КГБ и тайна смерти Кеннеди - Олег Нечипоренко

Заинтересовавшись, я стал по диагонали пробегать одну главу за другой. Вскоре все стало ясно. В этом, с позволения сказать, «документальном отчете» повествовалось о «советском заговоре», организованном и возглавляемом самим Хрущевым с целью убийства своего «обидчика» — президента США Кеннеди. Естественно, инструментом организации, подготовки и осуществления покушения выступал КГБ, а руководителем операции — его председатель Семичастный.

Так, не особо вникая в детали, я дошел до двадцатой главы, где меня ожидал большой сюрприз: буквально в самом начале наткнулся на собственные имя и фамилию: «Олег Максимович Нечипоренко». Давно привык к тому, что фамилию даже по-русски часто искажают при написании, а здесь в латинской транскрипции она была приведена исключительно правильно. Должно быть, подумал я, кто-то сверил ее написание с официальными документами, чтобы не возникло сомнений, о ком идет речь.

Теперь мне уже расхотелось бегло прочитывать страницы. Я закрылся в кабинете, решил не отвечать на телефонные звонки, кроме прямой связи с начальником Управления, и углубился в чтение. По мере чтения «документального отчета» более внимательно останавливался на тех местах, где «составители» описывали наше посольство и резидентуру КГБ в Мехико, касались моей биографии и разведывательной деятельности. Создавалось впечатление, что все это я уже не раз читал и помню почти дословно. Ба! Да ведь это взято из нашей «настольной» книги, авторство которой принадлежит Джону Бэррону, — «КГБ. Тайная работа советских секретных агентов», вышедшей в 1974 году в США, а затем изданной на многих языках по всему миру. Она стояла на полке в моем кабинете среди справочных изданий, которыми приходилось пользоваться во время работы. Чтобы подкрепить или развеять свои подозрения, достал ее оттуда и раскрыл на странице, где начиналась глава XI «Подрывной план против Мексики». Положил обе книги на стол и приступил к «литературоведческим изысканиям», начав сравнение с описания «пейзажа», или, вернее, «интерьера».

В результате получилась следующая картина.

Джон Бэррон. «КГБ. Тайная работа советских секретных агентов»: «…В 60-е годы КГБ полностью подчинил себе советское посольство в Мехико и превратил его в одно из самых больших в мире святилищ подрывной деятельности» (с. 231).

«Но самым недоступным в посольстве была большая часть третьего этажа, которую офицеры КГБ называли «темницей». Это референтура, сердце и мозг каждого советского посольства. Здесь планировались все операции КГБ, отсюда осуществлялось руководство ими. Здесь хранились все секреты советской подрывной деятельности в Западном полушарии» (с. 232).

«Чтобы попасть в референтуру в Мехико, сотрудник проходил по узкому коридору и нажимал кнопку, открывающую дверь в тамбур и сигнализирующую дежурному о его приближении. Тамбур заканчивался стальной дверью с глазком, через который осматривался пришедший.

Все наружные окна референтуры были заблокированы цементом, чтобы предотвратить дистанционное электронное наблюдение или фотографирование… из-за такой атмосферы подземелья курение запрещалось.

Референтура никогда не закрывалась. И в течение последующих лет Нечипоренко приходилось посещать ее в любые часы дня и ночи. Это было единственное место в Мексике, где он мог чувствовать себя в полной безопасности и свободно говорить о своей работе» (с. 232).

Хью Макдональд, Робин Мур. «Л. Б. Дж. и заговор против Дж. Ф. К.»: «Русское посольство в Мехико считается самой главной точкой в обширной системе русских посольств. Это сердце коммунистической подрывной деятельности на Американском континенте» (с. 107).

«У Нечипоренко был маленький кабинет в самом недоступном помещении посольства, известном под названием «референтура». Это сердце и мозг всех русских посольств. В этих строго охраняемых и защищенных электронными средствами комнатах разрабатываются все тайные операции КГБ, отсюда осуществляется руководство ими. В Мехико в референтуре хранятся все секреты советских подрывных действий в Западном полушарии» (с. 108).

«Чтобы попасть в референтуру, два человека прошли по узкому коридору. Охранник нажал кнопку, чтобы дать знать кому-то внутри, что нужно открыть дверь в тамбур. Он заканчивался другой стальной дверью с глазком, через который их можно было осмотреть. После этого наконец им открыли вторую дверь, и они вошли в референтуру.

…Все наружные окна референтуры были заложены цементными блоками, чтобы избежать дистанционного электронного наблюдения и фотографирования. Это напоминало темницу. Курение запрещалось. Это было место, где Нечипоренко мог чувствовать себя в полной безопасности в любое время дня и ночи» (с. 109–110).

Далее я перешел к сопоставлению отрывков, касающихся моей персоны.

Джон Бэррон: «Его (Нечипоренко. — О.Н.) работа в референтуре началась с изучения некоторых операций КГБ против Мексики. Это показало ему, что КГБ был не столько заинтересован в сборе информации о самой стране, сколько в вербовке агентов, способных влиять на мексиканскую политику и вызывать беспорядки…

Нечипоренко увидел, что сейчас КГБ пытался внедрить женскую агентуру на ключевые секретарские должности в особо важных правительственных учреждениях. Стремился также заслать в МИД агента, который мог бы воздействовать на назначение мексиканских дипломатов по всему миру. Еще более зловещей операцией КГБ была попытка создать свою собственную полицейскую силу, состоящую из продажных бывших полицейских. С их помощью планировалось собирать сведения для шантажа мексиканцев, для запугивания антикастровских эмигрантов и для исполнения «мокрых дел»» (с. 233).

«Однако его главным заданием было проникновение в университеты и вербовка студентов для подрывной деятельности в будущем. Перспективные кандидаты обычно выявлялись через коммунистическую партию или Институт по мексиканско-русскому культурному обмену. Курировал его советский атташе по вопросам культуры, сотрудник КГБ. Финансировался институт тоже КГБ» (с. 233).

«Стройный, смуглый и красивый, он отпустил себе привлекательные усики и с вьющимися черными волосами и кожей оливкового цвета выглядел настоящим латиноамериканцем. Действительно, мексиканские власти предполагали, что он был либо сыном испанских коммунистов, прибывших в Россию после испанской гражданской войны, либо, что вполне возможно, сыном русского отца и испанской матери… Его испанский был безупречным…» (с. 231).

«Попросту говоря, Нечипоренко был лучшим оперативником КГБ в Латинской Америке» (с. 231).

Хью Макдональдс, Робин Мур: «Нечипоренко, направленный в Мексику в 1961 году, возглавил программы по подбору агентов, которые могли влиять на политические события и организовывать беспорядки. Он отвечал за внедрение женской агентуры на ключевые секретарские должности и агентов в мексиканский МИД для оказания влияния на выбор и распределение дипломатов по всему миру. Подобные операции типичны для КГБ в любой стране, включая Соединенные Штаты. Нечипоренко организовал также частную детективную группу, используя за деньги бывших служащих полиции. С помощью этой группы он собирал информацию для шантажа мексиканских чиновников… КГБ использовал эту частную полицейскую силу, чтобы нейтрализовать и ликвидировать антикастровских эмигрантов» (с. 164).