Солнце в огне - Ксения Хан

дело и дай людям Чосона, защищающим эту клятую страну, немного тепла и еды.

– Мы не можем… – запротестовал второй стражник. Нагиль дёрнул губой, и он вздрогнул.

– Проклятье, – выругался первый воин. – Будь по-вашему, мы скажем другим, чтобы присмотрели за вашими людьми. Но обещать ничего не станем!

Они оба кивнули Нагилю и оставили его запертым в комнате, натопленной и задымлённой. В дыму угадывался слабый запах абрикосовых косточек, он тянул силы и из Дерева и из Металла. В этот раз люди при дворе в Хэнджу были готовы к приходу Дракона и знали, как сковать его по рукам и ногам. Не нужно было абрикосовых косточек и благовоний. Нужна была одна женщина.

Нагиль вытянул из-за пояса меч, который у него не отобрали, и с удовольствием вонзил его лезвием в деревянную балку рядом с дверью. Сторожащие его по другую сторону двери стражники вздрогнули, кто-то вскрикнул от неожиданности.

Правильно, подумал он со злостью. Пусть все во дворце боятся его и того, что он может сделать. Пусть боятся и потому не смеют причинять вред Сон Йонг и его людям.

А пока он придумает, как спасти всех из ловушки, подстроенной Советом за спиной короля.

Следующим же утром Нагиль понял, что, если он хочет вытащить всех из Хэнджу живыми, действовать нужно немедленно. До клятой церемонии, которой ему угрожал секретарь, оставалось пять дней, и за это время он должен был отыскать оставшихся за пределами дворца приверженцев традиционной власти Чосона, людей, готовых сражаться за короля. Такие в Хэнджу были, хотя город, как переходящее знамя, постоянно попадал то под влияние Империи, то под власть Чосона. Империю многие в крепости невзлюбили за большие налоги и веру в высшие силы, отличные от Великих Зверей.

Если бы за стенами Намхангуна прознали о том, что во дворце сейчас находится Дракон, жители Хэнджу могли бы присоединиться к нему. Стоило лишь…

– Генерал Мун? – Двери в его покои распахнулись, и к Нагилю вошёл вчерашний стражник. Нагиль не глядя нашёл рукой меч, мечтая обнажить его как можно скорее, но стражник сказал: – Я провожу вас в восточное крыло, – и с планами пришлось повременить, хотя бы ненадолго.

Нагиля не лишали оружия, но к ножнам привязали талисман – Нагиль не думал, что тот подействует, если он захочет обнажить меч, – и принесли ханьфу тёмно-серого цвета с нижней блузой, у которой был красный воротник. Цвета Алого Феникса, символа Императора. Ошейник для Великого Зверя, вот чем были подношения Ван Шоужаня.

Нагиль остался в своих турумаги и паджи и вышел к ожидающей его страже.

Его вели теперь четыре человека, и у покоев Йонг они присоединились ещё к четырём охранникам. Столько людей – и все сторожат одну женщину. Её боялись не меньше, чем Дракона.

Нагиль вошёл в покои, склоняя голову. Смотреть на Йонг было нельзя – не тогда, когда вокруг были чужие уши и чужие глаза, а он мог не совладать с телом и броситься к ней, чтобы убедиться, что она в порядке и не пострадала вчера днем и ночью.

В комнате кроме Йонг была Лан. Она поймала сосредоточенный взгляд Нагиля и кивнула ему. Ничего не делай, моджори-ёнг, ты только навредишь!

Как мог он ничего не делать…

И здесь же был Лю Соджоль. Нагиль ждал встречи с ним и полагал, что секретарь не допустит, чтобы они столкнулись так скоро, когда Нагиль мог убить сына советника Лю одним точным ударом или разодрать ему глотку когтями Великого Зверя.

– Генерал Мун! – Лю Соджоль поклонился, Йонг, сидящая за столом спиной к Нагилю, еле слышно выдохнула. На столе перед ней стояла миска с маслом, Нагиль понял это по запаху и нахмурился: зачем здесь старое масло из факела Феникса?

Лю Соджоль не стал дожидаться ответной вежливости от Нагиля – склонился к Йонг и тихо, но отчётливо произнёс, чтобы Нагиль расслышал:

– Я попросил прислугу покинуть ваши покои в надежде, что вы будете спокойнее, госпожа Сон Йонг.

Она вскинула голову и ничего не сказала, Нагиль не видел её лица и не знал, чего ждать. Напряжение, растёкшееся по комнате, можно было резать мечом, его затрясло ещё до того, как Соджоль опустил пальцы в масло, а Йонг рвано задышала. А потом Соджоль резким движением провёл по оголённой шее Сон Йонг.

Она зашипела, стиснула зубы, опустила голову. Её пальцы сжали край стула так сильно, что побелели костяшки. Нагиль перестал дышать, чувствуя в себе отголоски её боли. Руки задрожали, зазвенел его меч, пока Йонг дышала сквозь зубы и жмурилась, не давая себе кричать.

Выродок. Отродье чудовища. Нагиль смотрел на Соджоля, зная, что тот не выберется живым из дворца ни при каких обстоятельствах: независимо от будущих событий он умрёт здесь, истекая кровью, от его руки.

– Надеюсь, вы понимаете, – сказал он Сон Йонг, вытирая руки, – что я делаю это ради безопасности всего дворца. Мы не хотим, чтобы ваш змей внезапно разбушевался.

Он склонился к ней, побледневшей, с выступившим на висках потом, и Нагилю оставалось только смотреть, как криво он улыбается.

Йонг выпрямилась спустя два длинных вдоха, отпустила стул, который сжимала всё это время. И сказала, глядя прямо перед собой, чтобы не поворачивать лица к Лю Соджолю:

– Осторожнее, господин Лю. Генерал Мун может решить, что вы ко мне неравнодушны.

Он вновь усмехнулся и бросил на Нагиля один короткий, красноречивый взгляд. Ему не нужно было прибегать к помощи стражи или словесным угрозам. Сейчас Нагиль не двинулся бы с места и сам, но действия глупого, недальновидного сына советника всего лишь отсрочили момент его мучительной смерти.

– Мы оба знаем, госпожа Сон Йонг, – медленно произнес Соджоль, – что сейчас генерал Мун занят куда более важными делами и должен думать о предстоящей свадьбе с принцессой Империи.

Йонг широко улыбнулась, Нагиль понял это по её голосу.

– Господин Лю, не думаете же вы, что я заставлю генерала Муна разбираться со своими проблемами? Позвольте заверить: когда придёт время, я сама явлюсь за вами.

Она медленно повернула голову и с расстановкой договорила, пока у Соджоля бледнели скулы:

– И вырву. Каждую. Косточку. Из вашего. Хрупкого. Тела. – Когда Соджоль не ответил, Йонг добавила совсем другим голосом: – Надеюсь, вы чутко спите, господин Лю. Змеи активнее ночью, вы это знаете?

Соджоль отпрянул от Йонг так быстро, как позволили ему приличия, и спешно покинул её покои. Нагилю пришлось следовать за ним, душа в себе желание снести ему голову прямо в коридорах дворца.

Перед тем как за ним закрылись