Джонни Д. Враги общества - Брайан Барроу

Моран протянул ему бутылку виски, и Баркер, приняв ее левой рукой, отхлебнул изрядную дозу. Еще через десять минут Моран обстругал подушечки пальцев на второй руке. Закончив, он приложил к ранам ватные тампоны и сделал перевязку.

— Я тебе сейчас сделаю укол морфия, — сказал он. — Через несколько часов начнет болеть.

Доктор отвел Баркера в соседнюю комнату и уложил его в кровать. Тот почти сразу заснул. «Ну, теперь твоя очередь», — сказал Моран Карпису. Карпис сел за стол.

— Что ты делать-то собираешься? — спросил он.

— Ну, лицо у тебя малость кривовато, — ответил Моран. — А я его подправлю.

Он рассказал, что собирается сделать надрезы у висков и подтянуть кожу. Карпис ничего не понял из его рассказа. «Ладно, раз ты знаешь, что надо делать, то делай», — решил он. Моран вколол Карпису морфий. Через минуту Карпис вдруг почувствовал, что взмывает в небеса. Все, что доктор делал дальше, его уже не волновало. Моран вколол малые дозы кокаина по овалу его лица и принялся надрезать кожу. Карпису было так хорошо, что он всего этого почти не заметил.

— Нормально себя чувствуешь? — спросил врач.

— Да, — пробормотал Карпис.

Больше он ничего не помнил. Какое-то время спустя Моран с помощью своего ассистента уложил пациента в кровать в другой комнате.

На следующее утро Карпис проснулся от невыносимой боли. Ассистент доктора объяснил ему, как держать руки и как унять дрожь.

— Как там Фредди? — спросил Карпис.

— Ну, он проснулся среди ночи и стал орать от боли. Я вколол ему хорошую дозу морфия. Он еще пару часов не очухается.

В течение трех дней Баркер и Карпис пребывали в полубессознательном состоянии. Когда Карпис приходил в себя, он почитывал газеты. В четверг 15 мая он наткнулся на статью, которая его потрясла: ФБР объявило, что банда Баркеров подозревается в похищении Бремера. Как говорилось в статье, бюро обнаружило отпечатки пальцев Дока Баркера на канистрах из-под бензина, найденных в Висконсине. Карпис выругался.

— Слушай, нам надо убираться из Чикаго, — сказал он Фреду.

Баркер был в полусне.

— Не понимаю, чего ты там говоришь, — пробормотал он. — Вот проснусь, тогда поговорим. Я спать хочу.

Карпис сел в кресло и смотрел на спящего Фреда до тех пор, пока не задремал сам. Незадолго до рассвета Баркер разбудил его.

— Ты говорил, что нам сматываться пора? — спросил он.

— Ну да. Только что ты имеешь в виду под «мы»? «Мы» — это кто?

— Ну как кто? Я, ты и мамочка.

— Нет. Только не мамочка, — отрезал Карпис. — Она с нами не поедет, Фредди. Я тебе это уже раньше говорил. Из-за нее тебя пристрелят, попомни мои слова.

Баркер скривился:

— Ну, может быть, ты и прав. Наверное, лучше оставить ее здесь. А как ты думаешь, она останется?

— А куда она денется?

— А как бы ей это сказать?

— Значит, ты хочешь, чтобы я с ней поговорил? — спросил Карпис.

— А ты можешь?

— Конечно могу.

Вскоре они переехали в пансион на Уинтроп-авеню, чтобы окончательно прийти в себя. Бинты еще не были сняты, и бандиты не хотели, чтобы кто-то заметил их в таком виде. Это оправдывало Карписа перед Мамашей, которой он побаивался. Он откладывал встречу с ней на потом в течение нескольких дней, пока вдруг не получил второй сильный удар: ему сообщили, что Джордж Циглер убит. Это случилось в Сисеро. Циглер выходил из бара, и из проезжавшей мимо машины кто-то выстрелил. Циглеру снесло полчерепа. Карпис всерьез испугался — впервые за много месяцев. Похоже, это были люди из синдиката. Неужели Фрэнк Нитти задумал с ним расправиться?[211]

На следующее утро приехал Док Баркер. Они поговорили и пришли к выводу: убийство Циглера означает, что в Чикаго оставаться опасно. Если они чем-то навлекли на себя гнев синдиката, то счет идет на минуты. Док предложил уехать в Толедо, где жили знакомые знакомых. Карпис и Фред согласились: им было все равно, куда ехать. На следующий день Док отправился в Огайо и снял там квартиру. После его возвращения наступил момент, которого страшился Карпис: надо было поговорить с Мамашей.

