Живая машина. Книга I. Секрет бессмертия - StarStalk147

но если есть деньги, мы договоримся. И лучше нам отправиться сейчас, пока в порту мало других людей.

— А какой твой интерес в этом? — спросил его Урси, недоверчиво прищурившись.

Прежде чем ответить, диггер вздохнул и посмотрел на свою руку, под перчаткой ладони которой виднелся длинный глубокий шрам.

— Потому что я понимаю, что пересек опасную черту, пробравшись на базу «Нового Рассвета» и вытащив оттуда вас. Рано или поздно за мою голову объявят награду «Хранители», и у меня не остаётся выхода, кроме как покинуть Кайлити. Ну, а поскольку вы знаете, как это сделать незаметно, то я постараюсь помочь вам, чтобы уйти самому.

— Неужели, всё так серьёзно? — только и сказала Кари.

«Только если мы уйдём, то уже никогда не узнаем всего нашего прошлого, — внезапно осознал Урси, раздумывая над словами Мастера, — и другой шанс нам вряд ли представится».

— Подождите, — воскликнула Хара, увидев, что Мастер и Брон собираются уходить, — а… я думала, мы побудем вместе подольше…

— Мы скоро увидимся, я обещаю, — тепло улыбнулся их эмоциям робототехник, видя, как поникли беоты, — но сейчас надо действовать быстро. И постарайтесь не влипнуть в неприятности, как вы умеете. Особенно ты! — кивнул он на Вульпи, который виновато пожал плечами. — И ещё… Урси, — Мастер посмотрел на медведя, остановившись в проходе, — если твой новый друг соизволит поговорить с вами, спроси его, почему Рерар Хонти сразу не забрал вас к себе, имея связи и власть? Хотя я сомневаюсь, что он тебе ответит. Это не твоя игра, — и он ушёл вслед за Броном, оставив Урси думать над его словами.

***

Возвращаясь по знакомой улице, Мастер заметил, что молодых людей, что неудачно попытались ограбить его, уже нет, а по улицам ходят первые работники офисов и всевозможных фирм. Лучи утра давно позолотили город, и очередной рабочий день только разгорался, убивая всю прохладу ночи.

Брон молча шёл впереди, не глядя на окружающий их городской пейзаж, но Мастер догадывался, что это лишь внешнее спокойствие. Хотя он знал его очень немного, но робототехник уже успел понять, что этот человек рано стал взрослым, много пережил и совершил немало усилий, чтобы выжить. «Скорее всего, его воспитывали не родители, — думал Мастер, наблюдая за диггером, — чтобы избрать путь искателя сокровищ в сомнительных подземельях, необходима изрядная доля смелости и даже отчаяния. А такое есть лишь у тех, кто не имел ничего».

— Почему ты не сказал им о том, что знаешь? — наконец, спросил его Брон, повернувшись к нему и позволив поравняться. — Ты же видел Шута и то, что он сделал.

— Им это незачем знать, — ответил робототехник, ругнувшись на выбоину в асфальте, в которую попал ногой. — К тому же, я не хочу спугнуть этого нота или сделать так, чтобы он совершал лишние действия.

— Ты знаешь зачем он привёз их сюда?

— Нет. Но начинаю догадываться. Брон, — он посмотрел назад, глядя как шагоход «Хранителей» пересекает улицу, — кто-то, кроме тебя, ещё видел анимагенов?

— Судя по их рассказам — как минимум один патруль этих «голубей», — тот проследил его взгляд и свернул в проулок, чтобы избежать внимания «Хранителей», — и семейка из трущоб.

— Что за семейка?

— Некие Менолы. Две сестры и их дрищеватый брат. Одна совсем ещё малявка, лет четырнадцать-пятнадцать, а остальным за двадцать, оба работают в этом же кафе. Точнее — работали. Они приютили Хару, когда она убегала от патруля. А в чём дело?

— Брон, я понимаю, что не могу тебя просить о таком, но тебе придётся их убедить, чтобы они тоже уехали, — Мастер сердито сплюнул на землю, — все, кто так или иначе оказался втянут в эту историю, должны бежать.

— Зачем? В смысле — какое нам дело до этих людей?

— Они оказались жертвами обстоятельств, воли случая или судьбы, хотя в судьбу я не верю. Они не виноваты, что так получилось, — они свернули за угол и вышли к портовому району.

Обшарпанные низкие дома и прочие строения вновь запестрели вокруг. Мусор и вонь вдоль тротуаров живописно сочетались с трещинами в стенах, разбитыми стёклами и щербатым асфальтом. А где-то там, вдалеке, ниже по сужающейся улице, шумела река Тоту, стеснённая причалами порта Рахнака. Тоту тянулась почти через всю Нелию, беря истоки аж из Кольца Мерати, окружавшего Даэлак, и далеко не везде была такой широкой и полноводной. Где-то она обрушивалась водопадом, где-то петляла меж холмов, а на границе с Бевиаром и вовсе уменьшалась в узкий, но быстрый ручей, породив место, справедливо названное Спирусова Глотка. Это место погубило немало судов, как обычных торговцев, так и пиратов, что, впрочем, не мешало последним проникать в воды Нелии этим путём.

Послушав шум прибрежных волн Мастер вздохнул и провёл рукой по лицу. Большая вода напомнила ему о доме в Тиалаке, то давнее воспоминание, о котором он не хотел забывать. О том доме, откуда открывался вид на Сизый океан, ревущий крепкими ветрами, о крикливом торговце рыбой, каждое утро проезжавший мимо их двери. О тех временах, когда он ещё не обременил себя ответственностью за свои творения и за своё прошлое. В какой-то момент Мастер почувствовал, что силы резко ушли от него, но для него это была лишь временная слабость. Громкие и нечленораздельные звуки привлекли его внимание — он резко повернул голову в сторону стоящей возле пиратского брига толпы «Белых Чаек», как обычно шумной и подозрительной компании. Заметив Брона, один из них громко и протяжно свистнул и помахал рукой с зажатой в ней бутылкой с алкоголем.

— Пришли, — только и сказал диггер, ответив на приветствие коротким кивком, — говорить буду я, а ты стой и помалкивай. Без обид, но твои замечания и сарказм сейчас будут совсем неуместны.

— Я понял, буду молчать, — хотя на подобную речь он бы с удовольствием ответил потоком ругательств, но сейчас Мастер смолчал, проглотив гнев, — только постарайся решить это побыстрее.

— Не от меня зависит, — коротко ответил Брон, замедлив шаг навстречу поднявшейся пиратской братии.

Если бы он не знал, что это пираты, то Мастер бы решил, что к ним идёт кучка нищих, ограбивших склад одежды. Помимо того, что их рубашки, футболки, майки и штаны были заляпаны алкогольными жидкостями, так они ещё выглядели сильно поношенными, застираны до