Великий князь Николай Николаевич - Юрий Данилов

Вместе с царем уходила прежняя Россия.

В полдень отрекшийся царь в закрытом автомобиле выехал на вокзал, где стоял поезд императрицы-матери.

В тот же день, 21 марта, в Могилев прибыл поезд с членом Государственной думы Бубликовым во главе для сопровождения императора Николая II в Петербург. Началась суматоха, в которой устанавливался порядок отъезда отрекшегося царя из Ставки. Находившийся к тому времени в поезде своей матери император Николай II должен был перейти к себе в вагон, к которому сзади был прицеплен другой вагон с лицами, прибывшими из столицы для сопровождения государя. Императору Николаю II при этом было объявлено, что он должен себя считать арестованным. В таком виде бывший глава Российского государства был пленником увезен из Ставки в Царское Село…

1

1. Обращение к великому князю от имени земских и городских деятелей

Еще осенью 1916 г. стали ползти все настойчивее слухи о зарождении какого-то заговора, имевшего целью во имя спасения России выполнение дворцового переворота.

По секрету передавались даже имена лиц, якобы участвовавших в этом заговоре. Это были все очень солидные люди. Ходили слухи – не знаю, насколько в них было правды, – что о существовании заговора были осведомлены генералы Алексеев, Брусилов и некоторые другие.

Версии были различны. В общем, складывалось впечатление, что император Николай II должен быть устранен от власти. По общему убеждению, это вызывалось необходимостью доведения войны до победного конца и потребностями страны, нетерпеливо ожидавшей проведения насущных реформ. Малолетний наследник цесаревич Алексей должен был заместить на русском престоле своего отца. До его совершеннолетия намечалось установление регентства в лице великого князя Михаила Александровича – брата императора Николая II. Эта комбинация считалась наиболее целесообразной с точки зрения закрепления в России конституционной монархии.

Но были и другие предположения. Известно было, что цесаревич Алексей был неизлечимо болен чрезвычайно редкой болезнью, которая в медицине называется гемофилией. Она характеризуется крайней непрочностью кровеносных сосудов и отсутствием у крови больного свойства свертывания. Вследствие этого даже ничтожный ушиб способен был вызвать у наследника кровоизлияние, в результате которого мог иметь место смертельный исход.

Начало этой болезни – характера наследственного, причем ее отличительное свойство заключается в том, что она передается по матери только мужскому поколению. Таким образом, ни мать цесаревича Алексея, ни его сестры этой болезнью не страдали.

Было также всем известно, что брат императора Николая II великий князь Михаил Александрович при многих своих симпатичных и благородных качествах обладал почти полным отсутствием воли; это могло также угрожать России в будущем многими неудобствами.

«Вы знаете Мишу, – говорила про него своим приближенным мать императрица Мария Федоровна, – поверьте, что он имеет еще меньше воли и характера, чем его брат император Николай II».

При таких условиях данная комбинация – цесаревич Алексей при регенте Михаиле Александровиче – многим не внушала большого доверия. В среде, например, земских и городских деятелей произносилось не раз имя великого князя Николая Николаевича в качестве лица, наиболее соответствующего для занятия всероссийского престола, с предоставлением стране ответственного министерства, главой которого намечали князя Г.E. Львова.

Князь Георгий Евгеньевич Львов был очень уважаемый общественный и земский деятель. Он уже давно выдвигался общественными кругами в качестве кандидата на ответственную должность председателя прогрессивного кабинета, если бы таковой сконструировался. Во время войны Г.E. Львов стоял во главе Всероссийского земского союза, много и плодотворно работавшего на фронте и в тылу по санитарно-медицинской и бытовой части армии.

Что касается царствовавших особ, то дальнейшая судьба их по осуществлении заговора точно определена не была. По мнению одних, императрица Александра Федоровна, которой приписывалось чрезвычайно дурное влияние на царствовавшего монарха, должна была удалиться в монастырь, но большинство держалось того мнения, что царственную чету лучшего всего вывезти из России в Англию.

Арест государя предполагалось произвести или в Ставке, или во время одного из переездов его из Могилева в Петербург или обратно.

Мне неизвестно, насколько осуществление этого заговора было близко к выполнению, но, по-видимому, в конце 1916 г. он находился еще только в периоде образования.

В декабре 1916 г. в Москве должен был состояться в особняке князя П.Д. Долгорукова, недавно убитого большевиками, а в то время бывшего одним из очень видных представителей либерального движения, съезд земских и городских деятелей для обсуждения общего положения в государстве. Однако явившаяся полиция не допустила этого съезда.

Тогда председатель этого съезда князь Г.E. Львов пригласил к себе вечером того же дня на секретное совещание по тому же вопросу нескольких наиболее видных деятелей, и в числе их А.И. Хатисова, состоявшего тифлисским городским головой и председателем Кавказского отдела Всероссийского земского союза городов[17]. Обрисовав перед собравшимися трагическое положение, создавшееся в России, и указав, что все попытки приблизить деятельность власти к требованиям народа не привели к положительным результатам, Г.E. Львов закончил свою речь заключением, что только выполнение дворцового переворота способно изменить положение. При этом хозяин дома указал, что престол всероссийский должен был бы перейти к великому князю Николаю Николаевичу. В доказательство того сочувствия, которое встретило бы такое решение в земских и городских кругах при условии, если стало бы возможным образование кабинета, им возглавляемого, Г.Е. Львов привел в виде справки, что у него имеется соответственное письменное заключение за подписью многих председателей губернских земских управ и городских голов, указывающих на необходимость образования такого ответственного перед страной министерства.

Приглашенные к Г.Е. Львову лица, обсудив проект, изложенный им, отнеслись к его осуществлению с сочувствием. В соответствии с этим А.И. Хатисову было поручено по возвращении в Тифлис ознакомить с сущностью этого проекта великого князя Николая Николаевича и выяснить, насколько можно рассчитывать на его в этом смысле сочувствие.

Последующая поездка А.И. Хатисова в Петроград и беседы его с некоторыми лицами, которые он вел, еще более убедили А.И. Хатисова в неизбежности принятия самых настойчивых мер к изменению существующего положения; поэтому указанное лицо по возвращении в Тифлис решилось твердо на выполнение принятого им на себя поручения.