Школа Бессмертного - Алексей Владимирович Ларин

было неприятно и стыдно слышать разоблачения Бессмертного.

– Это то, что подстерегает любого особенного. – Бессмертный смотрел внимательно, без улыбки. – Никому не удалось избежать этой ловушки, даже мне. В какой-то момент и ты в неё попадёшь. Вопрос в том, насколько быстро и безболезненно сможешь выбраться.

Костя не знал, что сказать. Бессмертный говорил с ним так, как не говорил ещё никто. Ладно дома, но даже царица Марья, даже Соловей – все говорили с ним как с ребёнком. Бессмертный – нет, это чувствовалось. Даже в своих манипуляциях он не пытался держать его за дурака или ребёнка.

– Даже если ты и особенный, а из всего случившегося в последнее время у тебя и впрямь могло сложиться такое мнение, с чисто практической точки зрения так о себе думать невыгодно. Полагая остальных ниже и хуже себя, ты теряешь бдительность, перестаёшь развиваться, совершенствоваться – и вот тут-то тебя и ловят. Это враги. Но и друзья не любят высокомерие. Тут одно из двух. Или ты особенный, или ты с друзьями. Совместить не получится.

– А вы? – не выдержал Костя. – Вы же особенный. Но и друзья у вас есть.

Бессмертный опять засмеялся.

– Ну нет, Костя, тут ты ошибаешься. Друзей у меня нет.

– Как же нет? А Соловей?

– Хорош друг! Был готов убить меня по одному слову Марьи.

– Ну, это… – Костя замялся, смутившись. – Это же не считается. Он же не хотел. А даже если не Соловей, у вас же другие есть. Елена… Марья Моревна…

Бессмертный усмехнулся, отпил ещё из бокала.

– Опять-таки, Костя, это не совсем друзья. Семья есть семья, и родственные связи порой сильнее всех прочих. Но и они не безусловны. Ты ведь читал, как я воевал с сестрами, как они вполне серьёзно были готовы убить меня, – Бессмертный небрежно пожал плечами. – Что же касается Елены…

– Да, – Костя замер.

– Она моя женщина. Это не то же самое, что друг. Регистр отношений другой. Можно долго объяснять разницу, но зачем? Подрастёшь – сам разберёшься на практике.

Костя закусил губу. Опять у него возникло ощущение, что у Бессмертного нет запретных тем и говорить с ним можно о чём угодно. Очень хотелось проверить это впечатление, но он не стал рисковать.

– Так что… – он запнулся, не зная, как продолжить.

– Так что, – сформулировал за него Бессмертный, – если дорожишь друзьями, держи себя проще. И никогда не думай, что ты круче всех. Всегда найдётся тот, кто обломает тебя.

– А вы? – опять не выдержал Костя. – Вы же самый крутой здесь. И держите себя так…

– Это маскировка, – усмехнулся Бессмертный. – Для пущего эффекта и чтобы остальные боялись. Но сам-то себя я не обманываю. Я знаю, что не всесилен. И рано или поздно меня кто-нибудь свалит.

Костя похолодел. Он вдруг испугался, сам не зная чего.

– Хранители? – тихо спросил он.

Бессмертный замер, не донеся бокал до рта.

– А почему ты подумал о них?

Костя осёкся. Сказать, не сказать? А, всё равно уже теперь. Раз уж между ними такая откровенность.

– Алексей Иванович, – начал он, запинаясь, – я, когда был в Малахите… в последние дни… случайно услышал от Ники… Вы знаете, кто это?

Бессмертный кивнул.

– Ну вот… Короче, я слышал, что Хранители… они как бы… ну, вроде бы думают, как с вами разобраться. Потом. И с вами, и со всем вашим… – Костя замялся, не решаясь, но всё-таки произнёс: – Выводком. Вашим выводком. Так они сказали. Это ведь они не про волков? – с затруднением спросил он.

Бессмертный отодвинул бокал, подался вперёд.

– И про волков тоже, – он смотрел на него, сузив глаза. – Почему ты раньше не сказал?

– Не знаю, – признался Костя. И это была почти правда.

– Ты поэтому остался? Хотел убедиться, что с друзьями всё в порядке?

– Может быть, – уклончиво ответил он, отводя глаза.

Бессмертный помолчал, побарабанил пальцами.

– А сейчас рассказал, потому что решил, что Хранители могут меня победить. И расправиться потом со всеми вами.

Костя поднял глаза. В уголках губ Бессмертного опять играла привычная улыбка.

– Они ищут Жар-птицу.

– Да, я знаю, – кивнул Бессмертный.

– Знаете? – не поверил Костя. – Как? Откуда?

– У меня есть свои источники, о которых я пока не могу рассказать даже тебе. Ради твоей же безопасности. Извини. Но возвращаясь к твоему вопросу – нет, это будут не Хранители. Эти старики не смогут со мной справиться. Они сделают всё, чтобы меня свалить, начнут очередную войну – но ничего им не поможет.

– То есть опять будет война? – тревожно спросил Костя.

– Разумеется.

– А как же мир? Я же видел, вы обменялись договорами. Там, в Халдоне.

– Это не мир, это перемирие. Нам оно нужно было, чтобы тебя вытащить. Ну и перевооружиться заодно.

Костя почувствовал нахлынувшую волну признательности. Кажется, даже защипало в глазах. Наверное, от усталости.

На всякий случай он быстро вытер их рукавом.

– Так что? Когда нам ждать, что они снова начнут?

– Когда придумают, как со мной справиться. Думаю, ещё не скоро.

– Но они придумают?

– Наверняка. Но ведь и мы не будем почивать на лаврах. Правда ведь? – Бессмертный заговорщически подмигнул.

Костя неуверенно моргнул в ответ. «Кто это мы?» – думал он, попрощавшись и возвращаясь к себе. Кого имел в виду Бессмертный? Себя с Еленой? С сестрами? Или и его тоже?

Он так и не решился спросить прямо. Любой ответ Бессмертного определял бы его выбор – оставаться здесь или возвращаться. А он не хотел решать сейчас. Он до сих пор не знал, что предпочесть. И этот разговор с Бессмертным уверенности отнюдь не добавил.

«Неужели у него всегда так?» – устало думал Костя, забираясь обратно в постель. Получаешь ответы на одни вопросы – тут же возникают другие. Узнаёшь что-то одно – понимаешь, что не знаешь другого. И так до бесконечности.

Он зевнул. «А Бресту всё-таки надо попросить иммунитет, – уже засыпая, подумал Костя. – Пока не научусь колдовать».

Глава 9

Договор с колдуном

Давно это было, но Салтан всегда помнил тот день. Копыта коней проваливались в рыхлый песок. Пришлось слезть, идти пешком, выдёргивая ноги и чертыхаясь.

Конюший осторожно выводил лошадей на твёрдую почву. Пахло солоноватой свежестью и дымом. Салтан принюхался – да, дымом. Он в сердцах выругался.

Дым от сгоревшей Кафы доносился даже сюда. Они отъехали от города – вернее, от того, что от него оставалось, – на три мили, ничего уже не было видно, а дым всё равно ощущался. Или это они сами пропахли так, что даже свежий бриз не выветривает?

Боян выбрался на