Страж - Роберт Мазелло

— Сиди тихо, — сказал Картер жене, — не высовывайся.

Но только он попытался встать, как Бет схватила его за руки.

— Куда ты уходишь?

— Я не брошу тебя, — сказал он. — Просто хочу посмотреть. Может быть, найду что-нибудь, что нам пригодится.

Он осторожно отстранился и встал. И как раз в этот момент двери амбара дрогнули от удара, но засов выдержал.

— Он здесь! — простонала Бет.

Картер знал, что так и будет.

И снова послышался грохот. На этот раз в щель между створками проникла полоска яркого света.

— Я спущусь, — сказал Картер, но Бет крепко сжала его рукав и прошептала:

— Нет! Останься здесь!

Но Картер не хотел сидеть на месте и ждать, когда враг придет к нему. Он спустился с сеновала и крадучись пошел к дверям.

Двери снова содрогнулись, будто по ним ударили кувалдой. В сторону отлетела большая щепка.

Картер подкрался к двери, дождался момента, когда стало тихо, и осторожно выглянул в щель.

И увидел глаз, глядящий прямо на него. Они стояли так близко, что их ресницы почти соприкасались.

— Мы не враги, ты же знаешь, — сказал Ариус.

Его дыхание было напоено ароматом омытого дождем хвойного леса. Картер хотел отскочить назад, но что-то удержало его на месте. Глаз ангела невольно притягивал его к себе: огненная рябь радужки действовала так же гипнотически, как настоящее пламя.

— У нас общий интерес.

Картер догадался, что имеет в виду Ариус, и у него кровь застыла в жилах. Не отрывая взгляда от щели между створками дверей, он отошел назад на несколько дюймов. Но это было похоже на попытку сопротивляться невидимой силе. И в голосе ангела было что-то неудержимо влекущее, что-то необычайно… знакомое. Так звучит голос старого друга, с которым ты не говорил много лет.

И по которому ты ужасно тосковал.

Картер чувствовал, что его руки, мысли, воля словно парализованы. Он знал, что должен сделать, что хочет сделать, но голос Ариуса, этот золотистый свет и благоуханный аромат… все это очаровало Картера, сковало по рукам и ногам.

Он увидел, как в щели появилась белая рука с длинными, идеальной формы пальцами, только средний был коротковат. Пальцы поддели снизу засов.

— Мы поговорим, — сказал Ариус спокойно.

Таким тоном полицейские-переговорщики разговаривают с самоубийцами, стоящими на карнизе.

Онемев от ужаса, Картер смотрел на дверь. Белые пальцы обвили засов и приподняли. Засов поднялся на дюйм, на два… оставалось совсем немного, и вдруг Картер услышал голос Бет с сеновала:

— Картер, нет!

И на него словно вылили ведро холодной воды.

— Останови его, Картер!

Картер встряхнулся, снова устремил взгляд на белую руку, поднимающую засов, но теперь она показалась ему похожей на белесую кисть скелета. Эта рука убила его друга Руссо, эта рука могла принести страшную гибель и разрушения всему миру. Картер налег на засов. Тяжелый деревянный брус с грохотом лег на скобы. Белая рука проворно убралась.

Щель между створками дверей стала узкой.

Яркий свет снаружи неожиданно угас, воцарилось безмолвие. Ни крика ярости, не гневных проклятий, ни биения крыльев. Картер замер на месте и стал прислушиваться, но кроме своего прерывистого дыхания слышал только стрекотание сверчков.

Он отступил назад, не спуская глаз с дверей амбара.

— Где он? — услышал он голос Бет.

— Не знаю.

— Но он ушел, да? Свет исчез.

Ее голос звучал так, словно она была близка к истерике, но при этом в нем звучала отчаянная надежда.

Да, свет исчез. Да, стало тихо. Но как бы сильно Картеру ни хотелось, чтобы все закончилось так легко и просто, он прекрасно понимал, что этого не может быть. Он не знал, где сейчас Ариус, что он задумал, но чувствовал: падший ангел не ушел.

Картер отошел от дверей еще дальше. Он понимал: единственный способ что-то узнать — это открыть двери и выглянуть наружу.

Но сделать это он пока был не готов.

Картер обернулся и увидел, что Бет испуганно смотрит на него с сеновала. Лицо у нее было грязное, исцарапанное, к мокрым волосам прилипли соломинки. Но Картер мог поклясться, что она никогда не была так прекрасна. Искоса поглядывая на двери, он снова взобрался по лесенке, и Бет упала в его объятия. Они несколько секунд стояли молча, покачиваясь на месте. Картер поднял руку, прикоснулся к волосам Бет, но, почувствовав, как она дрожит, крепче прижал ее к себе и стал гладить по спине. Ему так хотелось согреть Бет, передать ей хоть немного своего тепла. Из дыры в стене сеновала тянуло холодным и сырым ночным воздухом.

Картер не смог бы сказать, долго ли они так простояли. Его глаза были закрыты, и ему совсем не хотелось их открывать. Хотелось только стоять, прижимая к себе Бет, и верить, что опасность миновала, и представлять, что им ничто не угрожает, что, когда они вернутся в дом, они найдут там Эбби, целую и невредимую. Но что-то подсказывало Картеру все более и более настойчиво, что он должен открыть глаза, сейчас, немедленно, что они уже не одни в амбаре.

И он открыл глаза. В амбаре было по-прежнему темно.

— Тсс… — прошептал Картер и усадил Бет на пол. Обернулся, посмотрел на двери.

Засов лежал на скобах, двери были закрыты. Ариуса нигде не было видно, но неприятное, тревожное чувство не покидало Картера. Кожу на затылке покалывало, словно воздух наэлектризовался.

— Вы рождаетесь, — прозвучал голос, — крича.

Картер резко обернулся. В глубокой тени под крышей сеновала, на куче старого сена сидел Ариус. Его обнаженное тело сейчас не светилось. Оно было белым как мел и совершенно неподвижным.

— Вы живете в страхе.

Голос Ариуса звучал мрачно и скорбно.

— И умираете в ужасе.

Бет сжалась в комочек у стены, на которой висели ржавые инструменты.

— Но так быть не должно, — продолжал ангел. Он был едва виден в тени под стропилами. — Так не должно было быть никогда.

Картеру не хотелось отвлекаться. Он не должен был отводить взгляд от неподвижной фигуры Ариуса, но ему нужно было найти хоть какое-то оружие. Или путь для побега. Но какой мог быть побег? До лесенки они уже не могли добраться, а спрыгнув с сеновала на жесткую землю, могли переломать ноги.

— Мы были вашими друзьями, — произнес ангел нараспев, — и я могу снова стать вашим другом.

— Нет, не можешь, — процедила сквозь зубы Бет, и когда Картер обернулся, то увидел, что она сняла со стены старые ржавые вилы и повернула их остриями к своему животу. — Я знаю, чего ты хочешь, и я скорее убью себя, чем позволю этому случиться.