Железная скорлупа - Алексей Игнатушин

Элейна погрузила пальчики в воду, брызнула на шутливо скривившегося рыцаря, затем чарующе рассмеялась.

— Благодарю за прекрасные стихи, мой герой, — сказала Элейна. — Никто не одарял меня столь изысканным подарком.

— Полноте, леди, — пробормотал рыцарь, краснея. — У меня не очень хорошо получилось, даже стыдно дарить такую недоделку, но я старался.

— Я знаю, — сказала волшебница снисходительно, — тем и прекрасен ваш дар.

Гингалин смущенно отвернулся.

В ночи звенели насекомые, воздух был свеж и чист, как помыслы ангелов. Элейна зябко поежилась, и рыцарь обнял ее за хрупкие плечи. Колдунья улыбнулась.

— Леди Элейна, вы много знаете о рыцарстве? — спросил Гингалин.

Волшебница насторожилась:

— Да, очень много, но зачем вам?

— Может, знаете о подвигах Гевейна? Я больше знаю о доблестном сэре Ланселоте, лучшем из рыцарей Артура.

Элейна обворожительно рассмеялась:

— Разумеется, мой герой. Есть история, послушайте.

Однажды Гевейн в странствиях въехал в лес: густой и темный, полный древней, волшебной силы. Так случилось, что он не заметил женщину, стоящую среди зарослей, она будто слилась с листвой. Потому очень удивился, когда незнакомка преградила ему путь и сердитым тоном упрекнула в невежливости.

Гевейн смущенно объяснил, что не заметил хозяйку леса, но та холодно сказала, что научит его обходительности, обрекая на жизнь существа, которого увидит первым.

С этими словами незнакомка исчезла, а Гевейн продолжил путь. Так случилось, что на его пути появился карлик, и тотчас рыцарь потерял сознание. Когда он пришел в себя, то обнаружил, что превратился в карлика, а конь в пони.

Гингалин сдавленно вскрикнул, сжал кулаки, проникнувшись ненавистью к упомянутой незнакомке. Элейна с понимающей улыбкой продолжила:

— Приняв судьбу, Гевейн просил встречных рыцарей не говорить королю о постигшей его беде, чтобы тот не стал ему помогать. Довольно долго скитался по лесу, пока на одной поляне не увидел бедную девушку и двух рослых мужчин, посягающих на женскую честь. Рыцарь вступился за бедняжку, а грубияны ответили ему насмешками, выбили из седла, жестоко пинали. Гевейн нашел силы выхватить меч и навязать сражение, из которого вышел победителем.

Спасенная девушка преобразилась, и Гевейн с удивлением узнал в ней владычицу леса.

«Доблестный рыцарь, испытание окончено, — сказала она. — Ты доказал свою доблесть и храбрость, но помни, какой властью обладаем я и подобные мне и как надлежит с нами обращаться».

На том окончилось приключение Гевейна, — закончила Элейна.

Гингалин всхлипнул, протер глаза. Волшебница ласково потрепала его по золотым волосам.

— Может, еще прогуляемся, мой спаситель? — спросила лукаво.

Гингалин кивнул, обнял Элейну за стройную талию, помогая даме встать, затем их ноги по щиколотку утонули в мягкой траве.

— Нравится ли вам здесь? — спросила Элейна.

— Разумеется, леди, — сказал рыцарь торопливо.

— Может, чего-то не хватает? — спросила волшебница чуточку напряженно.

— Нет, — мотнул головой рыцарь. — Все бесподобно, я никогда не жил столь яркой, насыщенной жизнью, отдых великолепен!

— Отдых, — протянула колдунья огорченно.

Гингалин нахмурился.

— А почему… — начал рыцарь, но волшебница перебила его довольным визгом:

— Ах, как давно я не качалась на качелях! Мой герой, окажете мне услугу?

— Разумеется.

Белые качели были украшены затейливой резьбой, сиденье — кусок лунного света, а веревки — нити солнечного. Элейна присела, расправила складки голубого платья, и Гингалин осторожно толкнул качели.

— Смелее, сэр, — ободрила его волшебница и снова завизжала в шутливом испуге, платье развевалось, как стяг на ветру. Рыцарь раскачал качели сильнее. В лунных дорожках мерцала золотая пыль.

— Как хорошо! — смеялась дама. — Довольно, Гингалин, хочу спуститься.

Рыцарь плавно остановил качели, подал ей руку. В глазах Элейны мелькнули лукавые огоньки.

— Теперь ваша очередь, сэр.

— Леди, я не любитель подобных развлечений, — сказал Гингалин смущенно.

— Садитесь, не обижайте меня, — надулась волшебница.

Гингалин поспешно сел на качели.

Элейна негромко сказала колдовские слова, и рыцарь внезапно лишился одежды. Элейна с бесстыдной улыбкой осмотрела его развитое тело. Синий шелк платья растворился в ночи, и Гингалин жадно уставился на упругие груди, на темные умбоны сосков.

Элейна ловко села на рыцаря, прожигая жаром сосков грудь. Гингалин судорожно дернулся, сжал ее в объятиях. Качели стали раскачиваться.

Близость в полете вскружила голову, Гингалин хрипло мычал от острого наслаждения, его слух ласкали страстные вопли колдуньи.

— Вам хорошо, сэр? Хорошо? — жарко шептала колдунья.

— О, да!

— Хотите так будет продолжаться всю жизнь? Хотите?

— Да, да, хочу! Это бесподобно!

Элейна довольно рассмеялась, сладкая судорога исторгла из нее протяжный стон, и она вонзила зубы в плечо рыцаря.

Сознание гасили волны сладострастия, рыцарь превратился в обнаженный комок нервов, истекающий сладким соком.

«Как чудесно! — думал он ошалело. — Бесподобно!»

— Не плачь, милая, не плачь.

— Я не плачу, моя королева.

— Тш-ш, иди ко мне, успокойся. Надеюсь, Господь покарает этих подонков.

— Сэр Ин… Гингалин уже покарал.

— Хм. Слышу в голосе злое торжество. Милая Хелия, неужели все это произошло на твоих глазах?

— Да, королева. Признаться, я испытала нехорошее чувство радости, когда он откромсал у насильника его… ну, понимаете?

— Да, понимаю. Успокойся.

— Так хорошо на вашей груди, так спокойно, будто на…

— Что? Почему ты замолчала?

— Нет-нет, ничего, королева, глупости.

— Ладно, я догадалась.

— Ваше Величество!

— Ну-ну, тише. Смотри, как волшебно пляшет огонь в камине, бросает таинственные блики на стены, и кажется, что гобелены живые.

— Да, волшебно.

— Хелия, расскажи о Гингалине. Какой он?

— Столь благородного человека я никогда не встречала, моя королева. Он будто сошел со страниц сказок: честный, благородный, заботливый, мужественный и прекрасный.

— О, твой голос изменился, Хели.

— Королева, это не то, о чем вы подумали.