Машина Уриила - Роберт Ломас

Ничего не известно о походе Агриколы в Ирландию, за исключением того, что он, похоже, сумел воспользоваться знаниями местных условий пленным ирландским царьком и устроить римское поселение рядом с устьем реки Бойн. И напротив, многое известно об его походе в Инвернесс благодаря Тациту. К 84 году Агрикола достиг залива Мори-Ферт, вытеснив друидов и их последователей к их последнему священному месту, именуемому Тацитом горой Гравпий. Флот Агриколы охранял море между сушей и Гебридскими и Оркнейскими островами. Когда загнанные в угол друиды вынуждены были принять бой, к ним с речью обратился вождь по имени Калгак:

«Всякий раз, как я размышляю о причинах этой войны и о претерпеваемых нами бедствиях, меня наполняет уверенность, что этот день и ваше единодушие положат начало освобождению всей Британии: ведь вы все как один собрались сюда, и вы не знаете оков рабства, и за нами нет больше земли, и даже море не укроет нас от врага, ибо на нем римский флот, и нам от него не уйти… мы — самый древний народ Британии и по этой причине пребываем в сокровеннейшем лоне ее… Живя на краю мира и единственные, не утратившие свободы, мы вплоть до последнего времени были защищаемы отдаленностью нашей родины и заслоном молвы [гл. 30]… Посему, идя в бой, размышляйте о предках и о потомках ваших» [гл. 32].

Тацит пишет, что в сражении погибло 10 тыс. британцев и была разрушена твердыня друидов:

«…повсюду немое безмолвие, пустынные холмы, дымящиеся вдалеке строения и никого, кто бы попался навстречу разведчикам… разосланные во все концы, они наткнулись лишь на неясные следы беглецов и не обнаружили никаких скоплений противника» [гл. 38].

Наставник Агриколы, Веспасиан, умер в 79 г. н. э., и его сменил Тит, продержавшийся у власти чуть более года, пока его не сменил тиран Домициан. Этому новому императору не пришелся по нраву Агрикола, и Тацит пишет, что Домициан старался не замечать Агриколу по его возвращении в Рим, а затем, опасаясь популярности его в войске и того, что Агрикола может стать зачинщиком возмущений, отравил его.

Подытоживая сказанное, видим, что Агрикола во многом содействовал стремлению Рима избавиться от евреев и друидов, народов, которых объединяла причастность к знанию Книги Еноха. Многое указывало на их принадлежность царскому роду Давида, и поэтому в них видели угрозу «божественной власти Рима», так что они были обречены на уничтожение.

Мы видим, как Агрикола все силы положил на то, чтобы овладеть священными местами народа культуры рифленой керамики. Равниной Солсбери, островом Англси, долиной реки Бойн, Кейтнессом, Сатерлендом и Северными островами. Подобно тому, как Веспасиан уничтожил евреев Иерусалима и Масады, его последователь Агрикола взялся за окончательное решение вопроса с друидами.

Но, как уже говорилось, состязание Колумбы в чудотворстве с придворным друидом в Инвернессе в 564 году н. э. свидетельствует, что Агрикола не преуспел в своем уничтожении народа. Сумеем ли мы вновь напасть на его след? Ответ на данный вопрос содержится в загадках валлийского барда VI века.

Согласно валлийской традиции король Майлгун из Гвинедда был одним из первых покровителей искусства. Он считается основателем эйстетвода, состязания поэтов и музыкантов, проводимого до сих пор в Уэльсе. Победители тогда становились придворными бардами короля Гвинедда, занимая место за его столом.

Согласно Оксфордской антологии валлийской поэзии традиционная роль барда состояла в том, чтобы выразить со стороны племени дань уважения уму и личной отваге вождя, от благосклонности которого зависело их будущее, а сама традиция выбора придворных поэтов существовала задолго до прихода римлян.

Образцы этой поэзии наиболее древние в валлийском языке (и гимрайг). Сочиненные так называемыми И Кин-вейрт, «первыми поэтами», они относятся к королевству VI века Гвинедду и записаны были лишь в XI веке в Красной книге из Хергеста и Книге Талиесина. И Кинвейрт писали на языке, который вполне понятен современному валлийцу.

Историк валлийского языка Кеннет Джексон так оценивает истоки современного валлийского языка:

«Валлийский язык восходит к середине VI века. Этот рубеж очень важен для литературы, поскольку от него зависит ответ на вопрос, являются ли исторические поэмы, приписываемые поэтам конца VI века Талиесину и Анейрину, первыми образцами поэзии, сочиненными на валлийском языке.

Бард Талиесин был первым победителем этих состязаний, и это звание ему принесла поэма, которую можно прочитать сегодня, поэма под названием Hanes Taliesin, т. е. История Талиесина. Талиесин псевдоним, взятый Гвионом, сыном Гуреанга на Конуи эйстетвод [состязании поэтов в замке Дегануи (Deganmvy), ныне графство Конвей на севере Уэльса]».

Встает вопрос, почему Гвион выбрал своим поэтическим псевдонимом имя Талиесин?

Предания о Талиесине рассказывают, как он обокрал богиню Керидвен, выпив из особого котла знаний и обретя дар всеведения, предназначавшийся для ее собственного сына. Керидвен бросается за ним в погоню, а тот, пользуясь своим новоявленным даром, принимает различные обличья, но в итоге, обратившегося в зерно, его склевывает ставшая курицей богиня. Приняв свой прежний облик, Керидвен оказывается беременной и разрешается через девять месяцев мальчиком. Не в силах убить его, Керидвен сажает его в кожаный мешок и пускает в море. Мешок прибивает к берегу рядом с замком, где мальчик оказывается в заточении у его владельца, повелителя великанов Исбаддадена[63].

Мабон (имя, данное великаном Талиесину) воспитывается Исбаддаденом как пленник, но влюбляется в его дочь Олвен. Когда повелитель великанов со своими домочадцами попадает в плен к своему дяде, мальчика освобождают. Затем Талиесин идет ко двору дяди и побеждает в поэтическом состязании, а наградой ему служит вызволение захваченного повелителя великанов. Его стихи столь прекрасны, что выступления остальных бардов напоминают детский лепет, и в итоге он добивается освобождения своего бывшего поработителя, Исбаддадена, и в придачу руки его дочери Олвен. 25 марта Талиесин (чье имя означает «носитель света») женится на Олвен (что дословно означает «белый след», а так называли валлийцы Венеру), дочери повелителя великанов.

Вот что пишет Роберт Грейвс, подробно изучавший поэзию Гвиона: