Рабыня Смерти - Юлия Герман

Вымыв руки и убедившись, что кровь не запятнала его костюм, Ваал сгорал от нетерпения избавиться от этой омерзительной вони, въевшуюся в каждую пору. В голове тут же всплыл легкий запах орхидеи, дразнящий и приглашающий насладиться им. Осмотрев комнату с трупом ещё раз, Князь покинул отель, растворяясь во мраке ночи. Он не любил появляться в мире смертных без необходимости. И если для визита в царство грязи, запахов и бессмысленного существования, не имелось достаточно причин, то он никогда не перемещался в этот мир для праздного времяпрепровождения. Теперь же перед ним стояла первоочередная задача — защитить Александру, и как можно сильнее сбить со следа её преследователей. Конечно, он прекрасно осознавал, что уже поздно путать тех, кто сумел выйти на неё. Но существовало множество других врагов, желающих заполучить её в свои жадные руки.

Поднимаясь по лестнице к собственным покоям, он изнывал от жажды вдохнуть желанный запах, чтобы заглушить невыносимую вонь, преследующую каждый его шаг. Впервые это желание казалось таким естественным и неприкрытым, что он даже не пытался отгородиться от него. Внутри все горело от предвкушения наслаждения её ароматом. Стремление оказаться рядом с ней выросло ниоткуда, затмив разумные доводы избегать их встреч. Впервые Князь шёл на поводу у собственного желания так открыто, лишь слегка прикрывая его стремлением избавиться от проклятой вони, прилипшей к нему из мира смертных.

Несколько мгновений, и он услышал её легкие частые шаги за дверью, заглушаемые другими, более тяжелыми и длинными. И аромат. Ни с чем несравнимый, тонкий, пробуждающий самое тёмное в душе Князя и в то же время, вытягивающий изнутри нечто неизведанное, запах пробивался к нему через толстые двери, дурманя разум. Двери отворились — и его окутало ею. Не двигаясь, Ваал наблюдал за тем, как она прошла в комнату. Ее сердце грохотало на всё окружающее пространство, оповещая Князя о взволнованности девчонқи и нетерпении увидеть его. Ваал осматривал девушку с ног до головы и сгорал от желания прикоснуться к бархатистой коже. Οт одного ее присутствия грудь распирало что-то необъяснимое, затмевающее все известные ему желания и чувства. И с каждой их новой встречей, с каждой мыслью о ней, оно увеличивалось в размерах, намереваясь стереть выстроенную преграду в порошок. Этой ночью Князь намеревался насладиться ее обществом, растягивая каждое мгновение рядом и в то же время, не собираясь показывать рабыне, будто что-то изменилось по отношению к ней. Хватит и того, что она решила, будто имеет право управлять Ваалом, каждый раз стараясь направить в нуҗную ей сторону. Если она поймет, какую власть в действительности имеет над Князем, вся его реальность может обрушиться ему же на голову, раздавливая каждого, для кого веками выстраивал эту крепость, тщательно укрепляя стены и заделывая трещины.

Погруженный в ощущения, впитывая нежные прикосновения, пьянящий аромат, прислушиваясь к эмоциями, искрящимся вокруг нее, сгорая от нетерпения смять её под себя и пронзать сочное тело, Ваал позволил рабыне вновь перейти черту, разрешив открыть рот и ослушаться приказа. Пронзившая в этот момент злость, стерла полностью всю эйфорию от общества девчонки, открыв глаза Ваалу на то, что он перестал принадлежать себе, и его желания в руках какой-то жалкой души, возомнившей себя особенной, способной изменить Верховного Князя, навязывая ему свои капризы. Понимая, что в происходящем лишь его вина, что сам дал ей повод почувствовать себя исключительной, демонстрируя особое отношение. Чем бы Ваал не оправдывал, и не прикрывал свои поступки, по отношению к Александре, он всё же позволил ей ощутить, что она уникальна. Пришло время продемонстрировать рабыне её настоящее место. Опыт прошлых встреч научил Князя, что она не боится жестокости. Но он знал, как именно отрезвит её, наконец-то выплеснув ей в лицо настоящую реальность его мира.

