Разум убийцы. Как работает мозг тех, кто совершает преступления - Ричард Тейлор

Позднее тем же утром я вышел на улицу и перезвонил ей.

Она сняла трубку на третий гудок и ответила встревоженным голосом.

– Что случилось? – спросил я.

– Боюсь, у меня плохие новости о твоей кузине Ханне. Она умерла, Ричард. Это произошло в канун Нового года.

– Но как? – воскликнул я. Мы с Ханной были примерно одного возраста.

– Она спрыгнула с крыши. Самоубийство.

Незадолго до этого Ханна некоторое время провела в больнице, где посещала психотерапевта и принимала антидепрессанты. Лечение, однако, не помогло. Она написала записку своей матери Джорджине с извинениями, а затем спрыгнула с крыши пятиэтажного многоквартирного дома.

Мы не видели ее несколько лет.

Я никогда не считал, что самоубийство – это итог чьей-то жизни. Скорее, это результат отчаяния, испытываемого человеком в определенный момент. Совокупный опыт Ханны взял верх. Очевидно, жизнь казалась хуже смерти, ведь ей требовалось огромное мужество (или отчаяние), чтобы пойти на такой шаг.

Таким образом, третий ребенок Джорджины ушел из жизни при трагических обстоятельствах. Я не сомневаюсь в том, что поступок Ханны был прямым следствием убийства ее старшей сестры, совершенного матерью.

Я чувствовал себя ужасно, потому что был слишком увлечен проблемами своей семьи. Более того, меня поглотила работа с больными, многие из которых были травмированными, отчаявшимися и склонными к самоубийству женщинами. Неделя за неделей я следил, чтобы они были в безопасности, и помогал им восстановиться и за 12 лет работы в женской психиатрической больнице не потерял ни одной пациентки.

Однако я пренебрег собственной кузиной, и исправить это уже было нельзя.

Невозможно повернуть время вспять.

Иногда последствия убийства нельзя устранить с помощью лечения, как бы вы ни старались.

Я не уверен, что можно смириться с потерей близкого человека в результате убийства – это горе останется навсегда.

В моей семье точно никто не смог пережить эту трагедию. Все дети тети Джорджины, включая Ханну, были мертвы. Кто смог бы пережить такое поведение собственной матери?

Мне остается лишь гадать, как сильно история семьи повлияла на мой выбор профессии. В начале своего пути я вовсе не собирался работать с убийцами и их жертвами. Разумеется, я знал, что хочу стать врачом. В основном это было связано с тем, что мне хотелось продолжить заниматься естественными науками и использовать их для облегчения страданий других людей. Однако я даже не думал о том, чтобы посвятить себя судебной психиатрии, которая едва ли существовала за пределами больницы Бродмур и нескольких тюрем.

Тем не менее я не могу придумать медицинскую специальность, лучше отвечающую моим интересам. Я бесконечно благодарен за то, что судебная психиатрия нашла меня.

Так чего же я добился? Чему научился и что оказало на меня влияние?

По поводу достижений могу лишь сказать, что я всегда пытался (с помощью своей команды, состоящей из клинических психологов, эрготерапевтов, медсестер и социальных работников) облегчить страдания пациентов из психиатрических больниц и тюрем, независимо от того, совершили они убийство или нет. Хотя страдания жертв и их близких трудно себе представить, надеюсь, что мне удалось хотя бы немного пролить свет на то, почему произошло убийство и как поступить с преступником.

Конечно, в газетах не пишут о самолетах, которые благополучно приземлились, и точно так же невозможно узнать, помогла ли моя работа предотвратить новые убийства. Я, однако, помню несколько случаев, когда чуть не допустил роковую ошибку. Почти 20 лет я являюсь сторонником участия психиатров в межведомственной охране общественности. Как бы то ни было, специалисты моей профессии, полицейские, тюремный персонал и сотрудники службы пробации теперь общаются чаще, чем раньше, и это очень хорошо.

После прочтения этой книги вам, вероятно, станет ясно, что убийцами становятся, а не рождаются. Плохое воспитание, расстройство привязанности, низкий уровень образования и употребление наркотиков характерны для многих преступников такого рода. При определенных обстоятельствах любой из нас может стать убийцей: мы все лишь в одном психотическом эпизоде от зверского преступления. Еще одним провоцирующим фактором является разрыв отношений. Чувство ревности и желание власти сильны и могут довести ранее несудимых «нормальных» людей до домогательств, угроз, насилия и убийства (особенно это касается мужчин).

Я не питаю иллюзий, что эта книга приведет к сокращению числа убийств, совершаемых во всем мире за год (более 400 тысяч), однако есть три проблемы, которые, как мне кажется, общество должно хотя бы попытаться решить.

Во-первых, мы должны сократить число убийств женщин. Жестокое обращение со стороны сексуального партнера до сих пор является серьезной проблемой во всем мире. Многое было сделано, чтобы решить ее, но мы обязаны приложить больше усилий.

Не знаю, как можно с легкостью выйти из кризиса. С агрессивной маскулинностью необходимо бороться с помощью семейного образования для молодых мужчин. Кроме того, нужно изменить реакцию общества и системы уголовного правосудия на насилие со стороны интимного партнера, особенно в патриархальных обществах. Существует серьезная культурная проблема, связанная с правом женщины принимать решения об отношениях. Я имею в виду пропасть между женоненавистническими и патриархальными культурами, где женщины обязаны подчиняться мужчинам, и либеральными или социальными демократиями, где представительницы прекрасного пола имеют право на независимость и безопасность.

Нам также нужно прилагать больше усилий, чтобы защитить девушек от культурно санкционированного женоненавистничества, жестокого обращения и насилия, в том числе от «насилия чести», и это гораздо важнее необоснованных переживаний по поводу оскорбления чьих-либо культурных представлений.

На стадии реализации находятся проекты по борьбе с преследованием, которые подразумевают сотрудничество полиции, службы психиатрической поддержки и организаций помощи жертвам. Есть надежда, что это поможет сократить число убийств, связанных с преследованием бывших партнеров. Если эти проекты докажут свою эффективность, а у нас уже есть ранние свидетельства их положительного воздействия, то они будут финансироваться как приоритетные.

Во-вторых, для сокращения количества убийств, совершенных холодным оружием, необходимо, чтобы программы по борьбе с алкогольной и наркотической зависимостью снова финансировались Национальной службой здравоохранения, а не местными властями. Алкоголизм и наркомания – это слишком серьезные проблемы общественного здравоохранения, чтобы их решали местные власти, не располагающие большими средствами. Именно употребление наркотиков подпитывает так называемые войны за территорию и, как следствие, нанесение смертельных ножевых ранений. Образовательные и профориентационные программы для молодежи, живущей в неблагополучных районах, должны стать приоритетом.