Космическая академия. Любовь без кофе не предлагать. Книга 1 - Иринья Коняева

У пси, конечно, были ещё обещанные дополнительные занятия, после которых они спали до утра и, как показала практика, иногда не слышали будильника. Адмирал Традо отнёсся к этому неожиданно бережно и перенёс занятия на более позднее время.

У меня был вагон предположений и идей, связанных с «внезапно» проявившимися способностями у одногруппников, но обсудить их было не с кем. Дамир исчез с радаров, Кир слишком плотно работал с Дитером и я опасалась предоставлять ему сведения, кроме того, адмирал Традо на каждом занятии внимательно следил за нашими упражнениями и иногда подключался к заинтересовавшей его паре. Потому я достала пачку экобумаги и записала то, что не хотела «случайно» забыть.

Итак, сперва мы едва ли не жили в мед–боксах, которые блокировали эмоции и, возможно, не позволяли проявиться пси–способностям. Нас «насиловали» изнуряющими тренировками, сверх разумного нагружали информацией и смотрели, как мы справляемся. Полгода практики на Амираке без волшебных капсул сделали нас эмоциональными, восприимчивыми, чувствительными, после чего у нескольких человек проявились пси.

Родилось пси, как подумал тогда Дитер.

Вот, что за слово меня тогда зацепило! Родилось.

Именно эти знания мне заблокировал Дамир. Только почему?

Если отталкиваться от слова «рождение», можно провести аналогию с репродуктивной системой. Иногда врачи приостанавливают её работу с помощью специальных препаратов, а затем их отменяют, словно перезапуская с новой силой, и у пациентки повышается шанс забеременеть.

Быть может, появление, точнее рождение пси–способностей тоже можно спровоцировать? Нарочно заблокировать, «осушать» эмоции с помощью мед–боксов, а затем закинуть на планету–провокатор Амирак и ждать, когда «семена пси взойдут».

Вероятно, здесь я не ошибаюсь.

И чем эта информация может быть опасна?

Почему Дамир велел вскрыть блок только после высадки на Кашку? И шеф…

Три минуты активного вмешательства. Три минуты сопротивления сильному менталу.

Я чувствовала, что разгадка близка. Шеф неспроста назвал это время. Но почему? Три минуты и ни секундой больше. Или меньше.

Время играет какую–то роль.

Пиликнул браслет. Машинально посмотрела на экран.

— Увольнительная? Серьёзно?!

Засунула лист бумаги во внутренний карман и побежала на общий сбор.

— Два дня увольнительной, затем неделя тренировок и вылет. Если до вылета не пройдёте моё испытание, пакет данных получите на поверхности К-7412. Запрещено пить, курить, употреблять прочие вещества, — проинструктировал адмирал Традониадаль. — Свободны. Кирилл, задержись.

Я сгорала от любопытства, но ждать друга не стала. Не хотела терять время, ведь стоило организовать обещанный день рождения одной электронной вымогательнице. Обещания — это святое.

Заняла ближайший подоконник в коридоре и принялась рассылать сообщения в «узкий круг» друзей Маруси Дамировны, как вдруг на горизонте появилась сама виновница торжества. И не важно, что на самом деле оно давно прошло. Не лишать ведь любимицу академии праздника. Она нас со свету сживёт!

— Марусенька, а я как раз тебе пишу! — радостно возвестила я, предъявляя экран планшета. — Таня ответила, что они с Кириллом с радостью присоединятся к нашему празднику, Дамир тоже постарается быть.

— Спасибо тебе, моя хорошая, — ласково пропела кофемашина. — Не забудь купить красивое платье и заглянуть к роботу–стилисту.

— Ой, точно! — всполошилась я и побежала к себе, лишь спустя несколько мгновений сообразив, что от меня наглым образом избавились, не желая слушать шуточки про их с адмиралом Традо роман. Похоже, кое–кто соскучился по шефу и теперь преследует его по всей академии. Умора, конечно.

А платье я всё равно купила бы, ведь Нариссаль уже ждёт, не дождётся, когда я попаду в её наманикюренные ручки. Она давно подготовила программу мероприятий, и встреча с группой туда совершенно не вписывалась, ревнивая подруга не желала меня ни с кем делить. Кое–как уговорила Нарис присоединиться к нашей честной компании, ведь первая полноценная увольнительная — это святое, мы обязаны её отметить с сотоварищами, тем более, что большинство ребят были с других планет и на Аруане не имели ни друзей, ни семьи. Этот аргумент её убедил.

Надевать гражданскую одежду казалось немыслимым легкомыслием. В невесомо–воздушном голубом летнем платье я чувствовала себя обнажённо и уязвимо. Непривычные ощущения. Странные. И лиф, кажется, тесноват.

— Уж перестроилась, так перестроилась, — оценила я привычку носить брюки.

Когда зашла в парикмахерскую, робот–стилист колдовал над локонами Селены. Наша первая красавица присвистнула, увидев меня.

— Шикарно выглядишь. Немного косметики, причёска — тебя никто не узнает!

— Ладно тебе. Лучше посоветуй, какой образ выбрать, я никогда особо не увлекалась всеми этими штуками. На гражданке у меня личный стилист — подруга с безупречным вкусом. Мне, как ты понимаешь, не дают принять решение даже по поводу цвета.

— А на дне рождения будет твой учёный? — с хитрой усмешкой поинтересовалась Селена.

Подавила желание сказать, что он не мой учёный, но хватит уже. С чего это вдруг он не мой? Очень даже мой. Никуда он от меня не денется.

— Будет, — проговорила спокойно, как и полагается уверенной в чувствах возлюбленного барышне.

— Распущенные волосы, лёгкий макияж и естественный румянец, — дала рекомендацию более опытная подруга. — И держись меня, присмотрю, чувствую, наши мальчишки одуреют от твоего романтичного образа.

Бросила на неё испуганный взгляд.

— Ещё чего не хватало!

— Это неизбежно, Рика, ты слишком красива и юна, при этом независима, парни сразу делают стойку. Завоеватели! — хмыкнула она. — А Дитер, как мне кажется, лишь изображает влюблённость, только не пойму, зачем, — вдруг удивила замечанием первая красавица. — Может, хочет позлить твоего учёного?

— Тоже заметила, значит. Да, — с тяжёлым вздохом признала я очевидное. — Не знаю, как избавиться от внимания рыжика, он удивительно упрям и настойчив, и, признаться, немного пугает этой показательной влюблённостью.

— Если он заинтересован в тебе с корыстной целью, то не отвяжется, что ни делай. Дитер упорный и хитрый, я тоже его побаиваюсь и, если совсем откровенно, подозреваю, что он работает на академию. А ещё мне кажется, он немного похож на одного из членов совета.

Я не ожидала от девушки проницательности и столь открытого высказывания, потому поджала губы и кивнула, соглашаясь с доводами.

— Любуйтесь, — велел робот–стилист и переместился ко мне. — Распущенные волосы, лёгкий макияж, естественный румянец, — повторил он слова Селены, требуя подтверждения. — Можно добавить тонкую ноту парфюма и мерцающую пудру на кожу.