Сновидение - Франк Тилье

Он долго смотрел на рамку с фотографией на своем столе. Потом поднял глаза на свою собеседницу:

– Я расскажу тебе правду.

– Все началось вечером четвертого декабря, за два дня до аварии. Брат пришел ко мне в зал вскрытий. Я был завален работой: в начале недели мы получили двадцать шесть трупов в результате пожара в многоэтажном доме в Южном Лилле. Бойня, да и только. Дети, родители – они даже не проснулись, отравленные токсичными газами. Были и сгоревшие, но большинство отравилось газами. Сюда поступили целые семьи. Фредерик знал об этой драме, команды жандармерии были вызваны на пожар. И вот он пришел в тот вечер и попросил меня сделать нечто ужасное. Он хотел, чтобы я предоставил ему два трупа завтра вечером.

Глаза его затуманились. Абигэль поняла, что он заново переживает тот вечер.

– Один должен был быть большой, не меньше метра восьмидесяти, крепкого сложения, лет шестидесяти, с короткими волосами. А второй – девочка лет тринадцати-четырнадцати, желательно блондинка… Когда он показал мне фотографию, чтобы я составил представление, я узнал твою дочь. Боже мой, Абигэль, ты должна мне поверить, я и слушать его не хотел, у нас чуть не дошло до драки. Это же надо – просить меня о таком… С ума он, что ли, сошел? В какие темные дела впутался? И тут он позвал твоего отца. Представительный мужчина, Фред мне много о нем рассказывал. Этакий Пигмалион. В общем, все, что повлекло за собой ужасные последствия, произошло в тот вечер в зале вскрытий. Я выслушал твоего отца, он рассказал мне свою историю. Объяснил, что твоя жизнь и жизнь твоей дочери под угрозой. Что вы можете стать побочными жертвами его дел, если я не предоставлю ему два трупа до завтрашнего вечера.

– Но… зачем?

– Ты наверняка слышала о мексиканском картеле «Чаполас», страшной преступной сети, снабжающей кокаином весь мир. У них есть ответвление в Европе, основные пути ввоза идут через Испанию, Швецию, Нидерланды и Францию. Несколько лет назад они послали своих людей в Старый Свет для развития бизнеса. Бывшие военные, продажные полицейские, наемники из Центральной Америки… Настоящие дикие звери, и они заваливают наши кварталы этим ядом.

Он уже успокоился. Слова лились сами собой.

– Твой отец не уходил из таможни, то есть, во всяком случае, не так, как ты думаешь. Он по-прежнему работал на них, но все, в том числе его коллеги, родные и даже часть его начальства, думали, что он отошел от дел… Его отставка была липой, прикрытием. Сначала твой отец получил задание внедриться в организацию и передавать информацию на самый верх. Таможенники знали, что в порту Гавра делались большие дела. Для всех твой отец ушел на покой и мирно жил в Этрета. Неофициально же высокие чины из министерства внутренних дел сделали ему новые документы, новое небезупречное прошлое и предоставили яхту, изъятую в другом деле. Так он стал Ксавье Иллинуа, мелким правонарушителем, замешанным в кое-какие делишки.

– Продолжай, – холодно обронила Абигэль.

– Твой отец успешно внедрился под новым именем. Я не знаю всех подробностей, но под прикрытием туристической транспортной компании он провернул несколько сделок, и картель его заметил. Потом он начал работать на них. Он перевозил наркотики, получал их в открытом море и доставлял в порт посредникам. Но через несколько месяцев сверху поступил приказ свернуть эту операцию, не знаю, по какой причине. Ив отказался, повздорил с единственным человеком, с которым был связан в министерстве внутренних дел, и ушел в отставку – на этот раз по-настоящему. Он больше не был таможенником, но хотел пойти до конца, уничтожить эту часть картеля; он считал, что способен на это. И он продолжал «стучать» в таможню, остался осведомителем, только у него больше не было прикрытия в случае чего. Его могли арестовать и даже убить бывшие коллеги в ходе операции задержания. В глазах закона он из внедрившегося стал настоящим наркоторговцем…

Абигэль вспоминала отца, похудевшего, осунувшегося, со следами уколов на руках. Похоже, он внедрился слишком глубоко.

– Картель «Чаполас» – один из самых жестоких и кровавых на планете, – продолжал медик. – Знаешь, как они наказывают своих врагов и предателей? Они оставляют их в живых, но пытают и убивают их семьи самым страшным образом, какой только можно себе вообразить. Вскрытие по сравнению с этим – игрушки. Твой отец показал мне видеозаписи того, что они делали, в Интернете, потому что вдобавок эти психопаты выкладывают их в Сеть, чтобы все видели. Даже я не мог на это смотреть. И хоть ты беги за границу, хоть прячься, хоть обеспечь себе какую хочешь защиту, они все равно тебя найдут. Спасения нет. Вот что ожидало вас, тебя и Леа, если бы мы ничего не сделали. Хуже смерти…

Абигэль злилась на таможенников, на чиновников, на трусов, бросивших ее отца на произвол судьбы. Чем был для них Ив? Пушечным мясом? Пешкой, которую двигают как хотят и выбрасывают за ненадобностью?

– У твоего отца с его прикрытием было только одно слабое место: ты и Леа. Он, должно быть, в какой-то момент дал маху. Позвонил вам, когда нельзя было, оставил какой-то след вашего существования, фотографию. Как только картель понял, что твой отец – не Ксавье Иллинуа, ваши дни были сочтены. Эти люди не убивают сразу, они не спешат, им в кайф потянуть время, покружить вокруг своих жертв хищными косатками.

Он кивнул на папки за спиной Абигэль:

– Трупов было в избытке после пожара, и по большей части в хорошем состоянии, потому что, как я уже говорил, они отравились, а не сгорели. Взрослого мужчину возраста и комплекции Ива найти было легко, ну плюс-минус несколько килограммов. А вот с девочкой нам крупно повезло. Среди жертв нашлась светловолосая малышка двенадцати лет, ее должны были похоронить пятого декабря утром…

Он снова взял в руки рамку с фотографией своих детей. Со вздохом посмотрел на их лица.

– Ты знаешь, как это делается, Абигэль. Полицейские приходят опечатывать гроб в морге внизу, в присутствии представителей похоронного бюро. Мне только и надо было остаться одному с гробом, сразу после того, как его опечатали, минут на десять, пока его не забрали похоронные агенты; это было несложно. Фредерик дал мне воск и печать Национальной полиции. Я открыл гробы… Вынул тела… Восстановил печати. Никто ничего не заметил. В гробу девочки, когда его унесли, лежал мешок цемента, который я заранее спрятал в ящиках, в гробу мужчины – три мешка. А трупы, которые должны были лежать в гробах, вернулись в ящики морга. Вот так все просто.

Абигэль слушала с отвращением и гневом, но заставляла себя молчать и не перебивать его.

– Твой отец все продумал – не мозги, а компьютер. Он разостлал карту местности на столе для вскрытий и показал мне точное место, где произойдет «авария»: вираж на этом пресловутом шоссе, где шли работы, через несколько километров после выезда из Орши, у двенадцатого километрового столбика. Он ездил туда днем, готовился. По его замыслу в дерево должна была врезаться машина с двумя жертвами пожара внутри. А он забрал бы с собой Леа и скрылся на несколько месяцев в Испании, пока не утрясется все с наркокартелем. Потом он связался бы с тобой. Вам, вероятно, пришлось бы уехать из Нора, но вы были бы живы.