Начать всё сначала - Кристина Риччио

Четыре.

Пять.

Шесть.

Семь.

Восемь.

Пальцы дергаются. Я бросаю телефон в сумочку и смотрю на него.

Я разыграла все карты. Я предприняла попытку отношений с Пайлотом. Закончила стажировку. Я моргаю от слез, собирающихся в глазах, а пальцы находят край медальона. Серебряная крышка откидывается назад, как в карманных часах. Внутри в серебре аккуратно вырезано изображение часов. Раньше я этого не замечала. На противоположной стороне обсидиановое сердце. Я закрываю глаза и провожу пальцем по холодной поверхности, пытаясь прочувствовать решение. Я слышу музыку? Прислушиваюсь.

В воздухе витает музыка. Кажется, я знаю эту песню, в моем сердце становится теплее от знакомых звуков. Кто-то слушает здесь музыку? Разве они не знают, что я пытаюсь наслаждаться природой и, возможно, принять самое важное решение в моей жизни?

Музыка становится громче. Мой мозг вспоминает песню. Я удивленно закрываю медальон и открываю глаза яркому полуденному небу, навострив уши. Кажется, там только гитара – тут перед глазами появляется нависшее надо мной лицо Пайлота.

– Аааа! – кричу я, переворачиваясь на живот и садясь. – Что за черт?

Пайлот смеется и продолжает играть на гитаре, перекинутой через его плечо. У меня галлюцинации? Я моргаю в смятении, когда он садится на какой-то одинокий, квадратный черный камень в десяти футах от меня.

Начинает петь:

– И я никогдааа не предвидел, что ты придешь, аяаяаяаяаая.

Я подхожу ближе, словно испуганный котенок.

– Что ты делаешь? – кричу я.

– И я никоооогда не буду прееееееежним, – он вскидывает брови с детской радостью.

Он получил мое сообщение? Как он может находиться передо мной на горе, играя песню Тейлор… «State of Grace»?

– Ты приходишь, и броня разрушается… пробиваешь комнату как шаровой таран, теперь я лишь знаю, что не сдамся.

Я прижимаю ноги к груди. Он продолжает петь. Он немного изменил песню, смешивая некоторые слова и части.

– Пайлот, – прерываю его я.

Он на секунду обрывает песню и застенчиво улыбается. Я никогда не видела у него такого выражения лица. Я потихоньку таю.

– Подожди, – говорит он. – Я подготовил концерт из трех песен. Позволь мне продолжить.

Концерт из трех песен? Мелодия сменяется на одну из моих любимых. Веселая песенка, которую Тейлор играет на укулеле.

Он поет:

– Я вполне уверен, что мы вроде расстались еще в феврале… я был идиотом, или, как ты говоришь? Придурком. Дебилом… – Я фыркаю. – Мы превратили все это в драму, и я позволил тебе уйти. И мне, мне, мне, мне, мне, мне жаль.

Я пытаюсь фыркнуть.

– Здесь совсем нет рифмы.

Он качает головой, улыбаясь.

– Останься, останься, останься. Я любил тебя уже давно, давно, давно. Мне кажется забавным, когда ты злишься, злишься, злишься и я думаю лучше всего будет, если мы оба останемся… Останемся. Останемся. Останемся. Останемся.

Я открываю рот, чтобы снова заговорить.

– Подожди, еще одна, – протестует он и поднимает руку, улыбаясь и глядя на землю. Он начинает последнюю песню. Я то ли фыркаю, то ли всхлипываю.

– Твоя улыбка могла бы осветить весь этот город, теперь я это вижу, и это всегда будет сбивать меня с ног… я надеюсь, это значит, что отсюда мы можем двигаться вперед?

– Ладно, перестань! – я вытираю щеки. Пайлот опускает гитару в черный чехол, который, должно быть, принес с собой. Он подходит, чтобы сесть рядом со мной на землю.

– Привет, – произносит он.

Секунду я просто смотрю на него и качаю головой.

– Что… что черт возьми ты делаешь здесь?

Он пожимает плечами.

– Мне нужно было сделать шаг.

– Как ты узнал, что я здесь?

Пайлот широко улыбается.

– Смеешься? Я не пропускаю посты Французского Арбуза Девятнадцать. Ты сказала, что направляешься в Эдинбург… и я выведал побольше информации у Бейб.

– Бейб?

Бейб поддержала это? Я снова моргаю, не зная, что сказать. Он нервно смотрит на землю. А я сижу и заламываю руки.

– Эм, что произошло с Эми?

– Я порвал с Эми.

Я встречаюсь с ним взглядом.

– И она знает об этом?

– Да, – он кивает и закрывает глаза, словно для него большое облегчение сказать это вслух.

Я слегка улыбаюсь.

– О.

Он хмурится.

– Я хотел поговорить с тобой уже какое-то время, но ты хорошо справлялась без меня, как и сказала, поэтому, – он поджимает губы, – я начал думать, что ты права. То есть, я мешал тебе достичь здесь своей цели. Ты отлично справлялась, – он встречается со мной глазами, искренними и оливково-зелеными.

Я сглатываю, глядя на его щеку, а не прямо в глаза.

– Я собирался прийти поговорить с тобой в тот вечер, когда твою статью опубликовали в «Вещи собрал!». Я так обрадовался, она очень хорошая. – Он кусает губу. – Но я испугался, потому что после того, что мы сделали, я хотел… то есть мне нужен был шаг.

Пайлот пытается поймать мой взгляд.

– Слушай, я знаю, что это пугает, притяжение между нами или что там, но также это нечто редкое. И прекрасное, и мне действительно хочется попробовать сделать все, чтобы это сработало. Я знаю, ты боишься потерять себя. Давай у нас будут свидания, когда мы будем просто читать, чтобы ты не отставала, а на других ты можешь писать то, над чем работаешь, а я буду работать над музыкой. Мы сможем найти баланс. Шейн, я тоже хочу, чтобы ты выбрала себя… просто… – он отрывисто выдыхает, – фонарь.

Мой подбородок дрожит. Я подношу руку ко лбу и искоса смотрю на него.

– Мне очень нравятся такие идеи… я скучала по тебе, – тихо говорю я. А потом снова падаю на спину.

Он ложится рядом со мной.

– Я тоже по тебе скучал.

Я отрывисто выдыхаю.

– Это был большой шаг, – говорю я, глядя на небо. Потом поворачиваю голову, чтобы встретиться с ним глазами. Он уже смотрит на меня. – Однажды я пыталась сделать такой шаг.

Он улыбается:

– Ради кого?

Призрачная слеза стекает по моей щеке в траву.

– Ради тебя.

Он хмурится.

– В Париже?

Я качаю головой:

– Нет, когда мы в первый раз были здесь.

– Когда?