Золотые слезы - Лори Макбейн

— Я согласна, — обреченно вымолвила она.

Вечером того же дня они ехали в экипаже на пристань. Mapa оглянулась на город, растворившийся в тумане, и подумала о том, что будет очень скучать без Дженни и Шведа, к которым привыкла и которые стали для нее настоящими друзьями. Может быть, Николя прав, и когда-нибудь они станут одной семьей. Дженни повезло, и ее пансион уцелел. Наверняка Швед переедет к ней, и дела у них пойдут хорошо, ведь пока город заново не отстроится, от постояльцев отбоя не будет. Правда, Швед потерял почти весь свой капитал — его отель сгорел дотла. Но он целеустремленный и сильный человек, а значит, сумеет все наверстать.

Глядя на серые волны, накатывающиеся на берег, и зеленые холмы на горизонте, Mapa вдруг как будто услышала веселый смех Брендана, вспомнила взгляд его сияющих в предвосхищении новых приключений глаз. Он так хотел, чтобы на этой земле О'Флинны нашли свое счастье, чтобы их судьба повернулась к лучшему!

— Прощай, Брендан, любовь моя, — еле слышно прошептала Mapa.

Когда пароход поднял якорь, побережье Калифорнии было окутано густым туманом.

Подобно отблескам утраченных мечтаний…

Теннисон

— Что, черт побери, это означает? — удивленно пробормотала Mapa, обнаружив у себя в каюте на койке мужскую сорочку.

— Это мое, — непринужденно ответил Николя, неведомо откуда взявшийся в дверях. Он вошел и закрыл за собой дверь с таким видом, словно намеревался остаться здесь на ночь.

— А ты не ошибся дверью? — вежливо спросила Mapa, недоуменно приподняв бровь и со все возрастающей тревогой наблюдая за тем, как Николя шагнул к койке, на ходу снимая сюртук.

— Нет, — без тени смущения ответил он, сбросил сюртук и принялся расстегивать жилет.

— Нет? Это все, что ты можешь мне сказать? — скептически отозвалась Mapa. — И все же это моя каюта.

— В действительности каюта эта наша, — с улыбкой ответил Николя.

— Черт побери! — воскликнула Mapa, вспыхивая от возмущения.

— До чего же милая у тебя манера выражать свои чувства! — рассмеялся Николя. — Изволь, я объясню. Поскольку я не знал заранее, что ты поедешь со мной, я забронировал всего одну каюту. — С билетами было очень тяжело, и мне удалось достать еще только одну, которую заняли Пэдди и твоя служанка. — Николя продолжал раздеваться и слегка поморщился от боли, снимая рубашку. На его смуглом плече белела повязка. Mapa готова была поклясться, что он украдкой наблюдает за тем, как она реагирует на его слова. — И потом, раз уж мы когда-то делили постель, неужели теперь не сможем ужиться в одной каюте?

От такой беззастенчивой наглости Mapa опешила и не нашлась что ответить. Она лишь молча смотрела на Николя, застыв в позе возмущенной справедливости.

— Я вижу, что шокировал тебя. Пожалуй, стоит подумать над какими-нибудь еще сюрпризами для тебя. Видеть тебя безмолвствующей очень странно и невероятно приятно, — усмехнулся он, самодовольно поглядывая на Мару, которая тщетно пыталась разгадать его тайный замысел. — Кроме того, надо же кому-то взять на себя роль твоей горничной, коль скоро Джэми сломала руку и не может выполнять свои обязанности. Как, интересно знать, ты справишься с крючками и завязками на своем платье без посторонней помощи?

— Уж не ты ли решил стать моей горничной? — с трудом сдерживая ярость, поинтересовалась Mapa.

— А кто же еще? — с неподдельным изумлением спросил Николя. — По-моему, я прекрасно с этим справлюсь.

