Встречи на ветру - Николай Беспалов

– Правильно, мадам, – вклинимся шофёр, – сегодня главное, чтобы у человека было побольше валюты. А как он её получил, не колышет.

Это вторжение в наш с Анатолием разговор меня крайне возмутило, и я, вспомнив молодость, прервала шофёра.

– Ваше дело крутить баранку, а не смешиваться в разговор пассажиров.

– Узнаю Ирину Анатольевну, а Вы меня не признали.

Узнала! Это же Павел Михайлович.

– Павел Михайлович!

– Он самый. Сильно изменился? Годы, годы. Кручу баранку и все думаю, когда кондратий хватит. Машин жалко.

Дальнейший путь до моего дома мы проделали в молчании. Анатолий расхотел исповедоваться, а нам с Павлом не о чем было говорить. Тем более в присутствии третьего.

О моем доме. Квартиру на Сабировской улице после смерти Антонины я продала и купила другую, меньшей площади, в новом доме на улице Савушкина, с видом на залив.

С Павлом мы распрощались сухо.

– Какой богатый у Вас спектр знакомств. От миллионера до шофёра такси.

– К вашему сведению, Павел Михайлович до перестройки был ведущим инженером-конструктором в одном из ведущих НИИ Ленинграда.

– Да, досталось нам.

Моя квартира находится на двенадцатом этаже, с балкона открывается чудесный вид на залив. В хорошую ясную погоду можно разглядеть остров Котлин. Хорошо видны сооружения защиты города от наводнений. Я люблю свою новую квартиру.

– Шикарно.

Он что, провинциал? Знал бы он, сколько труда стоило привести квартиру в надлежащий вид. Современное жилищное строительство с большой натяжкой можно так назвать. Квартиры они сдают в виде полуфабриката. Доходит до того, что даже унитаза там не бывает.

– Ничего особенного.

Говорю притворно, а на самом деле я горжусь своим жилищем. Не напрасно я заплатила интерьерщику кучу денег. Да и рабочие постарались и исполнили проект в точности и с отличным качеством.

На этом я закончу разговор о своей квартире. И вообще, я замолчу на некоторое время. Не думаю, что кроме геронтологов кого-то могло бы заинтересовать описание того, что происходило потом в моей квартире на двенадцатом этаже, где соседи не страдают глухотой.

– Ты настоящая фурия.

– И кому же я мстила?

– Придираешься к слову. Я хотел сделать комплимент и всего-то.

– Обозвал бы вакханкой тогда. Это было бы ближе к истине.

– Пора тебе, Анатолий, к своей жене.

Он понял.

Ушел Анатолий. Я сижу на балконе, гляжу вдаль. Закончилась моя эпопея. Я дошла до конца моей карьеры. Теплый ветерок задувает мне в юбку.

Она был красива даже в гробу. Организацией её похорон занимался прилетевший из Москвы один из сотрудников МИДа, служивший с ней в посольстве на Мальте. Ему не с кем было посоветоваться, отпевать или не отпевать Ирину Анатольевну в церкви, предавать земле или кремировать. Сидя в пригостиничном ресторане и выпивая за упокой души Ирины Анатольевны, он рассуждал сам с собой.

Судя по её послужному списку, она прошла все ступени, а это значит, что была она женщиной опытной, много повидавшей. Могло быть так, что она и в церковь ходила. Если ходила в церковь, то и могла покреститься. Если это так, то надо бы её отпеть. Интересно, сколько это теперь стоит? Ни Министерство, ни профсоюзы, ни тем более завод денег на похороны не выделили. Собрали среди коллег, и крутись, как хочешь, Иван Иванович. Объявление в газету и в Интернете он дал. Просто так, для проформы. Так отпевать или нет? Сейчас все поголовно стали верующими. Мода такая. Вчера костил церковь – она отвлекает человека от дел. Сегодня неловко крестится.

Выпил еще рюмку и решил окончательно: отпевать не буду.

– Вы господин Ершов?

– Я Ершов, – отвечал господин Ершов, так как другого ответа не могло быть.

Перед ним стоял старик в очках и с тростью.

– А я Игнатьев Петр Петрович.

– И что?

– Позволите присесть?

– Однако вы упертый старик. Присаживайтесь уж, если так невтерпеж.

– Грубость, молодой человек, – признак слабости. Десять лет назад Владимир Владимирович не гнушался посоветоваться со мной.

– Что же, это делает вам честь, но причем тут я?

– Я прочел в интернете о смерти Тиуновой Ирины, и вы позиционировали себя как организатора похорон. Я Ирину Анатольевну знал с начала семидесятых годов и хотел по мере сил оказать содействие в этой траурной церемонии.

– Ирина Анатольевна скончалась третьего дня (разговор двух мужчин происходит девятого июня 2009 года), у нас есть ещё пять дней, чтобы решить все вопросы и захоронить женщину достойно.

– Думаю, мы с вами управимся раньше.

Иван Сергеевич Ершов и Петр Петрович Игнатьев с этой минуты составили своеобразную траурную комиссию. Они продолжили беседу в номере Ивана Сергеевича.

Что же предшествовало этому вечеру?

Ирина Анатольевна отдыхала в пансионате под Санкт-Петербургом, в поселке Ольгино в июне 2010 года. В свои шестьдесят три года женщина находилась в хорошей физической форме, она практически – как выражались врачи – была здорова. Лишь один врач выказал беспокойство. Это была психотерапевт, госпожа Джанелидзе, жена внука известного хирурга, имя которого носит больница.

– Вам, голубушка, – говорила она после того, как расшифровала данные тестирования, – надо больше быть на природе, походите в театр.

Ирина Анатольевна и сама чувствовала, что с её психикой происходит что-то неладное. Если раньше она живо интересовалась событиями и в России, и в мире, то теперь ей было все безразлично. В марте сожгли ночной клуб «Опера» в Москве, ей это было неинтересно. Сожгли и сожгли. Наш питерский математик получил премию за доказательство теоремы Пуанкаре. Прежде Ирина Анатольевна обязательно влезла бы в Интернет и поинтересовалась бы и самим математиком, и этой самой теоремой. Так нет. Хотя в прессе и на телевидение это назвали открытием века. А что говорить о таком факте внутриполитической жизни, как смена президента в Татарии? Какой-то Рустам Минниханов принял эстафету. Наплевать. И даже взрывы в московском метро, которые унесли сорок человеческих жизней, не взволновали Ирину. Теракты продолжались – на ипподроме в городе Нальчик, в Дагестане на посту ГИБДД. Правда, услышав об этих террористических актах, она вспоминала загородный дом Наума, знакомца Анатолия. Наума она помянула – его все-таки убили, а Анатолия с некоторой долей стыда.

Парад на Красной площади по случаю шестидесятилетия Победы она смотрела с раздражением. Зачем надо было столько лет игнорировать эту дату, а теперь устраивать почти театральное представление?

Пятого июня, в понедельник, Ирина Анатольевна, прослушав восьмичасовые новости, где в ряду других сообщили, что специалисты НАСА предположили, что их автоматическая межпланетная станция Кассини обнаружила на спутнике Сатурна Титане признаки жизни, ругнув пришедшие годы, приведшие к упадку нашей космонавтики, оглядев квартиру, вышла на двор, где её ждало такси. Пробка на выезде из города задержала Ирину Анатольевну, и в пансионат она прибыла с опозданием.