"Горячие" точки. Геополитика, кризис и будущее мира - Джордж Фридман

Британия сотворила колонии в Северной Америке по своему образу и подобию. Даже те, кто радикальнейшим образом расходился во взглядах (с метрополией) на все, делал это очень английским образом. Через какое-то время Соединенные Штаты стали самым серьезным вызовом и британской культуре, и британскому господству. Америка была когда-то главным звеном в имперской цепи. Она же стала началом падения империи. Частично это произошло по причинам, лежащим в области культуры. Американцы воплотили британский философский подход к жизни в виде конкретных организационных структур. Принципы их построения затем оказали большое влияние уже собственно на британские общественные и государственные институты. Но что еще важнее — основой Америки была иммиграция, со все новыми волнами которой американская культура постоянно менялась. Оставим в стороне то влияние, которое оказала на Британию послевоенная иммиграция. Скажем только, что американская культура с ее неформальностью и меритократией подрывали основы культуры британской в значительно большей степени, чем любой другой страны на Европейском полуострове. Частично это может быть также объяснено тем, что британский изоляционизм и британская «тупость» просто не справились с растущей глобальной мощью Соединенных Штатов. Самым очевидным образом это проявилось в утрате британского контроля за Мировым океаном, который перешел к США. А это означало утрату своей империи.

Интересы США во многом походили на британские, даже, можно сказать, совпадали с ними. Геополитически США также можно рассматривать как остров, только значительно бóльших размеров. Он точно так же нуждался в защите от вторжения со стороны моря. Поэтому в свое время главной угрозой для США была главная мировая морская держава — Великобритания. Между странами случались военные столкновения — в 1812 году, периодические конфликты по поводу Орегона, во время американской Гражданской войны. Интересно отметить, что по окончании Первой мировой войны Соединенные Штаты разработали несколько военно-стратегических планов. Один из них назывался Военный план «Красный», который рассматривал вопросы обороны от британского нападения и оккупации США со стороны Канады. Конечно, это был совершенно надуманный документ, один из тех бессмысленных планов на случай непредвиденных обстоятельств, которые военные штабисты разрабатывают просто потому, что им надо что-то делать. В то же время сам факт того, что и даже такой план существовал, весьма примечателен.

Великобритания не имела планов вторжения в США. Но она конкурировала со Штатами за господство на одной и той же акватории — в Атлантике. США в то время были крупнейшим мировым экспортером, поэтому критически нуждались в свободном доступе к Атлантике. Британии океан нужен был для контроля за частями своей империи. Намерения меняются, возможности значат больше (чем намерения). Несмотря на то что до настоящих трений дело не доходило, американцы чувствовали себя несколько неуютно, находясь перед фактом наличия британских военно-морских баз в Западном полушарии. Великобритания стала испытывать серьезное беспокойство по поводу роста американской морской мощи начиная примерно с 1900 года.

Эти соображения вышли на первый план с началом Второй мировой войны. Великобритания попала под серьезнейшее давление со стороны Германии после падения Франции. Тогда США согласились передать Британии пятьдесят старых эсминцев. В обмен на это британцы передали США в аренду на девяносто девять лет свои земли и военные базы в Западном полушарии, включая Багамы, южный берег Ямайки, Сент-Люсию, западный Тринидад, Антигуа, части Британской Гвианы, а также права на создание баз на Бермудах и Ньюфаундленде.

Получилось, что в обмен на 50 эсминцев Британия отдавала все свои базы в западном полушарии, тем самым снимая даже гипотетическую угрозу для США, а также отказываясь от возможностей являться военно-морской силой где бы то ни было в Северной Атлантике. США предоставили Британии то, в чем она нуждалась в тот момент больше всего — эсминцы для борьбы с немецкими подводными лодками. Взамен на помощь в сдерживании Германии Британия согласилась на коренные изменения баланса сил во всей Северной Атлантике в пользу США.

После войны Америка стала первой державой в истории, которой удалось взять под свой контроль все океаны мира. Она изгнала из Тихого океана и японцев, и англичан, и французов. Она получила господство в Северной Атлантике. А с помощью НАТО получила частичный контроль над Королевским флотом, точнее над частью того, что от него осталось. Это было концом Британской империи, которая по своей сути была морской. А Британия более не контролировала основные морские пути. Америка не имела никакого интереса в защите Британской империи. Поэтому можно сказать, что, несмотря на множество других причин распада империи, основным фактором этого было то, что США воспользовались отчаянным положением Британии в 1940 году и перехватили лидерство в Северной Атлантике.

После потери империи и установления американского господства на Европейском полуострове Британия стала только одной из европейских наций в ряду многих. Несмотря на свою формальную победу в войне, она лишилась своих ключевых владений. Все это привело к изменениям в поведении Британии на международной арене. Ранее оно определялось целью поддержания баланса сил на полуострове. Теперь же она оказалась вынужденной сконцентрироваться на своем собственном балансировании между Соединенными Штатами и остальной Европой. Можно сказать, что Британия по-прежнему балансирует, но сейчас это носит более сложный характер.

Отношения Британии со странами Европейского полуострова после потери империи являются весьма замысловатыми, что не ново. Основные моменты их обсуждались в предыдущих главах. Британия всегда сочетала тесные отношения с Европой с известной отстраненностью от европейских дел. В восемнадцатом веке высшие классы европейских стран подражали французам. К концу века девятнадцатого место французов заняли англичане, ставшие примером даже в манере вести себя и одеваться. Отчасти это объяснялось тем, что во все королевские дома Европы входили отпрыски королевы Виктории. Но главное — в Британии было то, что достойно подражанию. Ее глобальная мощь и развитая экономика как следствие индустриальной революции придали новый блеск старым традициям. Подражая им, кому-то удавалось даже приобщиться к могуществу. А обладая еще более сложными традициями, следовать которым было возможно, только если родиться и вырасти в их атмосфере, британское высшее общество, и даже средний класс ощущали свое некое превосходство над всей остальной Европой. Какой-либо молодой британец, путешествуя по континенту и посещая Афины, Рим, Париж, чувствовал свое там благоговение перед историей и поэтикой этих мест, а не перед людьми, в то время этим места населявшими. Как брак, который не в полной мере удался, обе стороны были связаны друг с другом страстью, но разделены более мелкими и прозаическими моментами, такими как уважение, доверие, ощущение общей судьбы.

После войны вместе со своей глобальной мощью Британия утратила и свое очарование. Европейцы получили новый образец для подражания — Соединенные Штаты с их глубоко отличавшейся культурой. Очарование Британии было в сложности и таинственности ее культуры. Очарование Америки — в нарочито небрежной открытости своей. Если британцы старались не допустить иностранцев и представителей низших классов и сословий до самых глубин своей традиционной культуры, то американцы, наоборот, требовали мягкого, но безапелляционного подчинения своей культуре, построенной вокруг того склада ума, который нашел свое материальное воплощение в компьютере, вокруг обедов, предназначение которых — «заправиться» энергией, а не наслаждаться процессом, вокруг культа успеха, который требовал себе в жертву ни больше, ни меньше, а всю человеческую жизнь. Европейцы привыкли жить в своих больших семьях. Американцы перемещались туда, где есть работа. Мы с женой воспитали четырех детей, все они сейчас живут в разных городах, ни один — в нашем. Они — американцы, для них карьера стоит на первом месте. Мы это понимаем, так как мы такие же. Семья становится вторичной, на первый план выходит мобильность в погоне за успехом.