Они отправились к ней с Доком: Фред побоялся идти.

— Господи Иисусе! — воскликнула старуха, завидев Карписа в бинтах. — Ты что, был с Циглером?

— Да нет, а что?

— Да ты только посмотри на свое лицо! А что с тобой случилось?

— Да ничего особенного, попал в аварию.

— А где Фредди? — продолжала спрашивать Мамаша. — Что случилось с Фредди? Почему он не пришел?

Она требовала, чтобы к ней немедленно привели ее сына.

— Ну, он тоже в аварию попал, — сказал Карпис. — Его поцарапало чуть побольше моего, а сейчас он в надежном месте, отлеживается.

Мамаша пришла в ярость:

— Нет для него места надежнее, чем у меня!

Карпис пытался ее успокоить. Он не сразу заговорил о том, что они уезжают, а сначала только обмолвился, что некоторое время, не очень долгое, они не смогут к ней приходить. Мамаша впала в истерику и примерно час сетовала и бранилась. Она желала ехать вместе с Фредди во Флориду. А если никто не хочет везти ее во Флориду, то она сама вернется в Оклахому. Карпис дал ей выговориться. Док просто смотрел на эту сцену, за все время он не сказал ни слова.

— Ну, вы все сказали? — спросил наконец Карпис. — А теперь послушайте меня. Мы уезжаем, и куда уезжаем, я вам не скажу. Будем держать связь. А денег у вас до хрена.

— А зачем мне эти деньги, если я должна тут одна сидеть? — снова взвилась Мамаша.

Потребовался еще час, чтобы она наконец смирилась. «Ну ладно, — сказала она с горечью. — Но только при условии, что вы, детки, будете приезжать в Чикаго и навещать меня. И чтоб все это продолжалось недолго. Этим летом мы должны снять дачу на озере. Правильно?» Карпис пообещал ей дачу, хотя понимал, что обманывает. Он был готов сказать что угодно, лишь бы угомонить Мамашу.

На следующий день бандиты уехали в Толедо, а Мамаша осталась в Чикаго. После этого о банде Баркеров долго никто ничего не слышал.

К тому времени, когда банда Баркеров покинула Чикаго, расследование их дела, которое вело ФБР, стало выдыхаться. В отличие от бандитов Диллинджера, имевших множество болтливых сообщников, Баркеры были скорее замкнутым кланом, непроницаемым для чужих. Даже спустя месяц после того, как было установлено, что это они похитили Бремера, ФБР не могло найти о них надежных источников информации. Все, чем располагало бюро, — это плакаты «Разыскиваются преступники», развешенные от Оклахомы до Миссури, и осведомители в тюрьмах.

Потребовалось несколько недель для составления списка их родственников и тюремных приятелей. Братья и сестры, а также подруги некоторых из членов банды были взяты под наблюдение. Следили и за родителями Карписа в Чикаго. В офисы ФБР поступали письма от людей, утверждавших, что они знают, где находятся Баркеры, или же видели их. Но только один источник дал серьезную информацию. Это был заключенный техасской тюрьмы Генри Халл — тюремный приятель Дока Баркера, однажды посетивший своего друга в Неваде. Агенты ФБР отправились в Рино и побывали во всех квартирах, магазинах, химчистках и игорных домах, где бывали бандиты во время двух своих визитов в этот город. Агенты добыли номера телефонов, по которым те звонили, и множество других сведений. Так, например, от портного, который шил костюм Фреду Баркеру, они узнали, что окружность его шеи составляет 13,5 дюйма. Но эти сведения ни к чему не вели. Последний раз бандитов видели в Рино полгода назад.