Полёт на единороге - Шеннон Мессенджер

– Перед тем как обсуждать сложность положения вещей, нам явно нужно изучить границы возможного. Предлагаю встретиться в Эверглене через час после заката и посмотреть, как пойдут дела. И исходя из этого можно будет продолжить дискуссию.

Остальные согласились, и Грейди пообещал уладить все с Вакерами. Старейшины исчезли, и только тогда Софи поняла, что согласилась попытаться впервые вылечить чей-то разум на глазах у толпы.

– Мне же тоже можно прийти, да? – спросил Киф.

– Разумеется, – заверил Грейди, и Софи выдохнула с облегчением.

Киф заслуживал прийти – хотя она и сомневалась, сможет ли на самом деле кого-нибудь вылечить.

– Хорошо, – Киф встретился с ней взглядом, и его лицо стало серьезным. – Все сработает, Софи.

– Надеюсь.

– Уверен. А значит, тебе нужно поспать. Нужно хорошо отдохнуть перед завтрашним эпичным празднеством. И, пожалуй, мне тоже пора домой.

– С тобой все будет в порядке?

– Да, переживу, – он отряхнулся, поднимаясь. – Постарайся не умереть, пока меня не будет, ладно? И «чуть не умереть» тоже.

– Буду стараться изо всех сил.

Он подмигнул, подставив домашний кристалл предрассветным лучам, и потихоньку исчез.

– Поверить не могу, что говорю это, но Киф вырос в моих глазах, – пробормотал Грейди.

– И в моих, – согласился Сандор. – Хотя я бы предпочел, чтобы он перестал звать меня Гигантором.

Все рассмеялись. Но потом улыбка Грейди пропала.

– Мне стоит пойти помочь гномам перенести Силвени в безопасное место, а ты собери остальных гоблинов, Сандор, – он кинул взгляд на Софи. – Как думаешь, боль не помешает тебе уснуть?

– Бывало и хуже, – заверила она, жалея, что это действительно правда.

Грейди вздохнул и развернулся.

– Ты расскажешь Вакерам, что я собираюсь сделать? – окликнула его Софи.

– Наверное, придется. Очень не хочу давать им ложную надежду, но они все равно спросят, что происходит, когда появятся старейшины.

– Да, наверное.

Он успел отойти еще на несколько шагов перед тем, как она спросила:

– А если у меня не получится?

Грейди вернулся и взял ее ладони в свои.

– Тогда они будут признательны за попытку, ты будешь знать, что сделала все, что было в твоих силах, а мы постараемся навсегда с ним попрощаться. Договорились?

Софи кивнула.

Грейди еще раз обнял ее и стер с ее щеки слезы, которых она даже не замечала.

– Пойдем, Софи, – произнесла Эдалин, мягко приобнимая ее за плечи. – Давай я помогу тебе умыться, а потом тебе надо поспать. Завтра тебя ждет тяжелый день.

Софи смотрела на поблескивающий особняк Эверглена, пытаясь заставить ноги слушаться. Сложно было поверить, что лишь две недели назад вся жизнь перевернулась с ног на голову.

Сегодня она должна была все исправить.

Когда зашло солнце, Элвин дал ей столько эликсиров и сывороток, что по мерцающим ступенькам она поднималась с все еще кружащейся головой. А может, дело было в нервах. В любом случае хорошо, что она ничего не ела, потому что точно не смогла бы подавить тошноту.

Грейди с Эдалин шли по обе стороны от нее, крепко держа за руки.

– Не забывай, – тихо произнес Грейди, – ты можешь лишь постараться изо всех сил.

Она мысленно повторила эти слова, когда Делла открыла им дверь.

Делла снова была похожа на себя – с пронзительным, ясным взглядом и легким румянцем на щеках. Фитц с Бианой стояли по обе руки от нее, но Софи старалась на них не смотреть. Она сосредоточилась на радужных отблесках пола, с облегчением понимая, что тело на них никак не реагирует.

– Спасибо, Софи, – произнесла Делла, крепко прижимая ее к себе. Софи постаралась не думать о том, насколько же хрупкой она кажется, или о том, как сильно все на нее рассчитывают, но давление все равно легло на плечи. Особенно когда Биана тоже ее обняла.

– Прости меня, Софи, – прошептала она, начиная плакать. – Знаю, я ужасно себя вела, и я не обижусь, если ты меня теперь ненавидишь. Просто было так тяжело.

– Понимаю, – ответила Софи. – Все в порядке.

Внутри горела крошечная надежда, что Фитц к ним присоединится, но он молча стоял в отдалении. Поэтому его слова застали ее врасплох:

– Ты меня больше не слышишь, да?

Софи обернулась к нему, глядя на подбородок, а не в глаза.

– Ты пытался передавать мысли?

Он кивнул – по крайней мере Софи так решила, потому что его подбородок двинулся вверх и вниз.

– Значит, он все же меня вылечил, – какое же облегчение. Но вместе с тем стало грустно – хотя она и не рассчитывала, что они с Фитцем снова будут вести секретные беседы.

– Давай, эм… отойдем на минутку? – тихо попросил он.

– А, да. Конечно. Эм… – она огляделась, пытаясь придумать, куда пойти.

– Пойдем на улицу, – он протянул ей руку, и лишь через несколько секунд Софи нашла в себе храбрость принять ее.

Молясь, чтобы руки не потели, она дошла с Фитцем до ближайшего дерева.

– Синяк остался, – Фитц указал на темно-фиолетовое пятно на ее руке – единственное, что осталось после лечения Элвина. Тот пообещал, что он сделает мазь, которая уберет синяк, но Софи чувствовала, что шрам все равно останется.

– Он не болит, – Софи несколько раз нажала на него, но потом Фитц перехватил ее руку, останавливая.

Дождавшись, пока она поднимет на него взгляд, он произнес:

– Киф рассказал, каково тебе вчера пришлось – и каково было с того дня, как… ну, ты понимаешь. А я просто… я… – он отпустил ее руку и повесил голову. – Уф, как извиниться за то, что я вел себя как самый-самый большой придурок на свете?

Софи грустно улыбнулась.

– Не таким уж и большим придурком ты был.

– Еще каким, – он отошел на пару шагов, пиная траву. – Просто я так злился. Только и мог, что орать и ломать вещи. Разнес половину своей комнаты, – он снова обернулся к ней, но не поднял глаз. – Но… прости меня, Софи, – за все. И я хотел поговорить перед тем, как ты попробуешь вылечить папу, чтобы в случае успеха ты не решила, что я извиняюсь только из-за этого.

Его слова были теплей лучей солнца, выглядывающих из-за ветвей.

– Все в порядке, Фитц. Я на тебя не злюсь. И, пожалуй, никогда не злилась.

Он поднял на нее глаза, хмурясь.

– Почему?

Софи пожала плечами.

– Ты думал, что потерял отца. И имел полное право срываться. Но… – теперь взгляд отвела уже она. – Ты правда меня больше не винишь?