— Я придерживаюсь другого мнения, месье, — высокомерно отозвалась Mapa. — При необходимости я сама могу о себе позаботиться и в ваших услугах не нуждаюсь. Мне жаль расстраивать ваши планы, но советую вам поискать на пароходе другую даму для развлечений.

— Ты меня вполне устраиваешь, Mapa. Но впрочем, можно будет приглядеться… — небрежно пожал плечом Николя и налил в тазик для умывания воды, после чего повернулся к Маре спиной и принялся шумно плескаться.

Mapa продолжала наблюдать за ним, стараясь угадать, чем вызвано такое изменение его отношения к ней.

— Я думала, ты просто хочешь, чтобы я не оставалась в Сан-Франциско, — бросила вызов Mapa, желая докопаться до сути его намерений. — А оказывается, тебе просто не с кем спать. Я ожидала, что ты поступишь честнее, сказав мне правду с самого начала.

— Мне всегда импонировала твоя прямота, моя дорогая, — фыркнул Николя.

— Так, значит, это правда? — спросила Mapa, уже не сомневаясь, что в основе его благодеяния лежала отвратительная похоть.

— Правда заключается в том, что я хотел увезти тебя из Сан-Франциско. Хотя я не уверен, что если тебя и Шведа будут разделять два океана, он сможет чувствовать себя в безопасности. А что касается остального… — В его зеленых глазах загорелся хитроватый огонек. — Раз уж мы вынуждены отправиться в плавание в одной каюте, то почему бы не извлечь из этого удовольствие?

— Ах, вот оно что! — рассвирепела Mapa. — А с чего ты взял, что удовольствие будет обоюдным? Вы слишком самонадеянны, месье. Я не давала вам повода думать, что мне приятно было бы с вами в постели.

— Извините, мадемуазель, но ведь это так естественно, — задумчиво ответил Николя. — По крайней мере, когда дело касается мужчины и женщины, испытывающих взаимное влечение.

— Выходит, я ошибалась, — насмешливо вымолвила Mapa. — Мне всегда казалось, что ты испытываешь ко мне лишь неприязнь и недоверие. Неужели ты так кардинально изменил свое отношение ко мне?

— Теперь, когда я знаю Мару О'Флинн близко, а не понаслышке, как это было много лет назад, у меня создалось у ней более полное впечатление, — улыбнулся Николя. — И на кое-какие издержки ее характера я могу смотреть сквозь пальцы.

— А вот я, напротив, после того как узнала ближе Николя Шанталя, поняла, что некоторые черты его характера игнорировать не могу. И прежде всего самовлюбленность, самонадеянность, пренебрежение к людям и эгоизм!

— Раз ты теперь так хорошо меня знаешь, Mapa, то не можешь не понимать, что я, в конце концов, своего добьюсь, — равнодушно парировал Николя взрыв ее негодования.

— А чего ты хочешь добиться, Николя? — вдруг с интересом спросила Mapa.

Николя прищурился, оглядел ее с ног до головы и после минутного раздумья ответил:

— В точности еще не знаю. Возможно, познакомиться с настоящей Марой О'Флинн. Я все еще не оставил надежды когда-нибудь понять тебя до конца.

— И не пытайся, — надменно отозвалась она.

— И все же я попробую, — мягко возразил Николя, и в его глазах отразилась решимость. Он не мог не заметить, что она противостоит ему, испытывая при этом огромное внутреннее волнение, которому он пока не мог найти объяснения. — Тебе есть из-за чего волноваться, моя радость. Ты прекрасно умеешь читать в сердцах людей, а значит, не могла не понять, что я на редкость упорный человек, особенно в тех случаях, когда мне бросает вызов хорошенькая женщина. Готов признать, что ты очаровала меня еще в тот момент, когда я впервые увидел твой портрет на медальоне. Ты слишком долго занимала мои мысли. Но предупреждаю. — Он сделал паузу, вытер лицо сухим полотенцем и подошел к ней вплотную. — Я не уступлю тебе ни дюйма. Я очень упрямый и настойчивый.