Ольга, княгиня русской дружины - Елизавета Дворецкая

Поскорее бы приехал Святша! Эльга не видела сына уже год; наверное, он уже так вырос, что она его не узнает. В этом возрасте отроки так быстро растут и меняются… Ему уже тринадцать. При обычном положении дел ему бы следовало жениться года через три, но раз так вышло, можно сделать это уже сейчас. И он станет взрослым мужчиной, полноправным наследником отца.

Эльге вдруг нестерпимо захотелось увидеть сына. Теперь он – та часть Ингвара, что осталась с ней. Ее защита и опора. А сама она обретет новую силу в заботах о нем. Но никакое чудо не могло прямо сейчас перенести его сюда с берегов Ильменя. Нужно было набраться терпения.

Пока она умывалась, Соколина и Полазка приготовили ей на ларе одежду. Эльга надела свежую сорочку, потом взглянула на платье. Из тонкой фризской шерсти, оно было бело как снег, с тонкой строчкой черного узора по вороту и рукавам.

Что это? У нее ведь не было такого платья.

– Остроглядова боярыня с дочерями шила, – пояснила Соколина.

О боги! Это же «печаль»…

Эльга посмотрела на Соколину, одетую в почти такое же платье. Девушка недавно потеряла отца, а она сама – мужа… Снова запросились слезы, но она стиснула зубы: зря, что ли, умывалась холодной водой, пытаясь привести в порядок опухшее лицо?

Она потрогала щеки, глаза. Пожалуй, на люди выходить пока не стоит…

– Позови Олега, – велела она, одевшись и сев на ларь.

Светильников пока зажигать не велела, и лицо ее скрывала полутьма.

Тихо ступая, вошли двое: сперва Логи-Хакон, потом Олег Моровлянин. Оба почтительно поклонились и по ее знаку сели напротив.

– Я слышала, родич, у тебя есть ко мне еще какой-то разговор, – сразу начала Эльга, не зная, долго ли сможет сохранять спокойствие. – Слушаю тебя.

– Я был весьма огорчен, узнав, что между вами и древлянами возник разлад, но молил Бога, чтобы не дошло до пролития большой крови, – начал Олег. – Всем сердцем скорблю, что этот раздор привел к такому печальному исходу. Христианам в таких случаях бывает легче: что бы ни случилось, с ними остается Бог, и его любовь и поддержка дают им опору…

– Ты за Христа пришел проповедовать? – жестко оборвал Логи-Хакон. – Не утомляй княгиню.

Эльга ощутила прилив благодарности к деверю: речи Олега лишь терзали ее сердце, не приближая к сути дела.

– Знаешь, родич, мне довольно своей скорби, – поддержала она. – Я хочу услышать, на чьей ты стороне и будешь ли содействовать мести за моего мужа. Для мужчины это более подходящее занятие, чем выражать скорбь.

– Если говорить о мести… мне трудно вести об этом речь, ведь я состою в родстве не только с тобой, но и с… с князем Маломиром. Моя дочь замужем за его племянником Володиславом, как ты знаешь.

– Вот к чему приводят такие браки! – язвительно бросил Логи-Хакон. – Человек потом не знает, должен ли он мстить одному родичу за другого. Я думаю, в таком случае он должен решать, родня с какой стороны поступила беззаконно.

– Но Ингвар нарушил уговор о сборе дани. Нет, я не хочу сейчас разбирать, чья вина сильнее! – Увидев, как нахмурилась Эльга, Олег поднял ладонь. – Я ведь приехал не с этим.

– Так с чем ты приехал?

– Мой сват, князь Маломир, просил меня передать тебе его речи. Он жалеет, что наш раздор привел к такому горю. Но смерть твоего мужа открыла и путь к долгожданному примирению руси и древлян. Он предлагает тебе стать его женой.

– Кто? – Эльга наклонилась вперед, а Логи-Хакон вскрикнул от изумления и хлопнул себя по колену.

