Шпион номер раз - Геннадий Соколов

В июне 53-го Лаврентий Берия был арестован сторонниками Хрущева и через полгода расстрелян. В том же месяце началось восстание в Берлине, которое новому кремлевскому руководству пришлось подавлять танками.

В 1955 году государственный секретарь США Джон Фостер Даллас отверг новое предложение СССР об объединении Германии и ее нейтралитете. В итоге ФРГ вошла тогда в организацию Североатлантического блока, а ГДР стала членом Варшавского пакта. Милитаризация восточной зоны тоже пошла по нарастающей. Вскоре стал раскручиваться новый виток конфронтации. Хрущев взял курс на ликвидацию режима оккупации Западного Берлина, предъявив в 1958 году ультиматум бывшим союзникам СССР по Второй мировой войне. В шестимесячный срок он потребовал вывести войска трех держав из западного сектора города. Ответным демаршем противоборствующей стороны Западный Берлин был включен в сферу обороны НАТО. Хрущев ответил не менее жестко — заключением сепаратного мирного договора с ГДР. А в ночь с 12 на 13 августа 1961 года была воздвигнута Берлинская стена, первоначально в виде забора из колючей проволоки, протяженностью в 90 км. Затем ей на смену пришла 160-километровая бетонная стена.

Теперь-то мы знаем, что этот реликт «холодной войны», обошедшийся ГДР в 870 миллионов марок и в десятки человеческих жизней тех смельчаков, что пытались бежать на Запад, но были остановлены пулеметной очередью, простоял ни много ни мало 28 лет и 88 дней. Сейчас Берлинской стены уже нет, но в августе 61-го она разделила Европу на друзей и врагов.

Все три года пребывания Иванова в Великобритании постоянные запросы Центра о позиции британского правительства по германскому вопросу и о поставках бундесверу ядерного и химического оружия не давали покоя сотрудникам резидентуры ГРУ в Лондоне. Очевидно, сказывалась не только серьезность обстановки, но и укоренившиеся в психологии русского человека подозрительность и недоверие к немцам. Что, впрочем, было ничуть не удивительно после бесчисленных жертв и мучительных страданий, пережитых русским народом лишь за первую половину ХХ столетия в кровопролитных войнах с Германией.

Масла в огонь подливала и пресловутая грубость премьера Хрущева, прямолинейность многих его политических жестов, адресованных официальному Бонну. Канцлера Аденауэра советский руководитель иначе, как «выжившим из ума дегенератом», не называл. На какие договоренности можно было рассчитывать в запале подобной риторики? На нулевые, конечно. Их мы и имели. В итоге задача перед дипломатией и разведкой стояла предельно сложная — не дать разгореться пламени новой войны, найти общий язык с западными державами и не допустить ядерной катастрофы.

Поскольку политический диалог между Москвой и Бонном практически отсутствовал, а взаимопонимания в германском вопросе между Востоком и Западом не было и в помине, Центр предложил своим резидентурам в столицах ведущих западных стран через имеющиеся контакты наладить каналы прямой связи с высшим государственным руководством. Такие каналы предполагалось задействовать в кризисных ситуациях для оперативного и доверительного обмена мнениями между руководителями стран, заинтересованных в эффективном и мирном разрешении возникавших конфликтов.

Имея в виду круг общения Иванова в Лондоне, установление такой связи в Великобритании было предложено ему.

Такая «горячая линия» включалась в действие дважды в бытность Иванова в Англии: во время Берлинского и Карибского кризисов. В обоих случаях речь тогда шла об особой миротворческой роли официального Лондона в поддержании диалога между Вашингтоном и Москвой, которую советский разведчик и должен был задействовать.

Контактом Иванова в Великобритании, который должен был обеспечить по команде Центра посредническую роль Лондона, стал сэр Годфри Николсон, видный политический деятель консервативной партии и председатель одного из наиболее авторитетных комитетов британского парламента — Комитета по оценке. Сэр Годфри был старым приятелем лорда Астора и сэра Колина Кута, а кроме того, и добрым знакомым Стивена Уарда, что, конечно же, облегчало Евгению Иванову ведение дела.

Объективности ради надо признать, что сэра Годфри выбрал для канала связи с Москвой не Иванов. Судя по всему, свое благословение на этот контакт он получил от тогдашнего министра иностранных дел Великобритании сэра Алека Дугласа Хьюма. Ибо изначальное предложение о посреднической роли Лондона было адресовано Евгением Ивановым именно сэру Алеку через Стивена Уарда, который без колебаний откликнулся на просьбу друга содействовать этой миротворческой миссии.

Если верить заверениям доктора Уарда, удовлетворение этой просьбы ускорил лорд Астор. Именно он, узнав об инициативе Иванова, связался с сэром Алеком. Министр иностранных дел поручил поддерживать контакт с русским военным дипломатом сэру Годфри, который, к удовольствию Иванова, послушно выполнял это указание, регулярно встречаясь с ним для консультаций и обмениваясь письмами. В них было много общих слов, хотя попадались и ценные предложения. Их с вниманием изучали в советском посольстве. Информировали Центр. Но все эти контакты были лишь предтечей возможных последующих действий. Сэр Годфри и Евгений Иванов — оба терпеливо ждали своего часа, чтобы вступить в бой.

Помимо работы по подготовке почвы для возможной посреднической роли Лондона в разрешении американо-советских разногласий, Центр интересовала информация о размещении ядерного оружия в Западной Германии.

Важную помощь здесь оказали советскому разведчику сэр Колин Кут и Стивен Уард. Антигерманское согласие с сэром Колином не могло не принести результата. Это Иванов безошибочно понял с самых первых встреч с редактором «Дейли телеграф».

— Бундестаг утвердил новый военный бюджет, — делился Иванов с господином Кутом новостями, полученными с Рейна, за обеденным столом в одном из ресторанчиков на Лестер-сквер, куда пригласил сэра Колина. — Германский военный бюджет превысил 27 миллиардов марок, а это почти две трети всех государственных расходов страны. Что вы на это скажете? И еще один любопытный факт: военнослужащие германского бундесвера оставлены в войсках на сверхсрочную службу. Как вам это нравится?

Собеседник Иванова, естественно, не был от этих новостей в восторге. Но сэр Колин помрачнел еще больше, когда Евгений добавил:

— А что вы скажете о таком триумвирате: генерал Шпейдель — командующий сухопутными войсками НАТО в Европе, адмирал Вагнер — командующий военно-морскими силами НАТО на севере континента, и генерал Хойзингер — председатель постоянного военного комитета НАТО в Вашингтоне? И все они немцы. Да вами же везде — и на воде и на суше — командуют бывшие нацистские преступники! Остается теперь только выдать ядерное оружие бундесверу, и немцы вас вовсе приберут к рукам.

— Этого не случится, кэптен, — попытался сказать сбитый с толку сэр Колин.

— Почему вы так уверены в этом?

Его собеседник как будто встряхнулся и пожал плечами:

— Это решенный вопрос, Юджин, можете не сомневаться.

Сэр Колин был по природе осторожен, и не имел привычки выдавать конфиденциальную информацию, тем более своему потенциальному противнику. Но его немногословный ответ получил подтверждение и из другого, куда более авторитетного источника, о чем Иванов, естественно, не преминул немедленно сообщить в Центр.