Мастер-класс для диверсанта - Сергей Москвин

– Пора, – глянув на Сайдакова, объявил Степан Мордасов.

Сайдаков еще раз проверил, как держится на его левом запястье патронташ, и, подхватив свою винтовку, вышел из палатки вслед за Мордасовым. Свое оружие снайпер нес сам, так как не доверял его никому.

* * *

Степан Мордасов остановил машину, не доезжая двух километров до военного аэродрома. Мордасов хорошо запомнил это место. Сегодня утром он уже приезжал сюда вместе с Осиповым и Сайдаковым, чтобы провести рекогносцировку. Правда, утром диверсанты прибыли сюда на машине военной контрразведки, и за рулем сидел майор Осипов. Сейчас они приехали на машине ставропольского Управления мелиорации. «ГАЗ-66» был несколько больше армейского «уазика». Тем не менее небольшой пригорок, возле которого Мордасов остановил машину, надежно закрывал автомобиль диверсантов от лежащих на своих огневых позициях снайперов Федеральной службы охраны.

Заранее облачившиеся в белые маскировочные халаты диверсанты выбрались из машины. Мордасов с Сайдаковым были только вдвоем. Для произведения одного или нескольких выстрелов Сайдакову не требовался помощник. Командир диверсионной группы обеспечивал отход своему снайперу после выполнения акции. Мордасов двинулся первым. Сайдаков последовал за ним. Винтовку он держал в опущенной правой руке, используя прицельное приспособление в качестве ручки для переноски. Путь диверсантов лежал на пригорок, оттуда открывался прекрасный вид на огневые позиции снайперов Федеральной службы охраны.

Поднявшись на пригорок, Мордасов залег в снег и поднес к глазам прибор ночного видения. С пригорка можно было рассмотреть две огневые позиции. Оба снайпера оставались на тех же местах, на которых диверсанты обнаружили их во время утренней рекогносцировки. Снайперы отлично замаскировали свои позиции, но в данном случае степень маскировки не имела значения, Мордасов отлично видел через свой прибор тепловые контуры двух залегших стрелков. И еще командир диверсантов видел, что других объектов, излучающих тепло живого человеческого тела, поблизости от стрелков нет.

– Поднимайся, – приказал Мордасов Сайдакову в микрофон своей рации.

Снайпер поднялся на пригорок и залег рядом со своим командиром.

– Обстановка без изменений, – сообщил Мордасов.

Сайдаков кивнул и настроил прицел своей винтовки на дистанцию 1200 метров. Именно такое расстояние отделяло его от позиции ближайшего снайпера Федеральной службы охраны.

Снайпер, лежащий в тысяче двухстах метрах от диверсантов, имел при себе наблюдательные приборы не хуже, чем у Мордасова и Сайдакова. Но контролируемая им территория ограничивалась одним километром, так как дальше чем за километр от него летное поле вообще не просматривалось, следовательно, там просто по определению не могла находиться огневая позиция диверсантов. Снайпер был исполнительным сотрудником, он четко выполнял приказ своего начальника и не заглядывал за пределы контролируемой зоны.

– Объект покинул Моздок, – услышали диверсанты в наушниках голос Сергея Осипова.

Это сообщение являлось сигналом к началу акции. Ориентировочно через десять-пятнадцать минут кортеж премьер-министра должен был появиться на аэродроме.

Командир диверсионной группы и снайпер переглянулись. Командир кивнул. Сайдаков освободил дульный срез винтовки от закрывающего его бинта и припал к окуляру инфракрасного прицела. Голова снайпера отчетливо выделялась на фоне заснеженного пустынного поля. В центре прицела была отчетливо видна ярко светящаяся точка, указывающая, куда попадет пуля. Сайдаков совместил светящуюся точку с контуром головы снайпера службы охраны и подушечкой указательного пальца потянул на себя спусковой крючок. Массивность винтовки обеспечивала отличную устойчивость при стрельбе, даже несмотря на непривычно тугой спуск, поэтому ствол практически не шелохнулся. Пуля, вылетевшая из ствола со сверхзвуковой скоростью, преодолела расстояние до цели меньше чем за полторы секунды. Она врезалась в голову человека, легко преодолела это препятствие и унеслась дальше. Снайпер из Федеральной службы охраны так ничего и не почувствовал. Он остался лежать в прежней позе, только уже без головы. А то, что еще полторы секунды назад являлось человеческой головой, в виде разбрызганных капель осело на комбинезоне стрелка и на снегу в нескольких метрах вокруг него.

– Что и требовалось доказать, – объявил Сайдаков, отрываясь от прицела. Он ловко перезарядил винтовку и спрятал в карман стреляную гильзу. – Ну, я пошел, – добавил снайпер, поднимаясь во весь рост.

– Запомни, никакого пижонства, – предупредил командир диверсантов. – Нам нужно гарантированное поражение цели.

– Не беспокойся, командир. Сейчас это уже не твои проблемы. Ты, главное, позаботься о том, чтобы, когда я вернусь, мы смогли поскорее убраться отсюда, – ответил Сайдаков.

Подхватив винтовку, он побежал по полю к огневой позиции застреленного снайпера ФСО. Преграда на пути к главной цели была устранена. Теперь целью Сайдакова стал сам российский премьер-министр.

Премьер-министр закончил свое выступление и сейчас отвечал на вопросы журналистов, но и эта часть пресс-конференции уже подходила к концу. Телеоператор Григорий Журавлев сидел в пятом ряду от сцены и добросовестно снимал. Павел Чернышов тоже находился в зале. Он стоял около входа и смотрел на Журавлева.

«К нему так никто и не подходил, – думал Чернышов про телеоператора. – Никто не попытался получить кассету, в которой был спрятан пистолет. Вряд ли кто-то попробует сделать это сейчас, когда до конца пресс-конференции осталось каких-нибудь пять минут. Если бы в зале находились террористы, они бы уже давно попытались завладеть пистолетом. Значит, что же – террористов нет в зале? Но если их нет в зале, тогда зачем нужен пистолет в видеокассете? Зачем пистолет, если из него никто не собирался стрелять?» Чернышов чувствовал, что он чего-то не понимает. К концу пресс-конференции его беспокойство еще больше усилилось, он начал покусывать нижнюю губу.

«Господи, что происходит? – сказал себе Чернышов. – Ведь я же уверен, что диверсанты пойдут на покушение. Почему же они не пытаются заполучить свой пистолет? – Чернышов попробовал мысленно поставить себя на место диверсантов. – Предположим, я командир диверсионной группы. Мне нужно пронести пистолет на встречу с премьером. Я предполагаю, что пистолет у меня обнаружат, поэтому подкладываю его ничего не подозревающему телеоператору. Стоп! – вдруг сказал себе Чернышов. – Если я считаю, что пистолет обнаружат, то какая разница, у кого он будет находиться. Да, пистолет обнаружат не у меня, а у телеоператора. Но какая мне от этого выгода, ведь оружия у меня все равно нет и не будет? Если диверсанты были уверены, что оружие обнаружат, то зачем они вообще подкладывали его Журавлеву?» Павел Чернышов еще раз взглянул на Григория Журавлева, потом на сцену, где за длинным столом сидел премьер-министр. Возле сцены в немой позе застыл полковник Рогозин и еще несколько личных телохранителей. Когда Чернышов одновременно увидел сцену и зал, у него появилось ощущение какой-то нереальности происходящего. Словно он присутствует на каком-то странном спектакле.