Белая гардения - Белинда Александра

Чарльз открыл мне дверь своего «олдсмобиля», и, пока я садилась, Джудит придерживала подол моего платья. По пути в город Чарльз, отец которого работал хирургом на Меквари-стрит, рассказывал о Черно-белом бале в «Трокадеро». Его мать была членом жюри на этом самом большом светском празднике у высшего общества, где недавно вышедшие замуж женщины имели возможность еще раз продемонстрировать свои свадебные платья. За лучшие черно-белые наряды давали призы, и Джудит сказала, что многие женщины уже решили, в чем они будут одеты. Если мать Чарльза состояла в жюри, то Джудит наверняка достанется приглашение, при условии, что она ей понравится, разумеется. Дом, в котором Джудит устроила ателье, был собственностью ее родителей. Сама она жила в квартире сверху и снимала еще помещение на третьем этаже. Ее отец, успешный адвокат, зарабатывал большие деньги, но он был из семьи портного, поэтому ему не хватало того, что Джудит называла «связями».

Я чувствовала себя не очень уютно, поскольку знала, что Джудит использует Чарльза. Он производил впечатление порядочного человека. Одновременно меня смущало то, что его мать может не «одобрить» такую очаровательную девушку, как Джудит. И Шанхае, если у человека есть деньги и желание их потратить, для него открыты все двери. Только англичан, которые всегда держались особняком, волновала фамильная история и титулы. 15 очередной раз убеждаясь в том, что общество в Австралии совсем не походило на шанхайское, я начала спрашивать себя, но что я ввязалась.

Ночной клуб «Чекерс» находился на улице Гоулберн-стрит, им в отличие от клуба «Москва — Шанхай», где к входу вела парадная лестница, он располагался на цокольном этаже. В ту секунду, когда я преодолела первую ступеньку и Джудит, обернувшись, улыбнулась мне, я поняла, что игра началась. Несмотря на несколько комплиментов, которые я услышала от женщин, признавшихся, что им ужасно нравится мое платье, ни один из фотографов не сделал ни единого снимка. Краем уха я услышала, как один из репортеров сказал другому:

— Это ведь не та американская старлетка?

— Не думай о фотографах, — шепнула мне Джудит, беря меня под локоть. — Они не станут фотографировать того, кто им неизвестен. Видишь, с какой завистью смотрят на тебя все женщины? Сегодня ты — королева бала.

Клуб был забит до отказа. Всюду, куда ни посмотри, были парча, шифон, атлас, норка и лисий мех. Последний раз я видела чти то подобное в собственном заведении «Москва — Шанхай». Однако люди в «Чекерс» были какие-то другие. За их беспечной болтовней и жизнерадостными лицами не ощущалось того темного, потаенного, что сразу чувствовалось в Шанхае. Они не про изводили впечатления людей, которые живут на острие ножа, с одной стороны которого было богатство, а с другой полный крах. По крайней мере, так мне показалось.

Нас провели к столику во втором от танцевальной площадки ряду, совсем рядом со сценой. Из этого я сделала вывод, что мать Чарльза действительно имела здесь какое-то влияние.

— Тут может быть и Адам, — сказала Джудит, обводя глазами толпу. — По-моему, он положил глаз на дочь тренера.

— Как ему удалось сюда попасть? — спросила я.

Она улыбнулась.

— Да, я знаю, Адам производит впечатление типичного обозревателя раздела «Новости с ипподрома», но он хорошо разбирается в людях и сумел обзавестись связями.

Опять это слово.

Раздалась барабанная дробь, и свет прожекторов метнулся через весь зал к сцене, на которой появился ведущий, австралийский комедийный актер по имени Сэм Миллс. На нем был Красный вельветовый костюм с белой гвоздикой в петлице. Он попросил всех занять свои места и начал со слов:

— Почтеннейшая публика, леди и джентльмены, у нашей сегодняшней гостьи легкие посильнее, чем у Карабина и Фар Лама, вместе взятых…

Зрители засмеялись. Чарльз наклонился к моему уху и шепотом объяснил, что это клички двух лучших в Австралии скаковых лошадей. Если бы не он, я бы не поняла шутки.

Сэм объявил, что Луиз Трикер приехала в Австралию после удачного сезона в Лас-Вегасе, и попросил нас «подвигать руками для нее». Свет погас, лишь одинокий луч выхватил из темноты фигуру, которая появилась из-за кулис и направилась к роялю. Зал ахнул. При имени Луиз все ожидали увидеть женщину, но одетый в полосатый костюм коротко стриженный человек с мощными руками и ногами, который сел за рояль, судя по всему, был мужчиной.

Луиз ударила по клавишам и взяла первую ноту, снова при-недя публику в замешательство. Голос у нее был совершенно женский. Она еще не закончила несколько первых тактов своей джазовой композиции, а публика уже была у ее ног. «Иду своей дорогой, только своей дорогой, не твоей, своей дорогой», — пела она, неистово колотя по клавишам и намного обогнав своих бас-гитариста и барабанщика. В клубе «Москва — Шанхай» и видела музыкантов и получше, но таких колоритных исполнителей мне еще не доводилось встречать. Только Ирина, пожалуй, могла так же быстро захватить публику.

— Как дела? — отыграв первый номер, крикнула Луиз, обращаясь к залу. Одна часть публики промолчала, но другая ответила дружным хором:

— Хорошо! А как у тебя?

Джудит улыбнулась и наклонилась ко мне.

— Театралы и любители скачек против высшего общества, — шепнула она мне на ухо.

— А какие музыканты обычно выступают здесь? — спросила я.

— Чаще всего артисты кабаре и обычные певцы и музыканты из ночных клубов.

Луиз заиграла второй номер, ритмичную латиноамериканскую композицию. Я уселась поудобнее и стала думать об Ирине. Если в «Чекерс» выступают артисты кабаре, может, ей стоит прийти сюда на прослушивание? Она ничем не уступала некоторым лучшим американским и европейским звездам кабаре, которые выступали в клубе «Москва — Шанхай». К тому же, если она понравилась даже австралийцам из провинциального города, неужели ее не оценят сиднейцы?

По окончании последнего номера, который включал в себя спорадические бессмысленные выкрикивания и телодвижения, Луиз вскочила и поклонилась зрителям, которые аплодировали ей стоя. Что бы ни думала о ее странной внешности публики, никто не стал бы спорить, что выступление прошло довольно успешно.

В полночь на сцене появился оркестр, и люди ринулись на танцевальную площадку. Может, они были рады, что выступление Луиз Трикер наконец-то закончилось, а может, наоборот, получили такой заряд адреналина, что их энергия теперь требовала выхода.

Я с любопытством смотрела на пары, кружащиеся по танцплощадке. Среди них было несколько действительно хороших танцоров. Я обратила внимание на одного мужчину, ноги которого скользили по полу так плавно, что верхняя часть тела практически оставалась неподвижной, и на женщину, перемещавшуюся с места на место легко, как пушинка на ветру. Романтическая музыка навеяла воспоминания о клубе «Москва — Шанхай». Я представила, как мы с Дмитрием танцевали в последние дни, когда я простила ему измену с Амелией. Мне тогда казалось, что мы были так близки! Намного ближе, чем даже в первые дни после свадьбы. Интересно, а если бы он поехал со мной, мне было бы легче пережить удел беженки? Меня передернуло. Разве не для того люди женятся, чтобы поддерживать друг друга? Мне уже начинало казаться, что наши отношения были сплошной иллюзией. Иначе он не смог бы с такой легкостью бросить меня.