Солнышко мое - Виктория Анатольевна Дунайцева

— Мам, успокойся. Здесь нет твоих размеров, купим в другом месте.

Успокоив мать, девушка подобру-поздорову отвела ее к другому прилавку.

Они все-таки купили матери вожделенную юбку. Когда она ее примерила, то стала похожа на кадушку.

— Ну как я вам, девочки? — удовлетворенно спросила мать.

Сестры переглянулись, но ни одна, ни другая не посмели возразить своей маме.

— Бери, — уверенно сказала Тома.

— Вот и славно. Дома Зукке покажу, вот она обзавидуется.

Потом было платье, брюки и пиджак.

Через три часа гуляний, Тома поняла, что прогулка по рынку затягивается. Ей пора было возвращаться домой.

Мама с сестрой остались на рынке, а девушка заспешила к дочери и любимому мужу.

Родни не было достаточно долго. За это время Тома успела прибраться и приготовить ужин, а сестры с матерью так и не было.

Обычно рынок закрывался часа в четыре, от их дома до рынка дорога составляла около тридцати минут. По всем подсчетам они давно должны были быть дома. Однако, время подбиралось уже к восемнадцати часам, а их все не было.

— Валера, я волнуюсь. Ну вот где они?

— Не волнуйся, любимая, — сказал муж, читая газету. — Не маленькие скоро придут.

Только он проговорил эту фразу, как в замке загремел ключ.

— Ну вот и они, а ты переживала.

Хозяева направились в прихожую. Перед ними предстала страшная картина. Зареванная Гела и такая же мать.

У Томы сердце ушло в пятки.

— Что случилось? — спросила она срывающимся голосом.

— Доченька, у нас беда, — сказала мать, снимая обувь и проходя на кухню.

— Что случилось? — снова спросила маму Тома.

— Представляешь, эти сволочи выцыганили у нас все деньги.

— Не у нас, а у тебя мама, — тактично поправила ее Гика.

— Не перебивай мать! — взвилась женщина.

— Все, все, успокоились, — остановил скандал Валерий. Давайте ужинать, а потом расскажете.

— Ну и что у вас случилось? — снова задала вопрос Тома, когда они все вместе поужинали.

— Идем мы по рынку, — приступила к своему рассказу мать, — а навстречу мне пацанчик с карточками. Протягивает мне одну и говорит, хотите, мол, поучаствовать в лотерее, тяните. Ну я и вытянула.

— Ну и что было дальше? — поторопила ее Тома.

— А дальше, стоим мы с Гелой и не знаем, что с этой карточной делать. Дочка кинулась за парнем и говорит, мол, что дальше? Парень в ответ, идите вон к тому столику, вам все объяснят. Подходим мы к нему, а там пигалица восемнадцатилетняя, глянула на наш билет и говорит, что мы стали победителями кофеварки. Гелка обрадовалась, зараза, говорит, давай возьмем, а пигалица в ответ. Хотите кофеварку, отправляйтесь на улицу Пражская и получите ее на базе, а если ехать не хотите, получите деньгами, прямо здесь. Я говорю Гелке, где мы с тобой будем искать эту базу, давай деньгами возьмем, отцу шапку купим. Гелка, дура, и согласилась.

— Мама, разве с тобой поспоришь? Ты сама все за меня и решила, — сказала покорно дочь.

— Не спорь со старшими! — одернула ее мать и продолжила рассказ. Хотя Тома уже поняла, что мать клюнула на «лохотрон», который расплодился по всей Москве.

— Ну и что было дальше? — опять поторопила Тома.

— Ну, короче, мы согласились на деньги, но пока Гелка сопротивлялась и думала, что нам нужнее, к прилавку подошла какая-то прошмандовка со своим лотерейным билетиков. Она, представляешь, тоже выиграла, нашу кофеварку. И та, которая за прилавком говорит нам, что теперь у нее два победителя и чтобы получить деньги нужно заплатить налог. Кто заплатит, тот и победил. Я говорю второй победительнице, мол, давайте получим деньги, и их разделим, а та, мол нет, хочу победить только одна. Я на девку за прилавком, а та, мол вы первые, вам и решать. Думаю, фиг с ними, заплачу я им их налоги и даю пигалице сто рублей, а та зараза говорит второй прошмандовке, мол если вы заплатите больше, то выигрыш ваш. Я даже подпрыгнула от такой наглости, представляешь? Ну прошмандовка кидает двести рублей, а я думаю хрен вам и кинула тысячу, так та, вторая, кидает две, а я снова и Гелка меня не одергивает, тоже вошла в раж.

— Мам, я дергала тебя за руку, но ты меня не слушала, до тех пор пока у тебя деньги не кончились, — всхлипнула Гела.

— Ну, мама, что же ты не знаешь, что такое «лохотрон». Вас просто развели на деньги.

— Тома, это еще не все, — прошептала Гела.

Тома вопросительно посмотрела на мать, но та молчала. И тогда рассказ продолжила Гела.

— Когда мама поняла, что ее обманули, она пришла в ярость и накинулась на ту девочку за прилавком. Тогда к нам подошли два амбала и попросили удалиться, но маму было не остановить. Она кинулась на девушку с кулаками. Амбалы вызвали милицию и нас увезли в участок.

— Причем заметь, их они не забрали, а забрали нас.

— Мама, менты, наверное, проценты от сделки получают, и крышуют этот «лохотрон», а ты купилась.

— Это все Гелка. Если бы она поторопилась, мы бы выиграли, — как завороженная твердила мать.

— Да не выиграли бы. Те, вторые победители были подсадные. Они подходят ко всем, кто клюет на выигрыш, поняла?

Мать удивленно замолчала, а потом произнесла.

— Хорошо, что мы билеты купили и через четыре дня уезжаем, а то без денег, караул.

— Не переживайте, Ирина Викторовна, — подбодрил тещу зять, — с голоду не помрете и в дорогу денег мы вам дадим.

На том и порешили.

После отъезда неугомонной мамаши в квартире стало тихо и спокойно. Тома обняла Валерия за плечи, поцеловала и сказала:

— Как хорошо, что ты у меня есть, Валерка.

Тот посадил жену на колени, поцеловал в макушку и сказал: — А ты у меня. Пойдем, что ли телевизор по-человечески посмотрим? И они уселись на диван, который каждый вечер занимала Томина мама.

Лиля

Лиля последние девять месяцев после смерти бабушки и мужа жила как в закрытом коконе. Она была ответственной мамой, деловым партнером, она знала, что у Томы родилась дочка, и у их фирмы появились деньги, а подруги начали расширять свой бизнес, раздав все долги, даже настырному Ильичу, но все это было как-будто со стороны. Будто Лиля смотрела документальный фильм и та жизнь, которую она видела, ее не касалась.

Девушки старались ее особо не беспокоить и в ее обязанность в этом году входило не так уж и много, всего лишь выбирать и закупать ткани из которых шились их модели. Раз в месяц, она выезжала на специализированные базы,