Жаркий декабрь - Александр Калмыков

– А, понятно, – разочарованно протянул я. – Просто хотел уточнить.

Между тем, суровый арктический ветер нес похолодание, да еще какое. По субъективным ощущениям температура упала далеко за минус двадцать, что, учитывая скорость ветра, было равнозначно сорока градусам мороза. Это очень плохо, ведь вряд ли батальону снова удастся обстроиться в натопленных избах. А немцы сегодня просто не успели в себя прийти, и второй раз подобный подарок они нам не преподнесут. Впредь теплые дома нам придется занимать с боем.

* * *

Батальон подняли задолго до рассвета, чтобы успеть добраться до поселка Иллука еще затемно, причем нашей роте «посчастливилось» выступить первой, в качестве походного охранения. Учитывая, что по прогнозам надвигался арктический антициклон, и небо скоро очистится от туч, предосторожность не лишняя. До сих пор непогода спасала наши войска от налетов вражеской авиации, но теперь немецким стервятникам ничто не помешает обнаружить и разбомбить походные колонны. Несмотря на все положительные изменения, произошедшие в этой истории, истребителей у нас все еще маловато, и постоянно дежурить в воздухе над наступающими частями они не могут. Поэтому и отправили нас вперед ни свет ни заря. К тому же Куремяэ требовалось освободить для частей, идущих в следующей волне наступления. Проходя через «бутылочное горлышко» между двумя обширными болотами, войска волей-неволей скучивались и обязательно проследовали через этот поселок, причем всем некогда и надо спешить выполнять свою задачу. Вот дальше пути подразделений разойдутся от полосы главного наступления в разные стороны. Кто-то расширит плацдарм на западном краю болота. Кто-то просто должен сковать противника активными действиями, и не дать ему провести перегруппировку. Поэтому, хотя в наступлении участвует не одна дивизия, но не все они пойдут за нами вперед. К тому же, кому-то ведь придется и ликвидацией разбе-жавшихся мелких групп противника заниматься. Ох ты, а вот и одна такая группа. Видать, фрицы в спешке повыскакивать из домов прямо, в чем были, даже не успев толком одеться и, не решившись зайти в какое-нибудь селение, заночевали в поле. Еще пару дней назад, когда держалась ростепель, у них был бы шанс дотянуть до утра, но тут очень некстати ударили морозы. Им бы зайти в какую-нибудь деревушку, чтобы не окоченеть от холода, но побоялись, что их поймают наши солдаты и сошлют в Сибирь. Да уж, теперь их ловить уже не придется.

Некоторые немцы до последнего пытались согреться, прыгая и притаптывая, да так и остались стоять, по колено в сугробе. Бр-р, жуткая картина. А когда мы подъехали ближе, можно было даже рассмотреть выражение безмерного ужаса и отчаянья, оставшееся на лицах фашистов. Надо же, как их пропагандисты запугали, если они, вместо того, чтобы пойти и сдаться, предпочли такую мучительную смерть. И где тут логика, спрашивается, испугались сибирских морозов, и в результате замерзли насмерть. Ну подумали бы хоть немножко, какого черта они нужны в Сибири, если все разрушенные города, восстанавливать которые пошлют пленных, находятся в европейской части страны. Эх, плохо еще наша пропаганда работает.

Иллука, как я и ожидал, был очень слабо оборудован фортификационными укреплениями. Нигде не было заметно никаких окопов, дзотов и заграждений, лишь пулеметное гнездо из мешков с песком на въезде в село, и все. Поэтому бой тут был скоротечный, почти не оставивший следов. О нем напоминали лишь одиноко стоявший Ганомаг со сбитой гусеницей, весь порыжевший от пламени, да раскиданные на дороге гильзы. Фрицы рванули отсюда столь стремительно, что даже госпиталь не успели сжечь. Вот и хорошо, нам как раз надо куда-нибудь простывшего бойца пристроить, а то он в пути до того кашлем зашелся, что даже шум моторов заглушал.

