Дочь леса - Элеонора Девильпуа

– И сколько времени у тебя займет это путешествие?

– Несколько месяцев, – ответила девочка.

– Мне кажется или при помощи твоих крыльев вышло бы быстрее?

– Да, но мой наставник их разломал, – проворчала Арка, бросая на Ластианакса обвиняющий взгляд. – В любом случае на этот раз я не могу бросить Карапуза.

– Кстати, Арка, раз уж речь зашла об этих крыльях…

Взгляды всех собравшихся обратились к Пирре. Девушка сунула руку в карман тоги и достала медно-красный браслет, сразу же заблестевший на свету.

– Поскольку я тоже была виновата в поломке крыльев, я решила их починить, чтобы отвлечься от дел, – сказала она, через стол протягивая Арке вещицу. – Я немного их усовершенствовала, – добавила она с легким оттенком самодовольства.

Если бы Ластианакс уже не был влюблен в Пирру, то прямо сейчас непременно влюбился бы в нее снова. Только она могла починить самое сложное магическо-механическое изобретение всех времен, чтобы расслабиться на досуге.

Недоверчиво поглядев на девушку, Арка взяла браслет. Она хотела коснуться кончиком пальца печати, чтобы активировать ее, но помедлила мгновение, а потом отдернула руку.

– Я больше не могу им пользоваться, к тому же там, куда я направляюсь, у меня не будет права владеть этой вещью, – сказала она. – Орихалк в лесу под запретом. Поэтому оставьте браслет себе.

С этими словами она протянула украшение Пирре. Обычно девушка не поддавалась эмоциям, но Ластианакс видел, что она тронута.

– В любом случае не стоит больше давать эту штуку Ласти, он пока не готов снова ею пользоваться, – заметил Петрокл с другого конца стола.

– Да уж, как-нибудь обойдусь, – согласился Ластианакс.

Он намеревался провести остаток жизни, крепко стоя ногами на земле.

День закончился слишком быстро. Они убрали со стола, унесли стулья, и Арка отправилась на боковую. На следующее утро, едва рассвело, Ластианакс помог девочке перенести вещи в барку, которую вызвал заранее. Лодочник повез их через город, на первый уровень. Арка ничего не говорила, но Ластианакс по глазам видел: она напоследок впитывает образы Гипербореи, чтобы сохранить их в памяти. Город вокруг них просыпался, начиналась привычная мирная жизнь.

Прибыв в конюшни, они погрузили вещи Арки на седло Карапуза и в седельные сумки. С одним вытянутым свертком девочка обращалась особенно бережно, крепя его на спину коня. Это был меч из живой лазури, выкованный Комозуа из резака, который Ластианакс выкрал из Экстрактриса. Ластианаксу не нравилось, что Арка будет путешествовать с этим оружием. Впрочем, пока клинок покрыт орихалком, ей ничего не угрожало… до тех пор, пока она не вернется в лес амазонок.

Они закончили надевать упряжь на Карапуза. Арка взялась за уздечку и повела коня к выходу из конюшен. Ластианакс, сдвинув брови, шагал рядом.

– Все равно не понимаю, почему твой конь ждал меня у подножия ледника, – пробормотал маг. – Он словно знал, что мне понадобится его помощь, чтобы как можно скорее вернуться в Гиперборею.

– Это полуединорог, он наделен особыми способностями, – ответила Арка.

– Сначала змей, предсказывающий будущее, а теперь еще и…

– Арка!

Они обернулись и посмотрели на ворота. На территорию конюшен только что влетел Фретон, взмокший и запыхавшийся, как будто бежал всю дорогу от седьмого уровня до первого. Ластианакс смотрел, как покрасневший ученик подходит к вытаращившей глаза Арке.

– Мне жаль, что я свидетельствовал против тебя в суде и так долго не понимал, что ошибаюсь, – напрямик заявил мальчик.

– …а также за то, что пытался уничтожить мой браслет, дразнил меня лохматой бродяжкой и почти целый год изводил Касика?

Фретон принялся внимательно рассматривать свои ботинки. Ластианакс, с огромным интересом прислушивавшийся к этому разговору, с трудом сдержал смешок.

– Да, извини за все это.

Фретон поднял голову: его покрасневшие щеки немного побледнели, и теперь он выглядел увереннее.

– Когда я смогу навестить тебя в Аркадии, номер сорок три?

– Когда мне удастся убедить амазонок смириться с присутствием в лесу мальчиков, – ответила Арка, улыбаясь уголком рта.

– Значит, в твоих же интересах уговорить их поскорее, – серьезно ответил Фретон.

Поколебавшись секунду, он взял девочку за руку и пожал по-гиперборейски.

– Увидимся, номер сорок три.

С этими словами он помахал магу и ученице рукой и, развернувшись, зашагал по направлению к башням. Ластианакс поглядел на Арку, смотревшую, как Фретон исчезает за углом.

– Ты и правда намерена заставить амазонок передумать на сей счет?

– Гиперборея же смогла избрать женщину-василевса, так что все возможно, – весело ответила девочка.

Они, в свою очередь, покинули конюшни и направились к западным воротам, шагая по вновь пробивающейся на лугу зеленой траве. Карапуз то и дело останавливался и пощипывал эту свежую поросль. Пасущиеся на поле овцебыки провожали путников безмятежными взглядами. Ластианаксу вдруг отчаянно захотелось уехать вместе с ученицей и посетить все края, которые она будет проезжать. Он внезапно ощутил несвойственный гиперборейцам дух странствий.

– А вы, мастер, что вы будете делать теперь? – спросила Арка, словно прочитав мысли мага. – Я хочу сказать, вы ведь теперь не министр и все такое.

– Подумываю посвятить себя дипломатии, – ответил Ластианакс. – Нужно установить длительный мир между Гипербореей, Напокой, амазонками и тем, что осталось от Темискиры.

– Удачи, – иронически проговорила Арка.

– В одночасье этого не добиться, – продолжал Ластианакс. – Предстоит долгая работа – как и в твоем случае.

Они добрались до западных ворот. Ластианакс показал свое кольцо-печатку таможенникам, надзиравшим за выезжающими, потом вместе со своей ученицей подошел к золотой черте, отмечавшей границу города. Перед ними открывалась покрытая льдом равнина, холодная и безлюдная. Ластианакс вдохнул бьющий ему в лицо ветер. Удивительное дело: внешний мир казался ему не таким враждебным, как прежде; возможно, потому, что он не побоялся отправиться туда.

Он не заготовил никакой прощальной речи. Арка тоже молчала. Некоторое время они лишь молча смотрели друг на друга, сначала мучимые неловкостью этого молчания, а потом обрадованные тем, что не нужно ничего говорить. Никакие слова не выразили бы того, что они сейчас чувствовали. Наконец Ластианакс обнял девочку и услышал, как она шмыгает носом. Они отстранились друг от друга. Арка улыбнулась, блестя покрасневшими глазами, потом потянула Карапуза за уздечку. Без дальнейших формальностей она повернулась и направилась к горам.

Возвращаясь к башням, Ластианакс чувствовал, как непролитые слезы жгут ему глаза. Когда он ступил на улицы первого уровня, по щекам потекли теплые капли. Молодому человеку казалось, будто у него внутри прорвался мешок, полный безмерной печали, к которой примешивались раздражение, сожаление, одиночество… А где-то в глубине души ощущалась радость оттого, что он переживает все эти чувства.