Междуглушь - Нил Шустерман

— И… и сколько же?

— Помнишь, когда он замешкался с ключами?

Милос рассмеялся, и Мэри кинулась ему в объятия. Она не могла себя сдержать, и он крепко сжал её в своих сильных, надёжных руках.

— Ты пришёл за мной! Ты пришёл!

— Как же я мог не прийти? Ты нужна своим детям. Ты нужна мне.

Милос принялся рассказывать ей о неделе, которую они провели на западном берегу Миссисипи. Поезд шёл медленно, останавливаясь в каждом встречном городишке, но нигде они не нашли ни единого послесвета. Изредка детишкам казалось, что они видят какие-то странные фигуры — полулюдей-полуживотных, но что возьмёшь с мелкоты — вечно навоображают себе всякого…

— Я думал о том, что ты сказала, — продолжал Милос. — Ты помнишь — про то, что ты могла бы работать с этой стороны? Трудновато, конечно, но возможно. Даже будучи живой, ты будешь приносить надежду и утешение своим детям. Ты не можешь видеть их, но ведь они могут видеть тебя.

— А сейчас — ты взял кого-нибудь из них с собой? — спросила Мэри.

Милос покачал головой.

— Нет. Мы одни в обоих мирах.

— Прекрасно!

И тогда она сделала то, чего никогда не делала в Междумире. Она поцеловала его. Поцелуй получился таким долгим и страстным, что Милос вынужден был отстраниться, чтобы перевести дыхание. Мэри понимала — частично в этом взрыве чувств виновата её слабая плоть, но, с другой стороны, связь между нею и Милосом нужно было закрепить. Он вернулся за ней, а ведь вполне мог бы этого и не делать. Стал бы сам править её детьми. Но нет, он вернулся. У Мэри не было сомнений в том, чего он добивается: он хочет занять в её сердце место Ника. Самое меньшее, что она могла сделать для Милоса — это дать ему понять, что он достиг своей цели; и кто знает, может быть, когда-нибудь… Но сейчас она скажет ему то, что он хочет слышать.

— Ты очень дорог мне, Милос, — сказала она. — В тебе я нашла равного себе. Какое счастье, что мы встретились!

Даже в этом тусклом свете было видно, как он вспыхнул.

— Так значит… мне можно… провести с тобой некоторое время в этом теле?..

— Нет, — ответила Мэри. — Я провела достаточно времени в этом теле!

Да нет, не «достаточно»! Она провела в нём слишком много времени! Она не желала больше ни единого дня мучиться в этом ужасном месте, называемом «живым миром». Эта неделя была сплошным кошмаром… хотя, с другой стороны, её можно было, пожалуй, назвать и драгоценным подарком. Время, проведённое в живом мире, как нельзя лучше показало Мэри, как отчаянно люди, страдающие от тягот жизни, нуждаются в том, чтобы освободиться от её пут. Ах, если бы ей, Мэри, было под силу освободить их всех! Но скоро ей представится такая возможность. Она освободит от жизни не сотню, не тысячу, а всех! Она не остановится до тех пор, пока на планете не останется ни одного живого человека!

Само собой, как и в случае с подрывом моста, раз и навсегда покончить с миром плоти и позволить Междумиру занять его место будет не так-то просто. Это потребует тщательного планирования. Но если этому суждено когда-либо случиться, начинать нужно уже сегодня. Не с тысячи потерянных душ, но с одной-единственной души.

— Я попрошу тебя кое-что сделать для меня, Милос, — сказала Мэри. — В твоём кармане пружинный нож…

Милос сунул руку в карман Бето, вытащил нож и раскрыл его. На лезвии сверкнул отблеск фонаря в конце проулка, а на кирпичной стене возникла длинная острая тень.

— Этот мир — не мой мир, Милос. Моё место в Междумире. Моё место — рядом с тобой.

Когда Милос понял, на что она намекает, его рука задрожала. Мэри ласково положила на неё свои пальчики.

— Ты… ты уверена, что хочешь этого?

— Больше всего на свете.

— Но ты же уйдёшь в свет!

— Нет. Ты остановишь меня и не пустишь.

— Но ты уснёшь. И будешь спать целых девять месяцев…

— Ты станешь охранять мой сон, Милос.

Он медленно, глубоко втянул в себя воздух. А потом кивнул.

— Да, я стану охранять твой сон, — сказал он наконец. — А когда ты проснёшься, я буду рядом.

— Я верю тебе. Я отдаю себя в твои руки.

Но тут её поразила некая тревожная мысль.

Милос, должно быть, прочитал её в глазах Мэри.

— Не беспокойся об этой тушке. Он был к тебе добр, поэтому я сделаю так, чтобы твоё тело никогда не было найдено, а сам парень ничего не будет знать о том, что сделал.

Мэри улыбнулась.

— Какой ты предусмотрительный.

— Этому я научился у тебя.

Милос бросил взгляд в оба конца проулка, убедился, что их никто не видит, и поднёс нож к её груди. Рука его по-прежнему дрожала, поэтому он сжал рукоятку покрепче и подождал, пока дрожь не успокоится. Вот так это и свершилось: в тёмном, неприглядном проулке живого мира Меган Мэри МакГилл обвила руками плечи Милоса; она чувствовала, как кончик ножа проколол её новое атласное платье и слегка коснулся кожи над самым её сердцем. Она смотрела молодому охраннику в лицо, пока не увидела за ним Милоса, и повелительно, страстно прошептала:

— Унеси меня домой, любовь моя…