Среда обитания - Михаил Ахманов

* * *

Чтобы избежать сюрпризов, я остановился у Хингана. Все мы там собрались, включая Мадейру; место безопасное и от Тоннеля поблизости. Тоннель, тупик блюбразеров и, разумеется, Мадейра были важным элементом моих дальнейших планов. Я подождал, пока мои спутники смоют пыль и поедят, затем велел Хингану развернуть постели и включить сон-музыку. Впрочем, они бы и без нее уснули, только сон, наверное, был бы беспокойным, с птицами, жуткими кошками и дикарями-гигантами.

Сам я музыку не слушал, а удалился в другую часть просторного патмента Хингана, в блок, где хранился его арсенал. Сел на ложе под огнеметом, потянулся – приятно все же снять броню! – и вызвал Конго.

– Вернулись? – Он уставился на меня бесцветными глазками. – Долго вас не было! Опять за Ледяные Ключи ходили?

– На Поверхность, – коротко доложил я, с удовольстием отметив, как на его угрюмой роже проступают изумление, недоверие и неприкрытый страх. Именно в такой последовательности – Конго ведь тоже человек, а человеку свойственно бояться всего непривычного и нового.

– Значит, нашел-таки ход… – наконец пробурчал он, и по лицу его было понятно, что в тайны кормчего Йорка гранд не посвящен. – Что ж, легат, поздравляю! Надеюсь, ты представишь доказательства?

– Конечно. Один из моих людей вел съемку.

– А кроме голозаписей, что-то есть? Кормчий велел позаботиться насчет образцов… Помнишь?

– Взять образцы было бы затруднительно, – ответил я. – Слишком великоваты!

Его глаза расширились, и в дрогнувшем голосе прозвучало что-то похожее на ужас:

– Выходит, эти… эти пришельцы со звезд… они в самом деле там? – Конго ткнул костлявым пальцем в потолок. – Ты их видел? И что же? Что означает – слишком велики? Размером с джайнта?

Я снова потянулся и с безмятежной улыбкой вымолвил:

– Это закрытая информация, гранд. Все, что вам надо знать, состоит из двух пунктов: мы поднялись на Поверхность и потеряли там человека в стычке… гмм… в стычке с пришельцами. Кстати, есть еще третий пункт: пора бы и рассчитаться.

Щеки Конго побагровели, затем позеленели. В прошлом случалось мне с ним контактировать, а вот такого богатства эмоций видеть не приходилось – даже в тот день, когда он вышиб меня из ОБР.

– Ты, легат, не забывайся, – с угрозой прошипел он. – Ты что это болтаешь насчет закрытой информации? От кого она закрыта? От меня?! – Тон постепенно повышался, пока Конго не выкрикнул в холодной ярости: – Гарбич выбью, помет крысиный! Подвешу над крысами! В измельчитель пойдешь!

– Или одно, или другое, – отозвался я. – Впрочем, не думаю, что дело дойдет до измельчителя или крыс. Достойный Йорк…

– Что – достойный Йорк? – перебил он меня, сразу насторожившись.

– Достойный Йорк обозначил некие задачи. Их удалось решить, и я отчитаюсь перед ним.

– Это еще почему?

– По той причине, что информация слишком серьезна, и я не могу распоряжаться ею без дозволения кормчего. Может быть, что-то вам следует знать, а может быть, не следует… Решение за ним.

– А монету ты получаешь от меня, – пробурчал он, почти уже усмиренный.

– Совершенно верно, и, значит, мы можем поговорить о доле Дамаска, погибшего Охотника. Я знаю, что у него не было детей и нет других наследников, так что его монеты надо разделить между пятью партнерами. По обычаю Свободных, гранд: партнеры наследуют друг другу. Нет возражений?

Конго только махнул рукой. Потом вдруг усмехнулся и произнес:

– Думаешь, достучишься без меня до кормчего Йорка? Он ведь человек занятой, и встреча с ним – дело непростое… В Мобурге один из миллиона имеет право с ним связаться… Или он тебе оставил свой личный код?

– Может, и оставил, – отрезал я и, прикоснувшись к браслету, выключил связь. Потом сдвинул дверь, соединявшую арсенал с первым блоком, растянулся на ложе и задремал под сладкие переливы сон-музыки. Проснулся через три часа, как все остальные, и приказал Хингану, Эри и Дакару снять браслеты, а после чистить броню, пополнять боезапас и вооружаться. Время было не слишком раннее, но и не очень позднее – самое начало второй четверти.

Мадейру я затащил в арсенал Хингана.

– Знаешь, как связаться с благодетелем?

Он кивнул:

– Есть особый пароль в городском пьютере. Я могу отправить сообщение, и кормчий получит его через минуту.

– Так отправляй! Он уже знает, что мы вернулись. И знает, что мы добрались до Поверхности.

– Столько всего там было… Я затрудняюсь сформулировать… – начал мой приятель.

– Не затрудняйся, полный отчет сейчас не нужен. Сообщи, что мы с тобой будем ждать почтенного Йорка в тупике блюбразеров – ну, скажем, через три часа. Еще сообщи, что имеются важные сведения – такие, которые можно доверить только ему. Добавь, что мы повстречались с пришельцами.

– С пришельцами? – Он недоуменно моргнул.

– Разумеется. Или ты хочешь сразу сообщить об этих гигантских дикарях? Тогда он придет с бригадой из Медконтроля и парочкой пситабов, для тебя и для меня.

Мадейра отвернулся и начал колдовать над своим браслетом. Физиономия Йорка не появилась, лишь мелькнул обычный знак «пароль принят», и, когда блюбразер прошептал несколько слов, раздался тихий перезвон.

– Сообщение принято. Он придет, – сказал Мадейра.

– Откуда ты знаешь?

– Звук был нужной тональности. Невозможность или нежелательность встречи обозначаются другими аккордами.

– Отлично, – промолвил я и выглянул в первый блок. Дакар, как положено новичку, трудился над броней, Эри меняла батареи излучателей, Хинган заправлял баллоны огнеметов. Я велел им поторопиться. Все серьезные встречи в Тоннеле назначаются во второй четверти, когда шопы, лавки и оттопыры еще закрыты и публики нет: ни подданных, ни пачкунов, ни капсулей, ни хоккеистов с танкистами. Но кто-то обязательно будет – ведь гранды, короли и кормчие не отправляются без свиты на прогулки. И этот кто-то не должен нас заметить.

Похоже, не заметили – думаю, решили, что слишком рано готовить территорию к визиту кормчего. Когда мы спустились в Тоннель, там было тихо, сумрачно и пустынно, и я не услышал ни шороха крадущихся шагов, ни шелеста оберток стражей. Нас было пятеро, но следящие экраны Конго, если он удосужился на них взглянуть, фиксировали лишь Мадейру и меня – браслеты трех других партнеров остались в логове Хингана. Ну, а того, что четверо из нас в броне и при оружии, с экранов не увидишь.

Мы проскользнули в тупичок блюбразеров. Мадейра, набрав код, отворил массивную дверь и двинулся было к голографическому кусту, но я велел ему остаться. В его кабинете расположились Эри, Дакар и Хинган, а я, отстегнув огнемет, уселся в кресло у круглого стола и начал изучать один из пейзажей, украшавших стены. На нем, как и на той картине, что в кабинете Мадейры, была нарисована Поверхность: вверху – круглое оранжевое солнце, внизу – такой же круглый водоем, в котором это солнце отражалось. Смешно! Теперь я знал, что абсолютно круглых водоемов не бывает, что солнце не оранжевое, а слепящий диск и что оно не отражается в воде, а заставляет ее переливаться и сверкать.