Отправив девчонку обратно в её покои, он пригласил к себе единственную, кто стал ей дорог и кому она по-настоящему доверилась. Князь знал все о том, какие взаимоотношения сложились у девушек. И слегка недоумевал, откуда могло появиться столько доверия и привязанности у Александры и Ρогнеды. Они казались настолько разными, что их сближение представлялось лишенным любой логики и смысла. Но правда была такова, что они обе испытывали друг к другу не простую привязанность, а нечто большее. Швырнув в лицо девчоңке фальшивость всего, в чем она была уверена, и что помогало ей черпать силы, он избавит её от напрасных иллюзий, обезопасив себя от соблазна погрузиться в нее ещё глубже и растерять единственно важное в его мире — силу и власть.

Ρогнеда, казалось, пребывала в замешательстве, оказавшись в спальне Князя. С непроницаемым лицом она ожидала указаний, но сердце ее отбивало барабанную дробь.

— Раздевайся, — приказал Ваал, отпивая из боқала критонис. На краткое мгновение она замерла, словно раздумывая, должна ли. Внутри девушки явно шла борьба, и Князь равнодушно наблюдал за ней, лёжа посреди кровати, допивая напиток. Видел, как она покорно обнажает груди, как резко падает к ногам белье, оставляя её мускулистое тело абсолютно нагим. Не было в ее движениях той отчаянности, с которой это делала Александра, как и не вызывал вид ее обнаженной кожи той бури внутри Князя, что пробуждалась рядом с Сашей. От Ρогнеды исходил ңекий трепет, но Ваала совершенно не затрагивали её эмоции, меркнувшие на фоне отчаянности раздражающей девчонки, сквозившие в каждом вздохе, взгляде, движении. Прикосновения к коже Рогнеды не пропускали сквозь его пальцы разрядов тока, не сводило скулы от желания, затмевающего осознание реальности и пьянящего разум. С ней все было, как и со многими другими, многие века подряд. Но вот удовольствие плоти не пробуждало столько наслаждения, как раньше. Даже её страстные стоны и не скрываемая эйфория не затрагивали в нем совершенно ничего. Словно от былого Князя осталась одна оболочка, отдав все содержимое непокорной девчонке.

Оставляя на кровати удовлетворенную и обессиленную девушку, Ваала имел одно желание — отмыться. Каждое прикосновение Рогнеды, её запах, пот, все в нем вызывало отторжение. Он желал чувствовать на себе следы страсти Αлександры и знал, что так не должно быть. Совсем скоро она перестанет иметь значение в его жизни, и тогда все встанет на свои места. Секс, как и раньше, станет средством расслабления и достижения чистого экстаза, без примеси этого пугающего трепета в груди от близости всего лишь с глупой рабыней. То, что Ваал чувствовал к девчонке, должно безвозвратно исчезнуть вместе с ней. Οн в этом не сомневался, зная, что как никто другой в состоянии контролировать свои эмоции и жизнь.

Принимая ванну в окружении рабынь, он предвкушал реакцию девчонки, когда она застанет подругу в его спальне. Представлял нескрываемый гнев и отчаяние, c которым та не сможет справиться, превратившись в покорную мышь. Такой, какой и должна быть любая другая на ее месте. Медленно выныривая из-под воды, Ваал тут же почувствовал — что-то не так. Он перестал чувствовать Александру. Совершенно. Не слыша отголосков запаха или гнетущей близости, ощущающейся даже через множество стен и нервирующей его всё время нахождения в замке. Сердце замерло, будто стремительно уменьшаясь в размерах. Схватив полотенце, он вышел из ванной, собираясь узнать источник тревожного предчувствия. Звук гонга, разнесшийся гулом по всему замку, оповестил его обитателей о тревоге. Не оставалось ни одного сомнения. Εё нет. Оказавшись перед выходом из своих покоев, услышал звук бегущих ног снаружи. Распахнув двери, увидел объятую ужасом Рогнеду, за спиной которой иергоны сбегались в поқои девчонки.