Горящая земля - Бернард Корнуэлл

Я повернулся к Осферту.

— Позаботься о том, чтобы женщин не изнасиловали, — приказал я, — и найди повозку и лошадей.

Я посмотрел на управляющего.

— Нам нужна еда и эль.

— Да, господин.

Рядом с эллингом стояло длинное строение, и я вошел в него. Под крышей ссорились белки.

Когда я очутился внутри, мне пришлось дать глазам привыкнуть к темноте, но потом я увидел то, что искал: мачты, рангоуты, паруса.

Я приказал своим людям перенести весь такелаж в повозку, потом подошел к открытому концу навеса и стал наблюдать, как мимо, кружась, течет река. Прилив отступал, обнажая длинные глубокие полосы ила.

— А зачем нам рангоуты и паруса? — спросил за моей спиной Эдуард. Он был один. — Управляющий принес мед.

Он боялся меня, но делал огромные усилия, чтобы держаться дружелюбно.

— Расскажи, что случилось, когда ты пытался взять Торней.

— Торней? — недоуменно переспросил Эдуард.

— Ты напал на Харальда на его острове и потерпел неудачу. Я хочу знать почему.

Я уже слышал эту историю от Оффы, человека с собаками, который разносил новости между королевствами, но не расспрашивал никого, кто был там лично. Все, что я знал — это что нападение на беглецов Харальда закончилось поражением и потерей множества людей.

Эдуард нахмурился.

— Это было…

Он замолчал, покачал головой, может быть, вспоминая, как люди барахтались, пробираясь сквозь грязь к палисаду Харальда.

— Мы так и не смогли приблизиться, — горько сказал он.

— Почему?

Он нахмурился.

— В реке были колья. Грязь была густой.

— Думаешь, взять Бемфлеот будет легче? — спросил я — и увидел ответ на его лице. — Итак, кто возглавил атаку на Торней?

— Этельред и я.

— Ты вел людей? — многозначительно спросил я. — Ты был впереди?

Он уставился на меня, закусил нижнюю губу и явно смутился.

— Нет.

— Твой отец позаботился о том, чтобы тебя защищали? — спросил я.

Эдуард кивнул.

— А что насчет господина Этельреда? — продолжал я. — Он был впереди?

— Этельред храбрый человек, — вызывающе отозвался Эдуард.

— Ты мне не ответил.

— Он был со своими людьми, — уклончиво ответил Эдуард. — Но, слава Богу, спасся при разгроме.

— Тогда почему ты должен быть королем Уэссекса? — жестоко спросил я.

— Я… — начал было он.

Потом растерял все слова и просто молча смотрел на меня с выражением боли на лице. Он пришел в сарай, пытаясь проявить дружелюбие, а я разнес его в пух и прах.

— Потому что твой отец — король? — предположил я. — В прошлом мы выбирали лучшего человека, чтобы тот стал королем, а не того, кому довелось выпасть меж ног королевской жены.

Эдуард нахмурился, оскорбленный, нерешительный, утративший дар речи.

— Объясни мне, почему я не должен сделать королем Осферта, — резко сказал я. — Он — старший сын короля.

— Если не будет правил наследования, — осторожно проговорил Эдуард, — смерть короля приведет к хаосу.

— Правила, — издевательски ухмыльнулся я. — Как ты любишь правила! Итак, потому что мать Осферта была служанкой, он не может быть королем?

Эдуард собрал всю свою храбрость и ответил:

— Да. Не может.

— К счастью для тебя, — сказал я, — он не хочет быть королем. По крайней мере, я так думаю. Но ты хочешь?

Я ждал, и в конце концов Эдуард чуть заметно кивнул.

— И у тебя есть преимущество, — продолжал я, — то, что ты родился меж пары царственных ног. Но все равно тебе нужно доказать, что ты заслуживаешь короны.

Он молча глядел на меня.

— Ты хочешь быть королем, — продолжал я, — поэтому ты должен доказать, что заслуживаешь этого. Ты возглавляешь людей. Ты делаешь то, чего не сделал у Торнея, то, чего не сделал и мой кузен. Ты первым идешь в атаку. Ты не можешь ожидать, что люди будут умирать за тебя, если они не увидят, что ты охотно умрешь за них.

Эдуард кивнул.

— Бемфлеот? — спросил он, не в силах скрыть свой страх при мысли о предстоящей атаке.

— Ты хочешь быть королем? — спросил я. — Тогда возглавь этот штурм. А теперь пойдем со мной, и я покажу тебе, как.

Я вывел его наружу и подвел к речному обрыву. Отлив почти закончился, обнажив скользкий склон не меньше двенадцати футов высоты, покрытый блестящей грязью.

— Как нам подняться на такой склон? — спросил я.

Эдуард не ответил, он просто нахмурился, словно раздумывая над проблемой… А потом, к его полному изумлению, я сильно толкнул его, так что он свалился через край. Он громко закричал, потеряв почву под ногами, потом заскользил и проехал на своей царственной заднице весь путь до воды, где, наконец, умудрился кое-как встать. Он был весь заляпан грязью и негодовал.

Отец Коэнвулф, очевидно, подумал, что я пытаюсь утопить Этелинга, потому что ринулся ко мне и уставился вниз, на принца.

— Вытащи меч! — велел я Эдуарду. — И взберись на берег!

Тот вытащил меч и сделал несколько нерешительных шагов, но скользкая грязь мешала ему, и он каждый раз соскальзывал вниз.

— Пытайся лучше! — прорычал я. — Пытайся изо всех сил! Наверху датчане, и ты должен их убить. Поэтому карабкайся!

— Что ты делаешь? — негодующе спросил Коэнвулф.

— Делаю из него короля, — тихо ответил я, потом посмотрел вниз, на Эдуарда. — Карабкайся, ты, ублюдок! Взбирайся наверх!

Он не мог этого сделать — ему мешала тяжелая кольчуга и длинный меч. Он пытался ползти вверх по берегу, но всякий раз соскальзывал вниз.

— Вот на что это будет похоже! — сказал я ему. — Карабкаться изо рва у Бемфлеота!

Он уставился на меня снизу вверх, грязный и мокрый.

— Сделаем мост? — предложил он.

— Как мы сделаем мост, если сотня пердящих датчан будут метать в нас копья? — вопросил я. — А теперь давай! Карабкайся!

Он попытался снова, и снова у него ничего не получилось. Потом — и его люди, и мои наблюдали за ним сверху — Эдуард стиснул зубы и бросился по скользкой грязи в последней отчаянной попытке, и на этот раз ухитрился остаться на склоне. Он использовал меч как палку, дюйм за дюймом поднимаясь выше, и люди разразились приветственными криками. Он продолжал соскальзывать обратно, но нельзя было не заметить его решимости, и каждый его маленький шаг люди встречали аплодисментами.

Наследник трона Альфреда был облеплен грязью, распрощался со своим драгоценным достоинством, но внезапно понял, что ему это нравится. Он ухмылялся. Он пинком вгонял сапоги в грязь, подтягивался с помощью меча и, наконец, умудрился перевалиться через край берега.