Субъекты безумия - Чжу Минчуань

обувь. На обувном шкафу лежала в пленке совсем новенькая книга, на обложке красовалось название – «Ментальный рак». Ян Кэ уже собрался и собрался выходить, как заметил мой взгляд, спешно схватил книгу и унес с собой с таким выражением лица, будто я посмел осквернить святыню.

Ян Кэ был явно рад заполучить это произведение. Сев в машину, он сказал мне садиться за руль, а сам расположился на заднем сиденье, сосредоточив все свое внимание на книге.

Когда мы подъезжали к больнице, Ян Кэ уже успел прочитать более десяти страниц. Я решил не упускать возможности съязвить:

– Я видел, столько негативных отзывов об этой книге…

– Поешь с чужого голоса. У тебя совсем своего мнения нет? – спросил меня Ян Кэ, даже не поднимая головы.

Я довольно ухмыльнулся и свернул на парковку. Думаю, если есть хоть один читатель, которому нравятся мои книги, – это уже хорошо, а кому хочется критиковать, пусть критикуют; в конце концов, дать людям повод посудачить тоже благое дело. Хорошо, что Ян Кэ не знал о моей тайной личности. Он вышел из машины и стремительными шагами ушел прочь, а я не спеша направился в первое отделение.

Проходя мимо амбулаторного отделения, я встретил на пути несколько перешептывающихся врачей. У Сюн вышел из кабинета и тут же натолкнулся на меня:

– Ты слышал?

– Что слышал? – Я сразу почуял недоброе. Так и думал, что за эти шесть дней в больнице что-то произойдет…

– Лу Сусу из второго отделения влезла в долги, ее искали коллекторы, – шепотом сообщил мне У Сюн.

– Коллекторы? – изумленно воскликнул я. – Какие долги?

У Сюн только делал вид, что переживает; на самом деле он просто хотел посплетничать.

– Муж Лу Сусу – игроман, он взял огромное количество займов под высокие проценты. Коллекторы вычислили, где работает Лу Сусу, и стали требовать от нее вернуть деньги по долгам мужа. Речь идет о почти двух миллионах! Вчера еще приходили сотрудники банка, и стало известно, что ее семья уже давно не сводит концы с концами. Они даже дом потеряли. Лу Сусу уже полгода не может оплатить счета за свой телефон – ей главврач не мог дозвониться, так мы и узнали, что телефон отключили за неуплату долгов. Все в больнице в основном связывались с ней по стационарному телефону, поэтому никто не догадывался, что она даже баланс на телефоне не может пополнить.

– Серьезно? – пробормотал я в ответ.

Новость меня поразила. Оказывается, Лу Сусу ходила заплаканная из-за долгов мужа… Но что-то было здесь не так. Если Лу Сусу не могла оплатить даже счета за телефон и его давно уже отключили, то как она могла разговаривать с кем-то по телефону в тот дождливый день? Ведь я видел это собственными глазами…

Неужели… Я старался не думать о таком, но меня словно самого одолела навязчивая мысль: неужели Чжан Цици в своем дневнике имела в виду именно Лу Сусу; вдруг она и есть тот самый психически больной врач? Может, это она мутила воду в больнице?

– Где сейчас Лу Сусу? – спросил я У Сюна.

– Она несколько дней не появлялась – главврач отпустил ее домой решать проблемы с долгами.

Было бы некрасиво с моей стороны сейчас допрашивать Лу Сусу, к тому же времени на это не было. Закончив говорить с У Сюном, я пошел заниматься рабочими вопросами. Сам У Сюн решил после работы пойти навестить Сяо Цяо. Я хотел было еще кое-что с ним обсудить, но он уже ушел, и несказанные слова застряли у меня в горле.

По дороге в стационар я заметил выходящего оттуда зама Цзи; все эти дни он работал в больнице вместе с заведующим. Столкнувшись со мной у входа, зам Цзи поправил очки и, поприветствовав меня, спросил:

– Ты уже знаешь?

– Да, очень жаль Лу Сусу, – вздохнул я.

– Я про другое… Ню Дагуй умер.

Слова зама Цзи сразили меня наповал.

– Вы о чем? – Я был в ужасе.

Зам Цзи с сожалением произнес:

– Волчаночная энцефалопатия – это очень тяжело излечимая болезнь, а родственники отказывались содействовать его лечению. Вчера его состояние ухудшилось, ему не успели своевременно оказать помощь, и он скончался в районной больнице…

Я лишился дара речи. Да, этот пациент грозился меня убить, но у меня все равно было очень тяжело на душе. Возможно, если б я раньше смог поставить ему правильный диагноз, он не умер бы так быстро. Первым врачом Ню Дагуя была Чжан Цици. Я вспомнил наш последний телефонный разговор с Ню Дагуем; тот говорил, что может доказать причастность Чжан Цици к его побегу из больницы. А теперь он… Видимо, и доказательств больше нет.

Весь день я провел в удрученном состоянии. Только когда Ян Кэ зашел за мной, чтобы мы поехали домой, я заметил, что уже вечер и на улице стемнело.

Когда мы собрались покинуть больницу, ко мне подбежала девушка из регистратуры:

– Врач Чэнь, вам пришло письмо, но его нужно оплатить при получении.

Полмесяца назад издательство заказало у меня еще одну книгу, и я подумал, что это они прислали мне договор. Про себя я выругался за их мелочность – сами отправили договор, а оплатить доставку должен я? Но, взяв в руки письмо и увидев адрес, я понял, что оно из районной больницы, а отправитель – Ню Дагуй. Может, внутри как раз будут доказательства?

Я, колеблясь, оплатил доставку письма и сообщил Ян Кэ, что несколько дней назад мне позвонил У Сюн и передал трубку Ню Дагую. Он сказал, что у него есть доказательства касательно того, что именно Чжан Цици выпустила его в тот день из палаты. Ян Кэ был не рад, что я только сейчас раскрыл перед ним карты, но больше его беспокоило содержимое конверта.

– Идем в кабинет, – решив не медлить, коротко бросил он мне и повел обратно в амбулаторное отделение.

Когда коллега закрывал дверь кабинета, мимо как раз проходила Лян Лян и заглянула внутрь. Я не был в настроении сейчас с ней беседовать и, плотно закрыв дверь, тут же разорвал конверт и достал письмо.

Помимо него, в конверте еще была карта памяти, и больше ничего. Письмо, очевидно, было написано самим Ню Дагуем:

Врач Чэнь, вам пишет Ню Дагуй.

В тот вечер, когда я попросил врача У позвонить вам по телефону, я надеялся все же дождаться вашего приезда, но уже слишком поздно. В больнице я одолжил телефон у своей младшей сестры, чтобы перед смертью лично поговорить с вами, но вы