Конечно, ни санитаров, ни врачей немцы оставить не позаботились, поэтому оказывать помощь раненым и организовать питание пришлось уже нашим медслужбам. Зайдя в здание бывшей управы, лишь на днях наспех переоборудованное в госпиталь, я огляделся и остался доволен. Все чисто, аккуратно, санитары грели воду, ординатор осматривал пациентов – дюжину немцев и несколько красноармейцев, спокойно лежащих на матрацах бок о бок. Поняв, что убивать их не собираются, немчуры повеселели, и как заведенные повторяли любимую фразу – Гитлер капут.

Едва в Иллука успел подтянуться весь полк, как поступил новый приказ – следовать дальше на северо-запад в направлении Ахтме. Это уже не просто поселок, а пригород большого уездного центра Кохтла-Ярве. Сам город, как и расположенный рядом с ним Йыхви, мы благоразумно обошли стороной, помня, что сейчас важнее скорость продвижения, а не победные реляции о взятых населенных пунктах.

В Ахтме немцы гостей не ждали и окопаться не успели, а вот дальше, в Кохтла-Нымме, все-таки сумели организовать оборону и оттуда слышались раскаты артиллерийской канонады. Вот оно, началось! На ближайшем привале комбат немедля собрал ротных и мы, развернув карты, попытались прикинуть, в каком направлении командование решит развивать наступление. Если Кохтла-Нымме не взять в лоб, то можно совершить обходной маневр и обойти с запада, а там еще немного, и будет Нарвский залив. Таким образом, город можно легко окружить, а учитывая, что снежный покров и лесисто-болотистая местность затрудняли движение техники, фронт окружения сможет удерживать всего один полк. Например, наш. Однако, вопреки ожиданиям, посылать нас в атаку командование не спешило. То ли передовые части и сами смогут легко разгромить противника, то ли, наоборот, оборона настолько прочная, что нет смысла пытаться её взломать. В общем, генералы предпочли развивать успех в другом направлении – на юго-запад, о чем вскоре и поставили нас в известность.

В общем-то, все правильно. Сейчас важно поддерживать темп, двигаясь по пути наименьшего сопротивления и обходя сильные опорные пункты. Но, в глубине души, все-таки становилось не по себе от полнейшей неизвестности. Ведь еще недавно мне были ведомы секреты большой политики и планы командования ведущих держав мира, а сейчас я ничего не знаю даже о планах комдива. Все накрыл туман войны, и совершенно непонятно, где противник, где соседи, где наш штаб дивизии, где развернут медсанбат, если его вообще разворачивали.

Получив очередную задачу, я донес её до подчиненных, мрачно добавив от себя:

– Да уж, не наступление, а турпоход какой-то. Опять прошел почти целый день, а вступить в бой нам так и не пришлось.

– Накаркаете, товарищ командир, – вполголоса проворчал и.о. политрука Михеев. – Вы же сами говорили, что восточная мудрость гласит – «избегнутый бой – выигранный бой».

Верно, говорил. Но когда неделями сидишь в тылу и слушаешь сводки об успешных наступлениях Красной армии, то душа просто рвется в битву.

Собирались недолго. Личный состав погрузился в машины, сержанты быстренько обежали место стоянки, проверяя, не оставили ли кто невзначай какое-нибудь письмо, документ, или дивизионную газету, из которых враг сможет узнать о нашем подразделении, и вперед.

Проплутав еще пару часов по безлюдным проселкам, батальон, наконец, добрался до назначенного ему района обороны. Никаких особо важных стратегически пунктов тут, правда, не имелось, лишь развила проселочных дорог и несколько одиноких хуторов, но оно и к лучшему. Ведь в противном случае здесь бы уже засели немцы. Собственно, вся задача заключалась в том, чтобы переждать ночь, а там уже действовать по обстановке – или снова незаметно просачиваться в тыл врага, или же держать оборону.