Ровно в полдень - Нора Робертс

— Он смеется. Смеется. Он… Давай, поболтай немного. Я пока выпью пива.

— Рой, как ты попал сюда?

— Он… привез, — Рой с тоской смотрел вокруг опухшими от слез глазами. — Мне кажется. В моей машине.

— Какая у тебя машина?

— «М-мерседес». Е55. Я только что купил ее. Я только что…

— Все хорошо. — Она нацарапала в блокноте номер машины и приписала: найти. — Он привез тебя сюда от Хилтон-Хед?

— Я был в багажнике. С кляпом, с завязанными глазами. Ничего не видел. Я вернулся домой, заехал в гараж. Там он меня и ждал. Приставил к затылку пистолет, — он снова прижал лицо к коленям. — Пошел со мной. Потом провал. Когда я очнулся, то понял, что не могу ни видеть, ни говорить. Я лежал в багажнике с завязанным ртом. Даже дышал с трудом.

Фиби несколько приободрилась, когда вынырнувший из темноты Дейв написал в ее блокноте: «Все в порядке. Коп у дверей».

— Давно ты здесь?

— Я не знаю, не знаю!..

— Ладно-ладно, все в порядке. А как ты попал туда, где ты сейчас сидишь?

— Услышал, как открылся багажник. — Задрожав, он снова поднял голову. Даже отсюда Фиби могла видеть, сколько на нем комаров. — Он чем-то закрыл мне лицо. У меня закружилась голова, я попытался вырываться. Тогда он ударил меня по лицу. Когда я очнулся, то был уже здесь. Он говорил. Говорил в моей голове. Я кричал, но никто не услышал. Он сказал мне что нужно делать. Телефон, он оставил мне мой телефон. Сказал, чтобы я позвонил девять-один-один. Только этот звонок, иначе он нажмет на кнопку.

— Значит, ты его так и не увидел, — заметила Фиби. В это же время она писала на листке полное имя Роя, его адрес и телефон. «Давно ли отсутствует?» — приписала она рядом, после чего передала листок Дейву.

— Рой…

Но тот рыдал взахлеб.

— Я ничего не сделал. Почему это случилось?

— Это не поможет, Рой. Рой! — Она заговорила резче, пытаясь пробиться сквозь рыдания. — Постарайся успокоиться. Мы должны действовать сообща, только так мы сможем решить эту ситуацию. Я бы хотела еще раз поговорить с ним, если он готов. Не мог бы он назвать мне имя — совсем необязательно свое. Пусть будет любое имя — из тех, которые ему нравятся. Просто чтобы я могла обращаться к нему.

— Мне так плохо. Мне… Нет! Нет! Пожалуйста! — Рой судорожно напрягся. — Ради бога… Ладно… Хорошо. Я… Я устал от твоего нытья, никчемный ублюдок. Еще немного, и я взорву тебя ко всем чертям, так ты мне надоел.

— Если ты это сделаешь, я так и не узнаю, для чего ты вызвал меня сюда. Почему ты так зол на меня? Не хочешь ли назвать мне какое-нибудь имя, чтобы я могла к тебе обращаться?

— Он… — голос Роя дрожал от ужаса. — Конечно, Фиби. Можешь называть меня Купером.

Почувствовав, что все в ней напряглось, она начертила это имя в блокноте, приписав снизу: «Ровно в полдень».

— Прекрасно, Купер. Поскольку я не могу говорить с тобой напрямую, мне трудно понять, что ты сейчас чувствуешь. Можешь сказать мне это?

— Чувствую себя великолепно. Все здесь зависит от меня.

— Для тебя это так важно?

— Совершенно верно.

— Возможно, ты чувствовал бы себя еще более уверенно, если бы мог встретиться со мной лицом к лицу?

— Еще не время.

Фиби смотрела на Роя, вслушивалась в его дрожащий голос и отчаянно пыталась проникнуть в разум человека, который оставался для нее невидимкой.

— Купер, скажи мне, откуда мы знаем друг друга? Что нас с тобой связывает?

— Ты должна мне кое-что сказать.

— Хорошо. Что ты хочешь от меня услышать?

— Тебе так уж важно, что будет с этим… никчемным сукиным сыном?

Что тут скажешь? Как бы она ни ответила, это может разозлить его еще больше.

— Ты имеешь в виду Роя?

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду гребаного Роя.

— Это мой бывший муж. Я не хочу, чтобы он или кто-то другой пострадал из-за меня. Послушай, Купер, ты ведь пока никого не убил. Мы могли бы разрешить эту ситуацию…

— Скажи это Чарльзу Джонсону. Ты же видела — о боже, боже — ну, ладно — ты же видела, с каким удивлением он встретил эти выстрелы?

— Ты хочешь сказать мне, что это ты виноват в смерти Чарльза Джонсона?

— А ты хочешь сказать, что совсем разучилась понимать английский? Это я отправил его на тот свет. Не первый раз, когда по твоей вине человек отправляется на тот свет, правда? И не последний, это я тебе обещаю. Пожалуйста, — заверещал Рой. — Прошу тебя, прошу…

— Ты знал Чарльза Джонсона?

— Еще один никчемный бандит. Но ты уговорила его выйти, правда? Уговорила отпустить заложников. Никто из них и гроша не стоил, но ты их спасла, не так ли?

— Кого мне не удалось спасти, Купер? Эти розы для нее? Кто был тебе так дорог?

— Подумай об этом, Фиби, как следует подумай. И моли о прощении. Может, тебе и удастся спастись.

— Я прошу у тебя прощения, Купер. Если мне не хватило смелости или сообразительности спасти кого-то, я прошу у тебя прощения. Скажи, что ты хочешь от меня услышать, и я скажу это.

— Ладно, пора начинать. Скажи… что? Нет-нет, нет! — Рой попытался встать, но это ему не удалось. — Пожалуйста. Ладно, ладно. Скажи, пора. Прощай, Фиби.

— Купер, если ты…

Ударной волной ее подбросило в воздух и отшвырнуло назад. Она приземлилась на пригорок, оказавшийся чьей-то могилой.

Она знала, что там кружит в воздухе и падает на землю. Обломки ангела, куски дерна. И то, что осталось от Роя.

Перед глазами ее промелькнуло множество образов. Первая их встреча на вечеринке, где Рой буквально ослепил ее своей улыбкой. Их совместная ночь в номере отеля, который он снял для них на выходные. Розы и шампанское. Первый поцелуй после объявления их мужем и женой. Свадебный вальс. Праздничные огни.

После этого наступила темнота.

Крики. Кто-то звал ее по имени.

Она приподнялась на локтях и увидела краем глаза какое-то движение. Дункан. Бросившись к ней, он прижал ее к земле. Вокруг раздавались чьи-то крики, слышался топот ног.

Она не сопротивлялась. Теперь это уже было ни к чему.

— Что же я наделала, — прошептала Фиби. — Что я наделала!

Она заявила, чтобы он шел домой. Дункана это просто взбесило. За кого, интересно, она его принимает?

Он мерил шагами коридор возле ее кабинета. Сидеть он не мог. Вот если бы он не мог и думать… Но разум его вновь и вновь возвращался к тому моменту к тому кошмарному моменту, когда живой и здоровый мужчина в одно мгновение превратился в ничто.