Алиф-невидимка - Дж. Уиллоу Уилсон

— Что вы имеете в виду под словами «второй шанс»? — удивился Алиф, чувствуя какое-то неприятное тайное значение в высказывании старика.

— Я хотел сказать, что они были настолько добры ко мне, что даже предложили мне у себя почетное место, где я буду учиться сам и учить других. Я думаю, что такое лест-ное предложение нужно будет принять.

Алиф и Новый Квартал удивленно переглянулись.

— Но вы же сами говорили, что не хотели бы проводить свое время в обществе джиннов, как пришлось новообращенной и Дине, — напомнил Алиф.

— Я имею полное право пользоваться прерогативой пожилого человека, а потому меняю свое решение.

— Но почему? — Алифу даже подумать было страшно о том, что придется оставить шейха здесь.

Старик посмотрел на небо и чуть заметно улыбнулся, лиловый цвет отразился в его мутных глазах.

— Потому что я вернулся бы к развалинам своей жизни, — заговорил он. — На мое место в Аль Башире они поставят какого-нибудь государственного слугу, обученного в школе для противников ислама. И если при этом меня не арестуют и не убьют, я всю оставшуюся жизнь буду вздрагивать от каждого неожиданного звука и постоянно оглядываться. Впрочем, то же самое ждет и вас, если только, конечно, вы уже не разработали какой-то особенный план.

— Мои планы всегда внезапны и смешны, — выпалил Алиф. Внезапно он снова начал сомневаться в себе и своих способностях. — Вы только посмотрите, куда они всех нас завели. Я и сам понять не могу — ну почему я не в состоянии решать свои обычные проблемы точно так же, как это делают все нормальные люди?!

— Может быть, у тебя не совсем обычные проблемы?

— Я был простым хакером, имел проблемы со своей девчонкой. Ну что может быть в этом необычного?

Новый Квартал тихонько хихикнул.

— Значит, мы, возможно, живем не совсем в обычное время, — высказал свое предположение шейх. — Я понимаю, что старики часто жалуются на современность. Они вздыхают по поводу того, что золотое времечко уже прошло, когда дети были вежливыми, а килограмм мяса можно было купить за одну монетку. Но в нашем случае, молодые люди, я думаю, что не ошибусь, если замечу, что в мире, где мы живем, произошли какие-то фундаментальные перемены. Мы достигли этапа постоянных изобретений. Революции сместились с поля боя на домашний компьютер. Ничто больше никого не шокирует. Мы живем в выдуманную эру. Выдуманные правительства принимаются без комментариев, а сами мы можем сидеть в мечети и рассуждать о том, как выдуманный герой поедает ненастоящую свинину в видеоигре, причем говорим мы так же серьезно, как если бы обсуждали живого человека. А теперь и я, и ты, и маленький принц коротаем ночь во дворе у марида, и при этом мы так же спокойны, как если бы забронировали номера в гостинице. Все это весьма странно.

— Не думаю, что вот именно это является описанием современности, — заметил Новый Квартал. — Мне кажется, мы, напротив, возвращаемся назад, к тем временам, когда все это считалось нормой. Все это было еще тогда, когда не явились еще сюда европейские интеллектуалы в своих кальсонах и не решили провести черту между тем, что рационально, а что — нет. Полагаю, что наши предки не считали необходимым проводить такие различия.

Шейх задумался.

— Возможно, ты прав, — кивнул он. — Наверное, каждая инновация начинается с фантазии. Когда-то давным-давно те, кто изучал ислам, решили дать волю своему воображению. Например, в Средневековье были великие споры о том, в какой момент человек входит в состояние духовной чистоты, совершая хадж. Например, вы идете пешком. Когда? А если на корабле, то когда? А если на верблюде? И тогда один умник, когда закончились все разумные доводы, задал вопрос: а что, если бы человек летал, тогда какой момент считать главным? И это считалось серьезным испытанием для приспособляемости закона. В результате у нас появились правила для воздушных путешествий во время совершения хаджа, которые были установлены за пять столетий до появления коммерческих авиалиний.

Алиф прилег на свой матрас.

— Не знаю даже, лучше мне стало от этого или хуже, — признался он. Его конечности отяжелели, он устал и хотел спать. — Но мне все равно хочется, чтобы вы вернулись вместе с нами, уважаемый.

— Я не буду здесь один. Новообращенная тоже остается, как вам известно, по крайней мере до тех пор, пока не родится ребенок.

— Интересно, как будет выглядеть малютка, — сказал Новый Квартал и состроил гримасу. Потом он снял сандалии и плюхнулся на матрас рядом с Алифом. — Возможно, он будет покрыт густым мехом. Или у него будут острые клыки. А где он будет жить? И вообще какова судьба у полулюдей-полуджиннов? Как у него все сложится?

— У нее, — поправил Алиф.

— Не понял.

— Это будет «она», а не «он». Я про ребенка.

— Как скажешь. — Новый Квартал закрыл глаза и уложил голову на руки, служившие ему чем-то вроде подушки. Алиф принял такую же позу, прислушиваясь к тому, как шейх, разуваясь, напевает что-то себе под нос.

Теплый воздух приятно тонизировал кожу, принося с собой запах финикового сахара. Алиф услышал, как весело рассмеялась Дина где-то там, внутри дома марида. Ей эхом расхохоталась новообращенная, перед этим шутливо поспорив с девушкой. Алиф подумал о Городе и о том, что означало для молодого человека возвращение в него. Потом он представил свою мать, одну со служанкой в их пустой квартире. Она уже давно, наверное, считает его погибшим. Для Алифа казалось важным еще тогда, в тюрьме, думать только о той прошлой жизни в районе Бакара и никогда не представлять себе будущее, не заглядывать вперед. Ведь даже если они с Новым Кварталом и победят, даже если джинны одолеют Руку вместе с его демонами, он сам, возможно, уже никогда не вернется к прежней жизни и проведет оставшиеся дни как в кошмарном сне.

— Алиф, — сонным и слабым от усталости голосом обратился к юноше Новый Квартал, — а наш план сработает?

— Не важно, — отозвался тот. — Если мы и напортачим, мы долго не протянем, так что нам не придется разбираться с последствиями.

— Логично, — успокоился Новый Квартал.

Какая-то птица (да-да, в Пустом Квартале обитали и птицы тоже!) прокричала откуда-то сверху свою звонкую песню, возвещавшую о наступлении ночи, этакая воробьиная имитация соловьиной трели. Алиф почувствовал, что немного успокоился, и его вскоре одолел сон. Очень скоро ему приснилось, будто он видит, как наяву, и двор марида, и спящую фигуру шейха Биляля, и Нового Квартала, и даже свою собственную, но небо над ними было насыщенного синего света, без луны, но зато усыпанное тысячами звезд и неведомых ему созвездий. Это зрелище заворожило его, и он тихо завис над собственным спящим телом, уставившись глазами вверх.

Его мечтательное состояние прервал женский плач. Встревоженный, юноша стал оглядываться в поисках источника этого странного звука и заметил промелькнувшую тень у ворот дома марида. Это был необычный золотистый силуэт, отчетливо выделяющийся на общем синем фоне. Алиф узнал Азалель. Она беззвучно прошла по двору, закрывая лицо ладонями. Ее черно-оранжевые волосы рассыпались прядями по плечам. Желтый халат, в котором Алиф видел ее в последний раз, был кое-где разорван и весь покрыт пылью, как будто женщина с тех пор так ни разу и не снимала его.