Семьи: книга третья - Андрей Васильевич Меркулов

ее и что известие это не предвещает ничего хорошего.

— Он же ко мне тут вчера заявился, — с трудом сдерживая бурлившие эмоции, проговорила Кристина.

— Кто?!

— Глеб! Пришел поздно вечером, прилично выпивший.

— И что говорит?

Закусив нижнюю губу, Кристина пристально посмотрела на подругу, которая уже не находила себя в тревожном предчувствии.

— Она беременна, — сказала Кристина и, в одну секунду по реакции совершенно оторопевшей Полины почувствовав, что затягивать разговор означало мучить и терзать ее, поспешила выложить все, что знала, тоже начав заметно волноваться: — Уже на седьмом месяце. Будет мальчик. И Глеб останется с ней, когда родится ребенок.

— …Ты уверена?

— Он сам сказал.

— И сказал, что останется с ней?

— Да.

За столом установилось молчание. Про себя Полина готовилась к худшему — услышать, что муж подал на развод и требует немедленно освободить квартиру, а потому известие Кристины даже несколько успокоило ее; но в то же время ошеломило вполне, так что она не могла сейчас толком осмыслить его значения и последствия, а ощущала только, как одно за другим вспыхивали в ее душе негодование, обида, страх, злость.

— А еще что-нибудь говорил? — вновь обратилась она к подруге.

— Он плакал! — округлив глаза, воскликнула Кристина.

— Плакал?!

— Прямо рыдал! Он, похоже, и сам не рад случившемуся! Больше часа сокрушался мне по поводу того, что ему предстоит. Страдал, что она молодая и начнет ему изменять.

— Она молодая?

— Двадцать два года. И он все убивался тем, что скоро будет лосиные рога носить! Жаловался, что они не смогут спокойно вместе жить, что будут постоянно ругаться. Я так поняла, ему с ней несладко приходится… Он же по выходным не у нее ночует, а в гостиницах!

— Так что же? Получается, он не хочет быть с ней?

— Я не знаю. Может, конечно, и не хочет… — в сомнении проговорила Кристина. — Но она беременна! На седьмом месяце! Ты пойми, у него вот-вот появится ребенок. Он уже никуда от нее с младенцем не денется. И тебе надо забыть о нем!

— Забыть? — повторила Полина, несколько скрепляясь решительными и твердыми речами подруги.

— Именно забыть! Ну что у вас было в последний год?

— Ничего… Он только изводил и мучал меня.

— И все больше и больше! Полина, тебе нужно научиться жить без него!.. Слушай, давай прямо сейчас! С этого момента ты начинаешь новую жизнь! Давай сюда кольцо!

— Что?

— Дай мне обручальное кольцо… Я серьезно! Снимай!

Не особенно отдавая себе отчета в своих действиях, а больше повинуясь настойчивым требованиям подруги, Полина сняла и протянула ей обручальное кольцо.

— Оно побудет у меня, а ты забудь о Глебе! — горячо воскликнула Кристина, все более воодушевляясь и передавая свои эмоции подруге. — Теперь ты свободная женщина, и тебе нужно познакомиться с хорошим мужчиной! И начнешь ты прямо здесь и прямо сейчас!

Вскоре с танцпола вернулись Ольга, Вика и Алена: все в самом бодром и веселом расположении духа, с горящими взглядами и раскрасневшимися от быстрых танцев лицами. Алена же, сопровождаемая рассыпающимся в беспрестанной болтовне окончательно и полностью плененным кавалером, выглядела особенно довольной, а от прежней ее внезапной тоски не осталось и следа. Присоединившись к Полине и Кристине и узнав содержание их разговора, девушки с ходу принялись утешать подругу, поддерживая ее своими участливыми советами.

Лишь Вика почти не включалась в общую беседу. Впервые услышала она не только о беременности любовницы Завязина, но и подробности их с Полиной взаимоотношений в последнее время, и это произвело на нее колоссальное воздействие. Самые разные глубинные переживания вспыхнули в ее душе, рождая бесчисленное множество мыслей, как отчетливых и ясных, так и малопонятных, еле уловимых. Ситуация подруги стала для Вики катализатором, толчком, отправным пунктом в пересмотре ее отношения к супругу, к собственной семейной жизни. Пока это выражалось лишь в виде смутных предощущений и спутанных соображений, но обратного пути не было — мировоззрение ее кардинально и неизбежно менялось.

Глава XV

Придя после клуба в третьем часу ночи, Полина застала дома мужа. Завязин сидел на диване с включенным в зале светом и смотрел в телевизор, очевидно, не обращая никакого внимания на транслируемое по нему спортивное состязание.

— Привет, — выйдя в коридор, обратился он к супруге.

Ничего не ответив, Полина сняла туфли и, стараясь вовсе не смотреть на мужа, даже не поворачиваясь в его сторону, поспешила к себе.

— Землетрясение сегодня почувствовала? — следуя за женой, кротко спросил Завязин.

Полина молча прошла в комнату, закрыв дверь прямо перед носом супруга.

Вернувшись на диван, Завязин по инерции уставился в экран телевизора, по-прежнему не видя ничего, весь захваченный с новой силой всколыхнувшимися в нем переживаниями. Вконец измотанная часами беспрерывного ожидания душа его пребывала в крайнем смятении; отрывочные мысли полунамеками теснились в воспаленном сознании, и ни одну из них он не мог обдумать или даже просто понять. Сидеть было невозможно. Он встал, но, сделав по комнате несколько кругов, снова сел. Неизвестность, неопределенность давили Завязина, будоража все его существо. Он не понимал причины своего беспокойства, не осознавал своих глубинных упований, но нутром чувствовал, что ответ заключался в ней. Только она могла разрешить его метания, она — находившаяся сейчас в соседней комнате. Не в силах уже терпеть тягостные переживания, Завязин в отчаянии направился к жене.

Услышав входившего супруга, Полина, все еще одетая в клубное платье, спешно поднялась из-за стола дочери, открыла шкаф и принялась перебирать сложенную в нем одежду, повернувшись так, чтобы муж не мог видеть ее лицо.

— Как в клубе отдохнули? — только ступив в комнату и не решаясь проходить дальше, спросил Завязин.

Полина молчала, нервически разбирая вещи, не отдавая себе отчета в том, что она делает и зачем.

— Кто из девчонок был?

Ответа опять не последовало.

— Чем занимались?.. Что-то вы долго гуляли. Уже почти три часа ночи, — продолжил Завязин настойчивее, даже с каким-то упреком в голосе.

Полина ничего не отвечала, полностью игнорируя адресованные ей слова.

Молчание супруги сделалось для Завязина нестерпимым. Одно сильнейшее бессознательное желание завладело им — каким угодно способом вывести ее на разговор.

— Ты вообще где была?.. — вновь обратился он к жене, но тут увидел, что на безымянном пальце ее правой руки не было кольца. — Где твое обручальное кольцо?

Полина замерла, но лишь на мгновение, а затем с еще большим усердием продолжила перебирать вещи: она поднимала, раскладывала их лишь для того, чтобы, тут же скомкав, вернуть на место или бросить на кровать.

— Где твое кольцо?! — громко повторил Завязин, подходя к жене. — Зачем