Приглашение на казнь - Жанна Штиль

— Я делаю так, как чувствую, — девушка была озадачена. — Я думаю, что так должно быть. Вам не нравится? — искренне огорчилась. То, что в её времени считалось нормой, здесь вызвало вопросы.

— Нравится. Правильно думаешь, — улыбка тронула его губы. Когда-нибудь она расскажет ему всё.

Наташа спрятала лицо на его груди, чтобы он не увидел её растерянности. Да, пусть он думает, как она сказала. У неё тоже есть свои маленькие секреты.

— А как ты поступишь, если я сделаю вот так, — Герард приподнял её, усаживая к себе на живот. Влажный жар её лона вымел сомнительные мысли. Руки сомкнулись на бёдрах.

Под своими ладонями она чувствовала рельеф и силу его мышц. Стеснения больше не было. Не смущала нагота тел при льющемся в окно утреннем свете, и упирающееся в спину доказательство того, что господин готов не только слушать, о чём она думает, но и к решительным действиям.

Воздух в комнате наполнился страстностью сплетающихся тел.

Мужчина в вихре чувственных ощущений выдыхал имя любимой женщины.

Женщина замирала от утихающей боли и сладости каждого размеренного осторожного движения.

Она была счастлива.

Здесь.

Сейчас.

С ним.

* * *

Наташа вышла из умывальни, оглядываясь. По приказу господина ей принесли два ведра горячей воды и теперь, обмывшись, она чувствовала себя значительно лучше.

Как бы ни хотелось идти на завтрак, но сделать это было необходимо. Игра ещё не закончена. Очень хотелось посмотреть на лица и настроение итальянских гостей. Достав из сундука новое платье из шоколадной лёгкой шерсти, развешала его на спинке стула, слегка увлажнив замятые места. Жемчужное ожерелье к нему подойдёт идеально. Удовлетворённо хмыкнула: «А к чему оно не подойдёт?»

Поднос с тёплым морсом и фруктами ждал на столике.

Откинув на ложе одеяло, почесала затылок. Следы ночной страсти цвели на простыне, вопиюще крича о том, что здесь произошло. Оставалось свернуть постельное бельё и пока припрятать. Лишние разговоры между прачками и прислугой ей не нужны. Она сама спустится в камору с бельём и заменит его.

Полотенце, сыгравшее роль верёвки на дверных ручках, лежало под дверью. Девушка, поняв, что граф прошёл к ней через тайную дверцу, сделала вид, что ничего не заметила. Отвернулась в кровати к окну, когда он, уходя, воровато оглянувшись на неё, быстро сдёрнул «замок».

Кубок морса жажду не утолил. Пустой кувшин на каминной полке напомнил, что вода спущена в «унитаз». Ничего не поделаешь, придётся идти в кухню. Не умирать же от жажды. Заодно принесёт постельные принадлежности.

Вопреки всем ожиданиям, обычно приветливая и добродушная Берта выглядела непривычно хмурой и озабоченной. По-мужски широко расставив ноги, она сидела на скамье, уперев руки в сиденье. Задумчиво потирала лоб, и нелёгкий процесс мозговой деятельности отображался на её лице «играющими» бровями и беззвучно шевелящимися губами.

Стараясь её не беспокоить, девушка поменяла кувшин, и, зачерпнув ковшом воду из котла, наполнила его.

— Госпожа, — услышала в спину, — может быть, вы мне расскажете, что произошло между вами и моей дочерью? Что-то мне не нравится её настроение в эти дни.

В кухне воцарилась тишина. Как по мановению волшебной палочки стихли звуки брякающей утвари, негромкое шипение перепалки. Только запахи готовящейся снеди, раздражая обонятельные рецепторы, вызывая обильное слюноотделение, медленно поднимались под своды низкого потолка.

Наташа обернулась к неподвижно сидящей кухарке. Её слова навели на мысль, что девчонка, будучи слишком эмоциональной, могла взять в голову произошедшее. Только не хватало, чтобы она с собой что-нибудь сделала:

— Берта, скажите ей, чтобы зашла ко мне ближе к обеду. Я с ней поговорю.

— Спасибо, госпожа, — повариха увязалась за ней и, уже выйдя в полукруглый зал, остановила, понизив голос, оглядываясь, заговорила: — Госпожа, я уже несколько дней ночую в каморе для прислуги и то, что происходит в замке, мне совсем не нравится. Такого никогда не было, чтобы священники, — она вплотную приблизилась к леди, — вели себя подобным образом. — Поспешно перекрестилась. На вопросительный взор собеседницы продолжила: — Отец Готтолд приставал к Киве, когда та шла тёмным коридором от раненых. Хорошо, что подвернулся Ланзо. У него очень тяжёлая рука, госпожа. А эта Дониза… Она везде шныряет, как крыса, всё выспрашивает про всех и вынюхивает. Она мне очень не нравится. А этот шайтан, — рука Берты осенила себя крестом, — жуть ночная. Он как глянул на меня, я чуть замертво не свалилась.

— Он тоже в кухню ходит?

— Нет, я с ним столкнулась у каморы прислужниц. Вот что он там делал? Госпожа, когда они уже уедут от нас? Никому от них покоя нет.

— Не знаю, Берта, — опустив глаза, поправила салфетку на горлышке кувшина.

— А вот «крыса» эта говорила вчера, что теперь её молодая госпожа будет здесь хозяйкой. А как же вы?

— Берта, — Наташа впервые не знала, что ответить. Правду нельзя — это точно. — А что я? Ну, не сложилось у нас с господином. Приедет отец — уеду с ним.

— Нет, так дело не пойдёт. Господин слепец, — она шумно вздохнула. — Вот нет нашего командующего, он бы ему сказал. — Она всхлипнула, вытирая лицо полой передника.

— Всё, идите работать, — девушка поспешила в правое крыло, где располагались каморы прислуги. В самом конце коридора находилась комната с чистым бельём. От упоминания о Бруно на душе стало тоскливо. Жизнь — несправедливая штука…

В каморе пахло чистотой. Бельё для господ, переложенное веточками мяты и полыни лежало на отдельной полке прикрытое выбеленной холстиной. Выбрав тонкую мягкую простыню, русинка уткнулась в неё лицом. Альпийской свежестью запах не назовёшь, но как пахли травы, ей понравилось. Затолкав бельё подмышку, окинула узкое длинное помещение с окном под потолком. Мрачно. Влажно. Серые стены никогда не видели побелки.

Дойдя до площадки второго этажа, вздрогнула от стука входной двери. Раздавшийся знакомый громкий голос заставил остановиться и подойти к лестничному ограждению. Так и есть.

В сопровождении Герарда вошёл граф Карл фон Фальгахен. От дурного предчувствия, Наташа качнулась, едва не выронив кувшин.

Гость, привлечённый движением на площадке между этажами, поднял голову:

— Госпожа Вэлэри, — склонился в поклоне и взлетел по лестнице. — Позвольте выразить мои соболезнования. — Ухватился за её руку, держащую кувшин. Тот опасно накренился.

Мысль, что умер пфальцграф фон Россен, неприятной липкой дрожью прошлась по спине.

— Мне нужно собираться? — она уже прикидывала, что у неё нет траурного платья. Коричневое вполне могло подойти. Нужно уточнить у Юфрозины.

— Куда? — голубые глаза Карла стали больше.

— А разве не мой отец умер?