спасение утопающих, дело рук самих утопающих. Только так и никак иначе.

Как же все это… безрадостно выглядит!

Как можно встретиться с человеком, на которого объявлена охота?

Если прийти и попросить встречи, я подставлю управляющего.

Если просто прийти – подставлю себя.

Что мне остается?

Идти на рудник, но в сопровождении четырех обережных. А дети останутся с Ваней и Петей.

Я и поехала. Верхом, на лошади (держась на ней, как собака на заборе и даже покачиваясь), причем вел лошадку в поводу один из обережных, и быстро специально не ехали.

Ну не могу я!

Не умею!

На параплане летала, доводилось, но то машина, у нее мозгов нет. А у лошади – есть. И я ей тоже не нравлюсь. Вон как косит… точно, цапнуть хочет.

Лошади не кусаются?

Не кусаются только беззубые киты – у них зубов нет, им кусать нечем. А остальные очень даже могут тяпнуть.

Вот и знакомый поселок, домик управляющего…

И нехорошего вида личности, которые наставляют на нас ружья.

– Стоять! Руки вверх!

Так. Мой выход.

– Вы что, с ума сошли? Я – Мария Ивановна Храмова, хозяйка рудника! Какие руки!?

Мордовороты расплываются в улыбках.

– Простите, барыня, не признали. Только вас и ждем… лошадку позвольте?

Один ловко перехватывает мою лошадь под уздцы. Скотина косится лиловым глазом, но не дергается.

Второй так и продолжает держать под прицелом мою охрану.

– Опустите оружие! – возмущаюсь я. – Вконец охамели?!

Ругательства ничего не дают. Лошадь ведут под уздцы к домику управляющего. А там на пороге стоит и паскудно ухмыляется мой несостоявшийся жених.

– Мария Ивановна. Как я рад вас видеть!

– Сергей Владимирович. Вы еще живы? Какая неожиданность!

Моя улыбка по гадостности может сравниться только с улыбкой разговевшегося маньяка. Который лет двадцать сдерживался.

Такого приема Демидов не ожидал, и улыбка его слегка увяла.

– Я надеялся, что судьба еще пошлет нам встречу.

– Да, хорошо она послала, качественно и далеко, – я продолжала ухмыляться. – А где мой управляющий?

– Здесь, конечно. Не буду же я своих людей увечить и калечить?

– А с какого перепуга мои люди вашими станут?

– Ну, Мария Ивановна…

И столько укоризны! Столько возмущения…

Вот как ребеночку объяснять, что это один пальчик, это второй пальчик, а всего их пять, чего уж проще!

Я даже головой покачала.

– Сергей Владимирович, я бы в вашем положении не на девушек заглядывалась, а на червячков.

– Червячков?

– И гробик присматривала поуютнее.

Демидов намек понял, и глаза его сверкнули злобой.

– Я еще вас переживу, Мария Ивановна.

Ответом ему была безмятежная улыбка.

– Поспорим?

Руки у мужчины сжались в кулаки. Эх, был бы у него наган, как у меня – точно бы пристрелил. Или хоть попробовал.

Да вот беда – нельзя. Трупы не размножаются. А детей-то хочется. И не только детей, похоже.

– Ладно, – поменяла я тон. – Пошутили и хватит. Теперь о серьезном. Сергей Владимирович, так кто вас настолько не любит, что так подставил?

Демидов аж рот открыл.

– Откуда вы знаете?

– Письмо возьмите. От его превосходительства Благовещенского, Александра Викторовича.

Я кое-как сползла с лошади и вытащила из кармана платья письмо. Вручила его Демидову, и пока тот бараном смотрел на конверт, обошла его, как мебель. Кивнула управляющему.

– Что скажете, Иван Федорович?

Управляющий даже сразу и с ответом не нашелся. Чего бы он не ожидал от своих действий, сделала я явно что-то не то.

– В-ваше… Мария Ивановна?

– Мое, а то ж. У вас найдется чашка кофе?

Управляющий поцеловал мне руку и повел в дом. Кажется мне – или его глаза одобрительно блеснули?

* * *

Когда Демидов вошел в дом, мы уже пили кофе. Я с сахаром и сливками, управляющий – простой черный, кто как привык.

– Иван Федорович, так что там с каверной?

– Сергей Владимирович приказал…

– Насчет медного изумруда – тоже вранье?

– Нет, что вы! Чистая правда, Мария Ивановна. Да такое месторождение богатое!

– Вот видите, дела уже не так плохи. И взрыва не было?

– Не было, госпожа.

– Просто замечательно. Надеюсь, Сергей Владимирович не поскромничал, когда оплачивал письмо?

Управляющий настороженно посмотрел на меня, потом разглядел в моих глазах веселые искорки и расслабился.

– Никак нет, барыня. Не поскромничал.

Я улыбнулась во всю ширь.

– Ну, будем считать, пятьдесят процентов от премии он вам выплатил. Остальные за мной будут.

Управляющий поймал мою руку и поцеловал.

– Премного благодарен, Мария Ивановна.

Умничка.

Все он правильно понял. И я тоже все поняла правильно. А за верную службу и отблагодарить не грех.

Демидов смотрел на это злыми глазами. А потом направился к столу.