– Маломир. Он княжеского рода, и такой брак не унизит тебя. Это примирит ваши семьи и даже объединит в одну, что даст возможность навсегда прекратить вражду…

– И ты что же – думаешь, что я… что мой сын потерпит, если его мать по доброй воле ляжет в постель с убийцей отца? И прикажет ему звать убийцу отцом? – Это было так нелепо, что Эльга едва не рассмеялась.

– Но ведь не раз бывало, что человек брал в жены жену того, над кем одержал победу.

– Для этого ему нужно было одержать победу не только над Ингваром, – холодно сказала Эльга. – Он мог бы вести такие речи, если бы сам сидел здесь передо мной, на этой скамье, в моем доме! – Разгорячившись от негодования, она ударила кулаком по крышке ларя. – Если бы во всем моем дворе, во всем Киеве были бы его люди! Если бы у руси и полян не осталось способных сопротивляться! Ему нужно было сперва убить всю русь, взять как добычу весь дом и домочадцев моего мужа, чтобы занять его место! А сейчас он хочет получить все это в награду не за настоящую победу, а за беззаконное, подлое нападение большим числом, в нарушение мира! Для подлеца это будет слишком уж хорошо!

– Ни в каких законах такого нет, чтобы убийца получал право на имущество и семью убитого! – воскликнул Логи-Хакон, не в силах больше сдерживаться при виде такой наглости. – Хитер твой Маломир – подставившись под кровную месть, он хочет вместо удара клинком по шее получить все имущество и жену убитого! Что за бред! Если бы так было заведено, все уже давно поубивали бы друг друга. А Маломир убил вместе с Ингваром всего два десятка хирдманов! У Ингвара остались братья, и ваш Маломир скоро убедится, что мы – мужчины, а не бабы! У Ингвара остались воеводы и бояре, осталось восемь сотен гридей, и здесь найдется кому их возглавить и защитить его дом, его жену и все прочее! Пусть Маломир приходит сюда и мне в лицо скажет, что желает получить вдову моего брата!

– Значит, ты отвергаешь его сватовство? – Олег посмотрел на Эльгу, и вид у него был не слишком разочарованный.

– Отвергаю! – отрезала она. – Более того: я буду добиваться скорейшей мести! Я не сниму печальных одежд, пока не увижу труп Маломира. Пусть даже мне пришлось бы ждать годами.

– Ты не будешь ждать годами! – заверил Логи-Хакон с таким видом, будто готов идти в бой прямо сейчас.

– Я не удивлен, – кивнул Олег Моровлянин. – Я догадывался, что из этой затеи ничего не выйдет. Застарелая вражда между полянами и древлянами слишком сильна, чтобы поляне и русь согласились видеть мужем своей княгини человека древлянского рода. Ведь тогда он стал бы добиваться киевского стола, и киевляне не потерпят такого попрания их достоинства. Я и ему самому говорил: даже если княгиня примет сватовство, это принесет ему мало пользы, потому что, став его женой, ты сама будешь отвергнута киевлянами.

– Вероятно, так и будет.

– Но есть еще одно дело, о котором я должен упомянуть. Киевляне когда-то признали своим князем твоего мужа, потому что среди потомков Вещего ты на поколение старше меня. Но твой муж мертв, а твой сын еще отрок. С твоим сыном Святославом мы стоим на одной ступени: я – внук Одда Хельги, а твой сын – внук Вальгарда, брата Одда. Мы со Святославом – двоюродные братья, то есть принадлежим к одному поколению. Но годами я старше. – Олег усмехнулся этой очевидности, поскольку был старше отрока Святши на все тридцать лет. – И я происхожу от Олега Вещего, с чьей памятью и кровью русь и поляне связывают свое благополучие, по прямой ветви родства. А не по боковой, как твой сын. Таким образом я, уступив когда-то твоему мужу, имею перед твоим сыном целых два весомых преимущества. Думаю, киевляне оценят их по достоинству.