Тот, кто ловит мотыльков - Елена Михалкова

– Нет, подожди… – Она тихо засмеялась. – Для Дюймовочки я великовата!

– Тогда о чем ты?..

– У меня с собой книга, которую я обещала перевести к сентябрю. О Кроте, в норе которого есть что-то вроде волшебной лавки, только он не продает свои сокровища, а меняет. Гости должны догадаться, что принести Кроту. Эта история начинается как добрая сказка, но постепенно тональность меняется. За уютной норой обнаруживается темное подземелье.

– Там скелеты тех, чьи подношения не понравились Кроту?

– Знаешь, для некоторых из гостей лучше, чтобы там были их скелеты, – вполне серьезно ответила Маша.

– И это детская сказка? – озадаченно спросил Макар.

– Она написана в традициях… дай подумать… пожалуй, ближе всего к Нилу Гейману. Помнишь «Коралину в стране кошмаров»? Жутковатая, но завораживающая история. Если ты не видел мультфильм, тебе обязательно нужно посмотреть.

– Первой в очереди «Грань будущего», – усмехнулся Илюшин. – Серега мне все уши прожужжал. О Феллини он с такой охотой не распространялся! А что в подземелье у Крота, например?

– Тот, кто ловит мотыльков, – не задумываясь, ответила Маша.

Макар не поверил своим ушам.

– Как ты сказала? – медленно переспросил он.

– Здесь прячется тот, кто ловит мотыльков. У этого существа нет имени. Его так и называют: Существо. Когда-то оно ловило мотыльков, потому что они самые безобидные создания в мире, и прятало по банкам. Однажды банки у него закончились, и оно стало сажать всех мотыльков в одну.

– Дело закончилось бунтом?

– Когда мотыльков много, они могут одновременно махать крылышками и рождать голубой свет. Существо об этом не знало. Много лет охотилось на них, но не подозревало, что мотыльки могут быть опасны. Голубой свет ослепил его, оно случайно перевернуло банку, и мотыльки освободились. Но не разлетелись, а кинулись на него.

– Маша, это реально очень кровожадная сказка. Мотыльки добрые!

– На свободе добрые, – возразила Маша. – А в неволе звереют. Существо сбежало от них, и теперь прячется в подземелье у Крота. Извини, у меня тут пес пришел. На прогулку хочет, наверное.

– Маша, подожди секунду! Почему ты не шлешь Сереге фотографии?

– Какие? – не поняла она.

– Таволги, например. Ты всегда фотографируешь в новых местах и сбрасываешь снимки и мне, и Сергею. Только не в этот раз.

– Макар, а Макар, – ворчливо сказала Маша. – Ты хоть представляешь, как я здесь выгляжу? Что я здесь ношу?

– Внимательно слежу за твоей мыслью, – сказал Илюшин. – Ты редко делаешь селфи, поэтому твой аргумент несостоятелен…

– При чем здесь селфи! Я постоянно хожу в трико. Карманов у меня нет! Понимаешь? Карманов! Вернее, есть, но когда я кладу в них этот булыжник, который ты присоветовал мне купить, они с меня сползают. Вот, понимаешь, какая проблема. Сползают! Резинка потому что слабая.

Макар засмеялся. Он мог бы сломать себе голову, но никогда не додумался бы до мысли, что женщина не носит с собой телефон, потому что из-за него с нее спадают штаны.

– А рубаха какая-нибудь? – спросил он сквозь смех.

– Макарушка, ну какая рубаха, здесь двадцать четыре градуса! И, кстати, чтоб тебе было известно: в карман рубахи телефон не помещается. Все, обнимаю, убежала с Цыганом, пока он не задрал лапу на тумбочку!

– Пока-пока! – сказал Макар, продолжая посмеиваться.

«К расследованию исчезновения женщины нужно привлекать женщину».

В дверь постучали. На пороге показалась горничная.

– Макар Андреевич, я тут… На минутку всего…

– Лада Сергеевна, заходите, пожалуйста.

Толобаева не знала, с чего начать.

– Что-то случилось? – спросил Макар.

Придвинул стул, она села – неловко, как женщина, которой редко придвигают стулья и помогают снять пальто. Он понял, что если предложить ей кофе или чай, она совсем замкнется в этой неловкости.

– У мальчишек все в порядке?

– Ох, да! – Она с облегчением выдохнула. – Учатся! Романы заводят, прохвосты! Не дай бог, в сорок пять стану бабкой. И без матери отдохнула чуток, пока она в больнице. Дома-то вечно все не по ней. Пилит меня, пилит. Бог с ним; я не жаловаться тебе пришла…

Илюшин выжидательно молчал.

– Инга мне рассказала, что за суматоха здесь творилась. Ну, с анонимным письмом. Я так поняла, это Лев Леонидович чудил?..

– Да, он признался, – кивнул Макар.

Снова молчание.

– Тут вот какое дело, – медленно начала она. Слова падали по одному, точно капли из крана, который закрыли не до конца. – Анонимки-то эти. Они и раньше приходили. Я не сразу сообразила. Мозги у меня медленные. Раскачиваюсь долго. Сейчас-то, наверное, уже все равно, да? Раз хозяйка возвратилась…

Если бы в эту минуту Толобаева посмотрела на Илюшина, она увидела бы, как загорелись его глаза.

– Пока еще не возвратилась, – почти безразлично сказал он. – Что за анонимки?

– Два я видела. А одно – Инга. Она в позапрошлую субботу выходила в неурочный день, ее Оксана попросила. Мы все конверты, какие из почтового ящика вынимаем, кладем на серебряный поднос в холле. Это хозяйка такой обычай завела. Как в лучших домах Парижа.

Илюшин решил, что она иронизирует, но лицо горничной было непроницаемым.

– Точно серебряный?

– Я его специальным средством чищу, так что знаю, уж поверь. Инга в субботу вытащила конверт. Адреса нет, штампа нет, и написано: «Лично Юрию Баренцеву в собственные руки». Буквы такие, будто ребенок писал. Большие, печатные и кривые. Она ему на стол этот конверт положила.

– Юрий вскрывал его при ней? – быстро спросил Макар.

– Нет. И при мне не вскрывал, а я ему ещё два таких принесла. Точнее сказать, в кабинет его принесла и оставила на столе.

– Когда это было?

– Дай-ка соображу… Во вторник я первое получила. То есть, если с Ингиным считать, вроде как второе. А в пятницу третье. Или в четверг? – она задумалась. – Мы с Ингой менялись местами, у меня все дни перепутались… В пятницу, да. Оксана Ивановна еще не уехала, все время на глазах у меня была.

– Она видела письма?

Лада задумалась.

– Вроде бы нет.

– Вы, конечно, не сфотографировали конверты? – безнадежно спросил Илюшин.

– Да ты что! Как можно! Что я тебе, шпионка, что ли!

– Вспомните, пожалуйста, все, что можно, об этих письмах. Плотность? Почерк? Запах? Цвет букв?

Но Толобаева плохо помнила детали.

– Конверт как конверт, белый, без марки, вроде бы… Не уверена. Мягкий. Если там письмо, то небольшое. Я особо и не разглядывала его, – сокрушенно призналась она. – Ну, удивилась немного. Но меня хозяйские дела не касаются, я в них и не лезу.