Предел не положен - Роберт Энтони Сальваторе

– Ну так Киммуриэль!

Бениаго пожал плечами.

– Неужели нет никакого пути в Гаунтлгрим?

Дроу, сохранивший облик рыжеволосого человека, опять пожал плечами.

– Ты хоть стоять-то можешь? – с насмешкой поинтересовался он.

– Скоро смогу, – пообещал Вульфгар.

– В таком случае можешь попытаться пройти по тоннелям Подземья или по поверхности, но в любом случае тебя почти наверняка убьют еще по пути к дворфскому комплексу. А если даже и не убьют, как ты попадешь внутрь? Гаунтлгрим осажден армией демонов и враждебных дроу.

– Киммуриэль мог бы меня туда переправить!

Бениаго еще раз пожал плечами и шагнул в сторону, освобождая путь Киммуриэлю.

– Ты жив только благодаря мне, – заявил Киммуриэль.

Вульфгар сердито посмотрел на него, но спорить не стал.

– Я сохранил тебе жизнь не потому, что она мне дорога, – добавил дроу.

– Джарлакс приказал тебе меня защищать.

Киммуриэль фыркнул:

– Это ничего не значит. Я оставил тебя здесь и прислал жрицу ради твоего исцеления по той причине, что мне требуется твоя помощь.

– Тогда обещай отправить меня в Гаунтлгрим.

– Нет. Но ты все равно мне поможешь.

Вульфгар сердито прищурился.

– Я подозреваю, что ты хочешь убить Бревиндона Маргастера и овладевшего им демона даже больше, чем я, – сказал Киммуриэль.

При этих словах Вульфгар откинулся на спинку стула и удивленно раскрыл глаза.

– Тебя же окружают могущественные союзники и сильные воины.

– Я сомневаюсь, что кто-то из них способен нанести удар такой физической силы, какой мне нужен.

Вульфгар на мгновение задумался, потом кивнул:

– Веди.

Но Киммуриэль покачал головой.

– Нам еще надо многое подготовить в Лускане, – объяснил он. – Когда все устроится так, как я предвижу, я тебя вызову. А до тех пор лечись. Я сомневаюсь, что ты переживешь атаку.

Эти слова заставили Вульфгара взглянуть на дроу с любопытством.

– Гибель демона, возглавившего нападение на Лускан, будет достойна твоей жертвы, если так случится, – сказал Киммуриэль. – Я уверен, ты с этим согласен.

– Согласен, – ответил Вульфгар, немного подумав.

– Настоящий воин, как я и подозревал. Смерть тебя не пугает…

– Мне уже доводилось умирать, – прервал его Вульфгар.

Киммуриэль изумленно взглянул на него, и Вульфгар усмехнулся, когда тот продолжил, поскольку даже такая деталь не была настолько важной для дроу, чтобы попросить разъяснений.

– Честь для тебя важнее всего, и потеря чести хуже самой смерти, – сказал Киммуриэль. – Так вот, я предлагаю тебе шанс нанести решающий удар за твоих друзей на юге, и, да, за Джарлакса и тех дроу, кто правит Лусканом. Но это огромный риск. Ты уже испытал на себе укус клинка Бревиндона.

– Дай мне один удар, – проговорил Вульфгар. – Во второй раз я не промахнусь.

– По крайней мере это произойдет не на палубе корабля, который ты так глупо утопил прямо под нашими ногами, – сухо констатировал Киммуриэль и вышел из комнаты.

Вульфгар сидел в одиночестве, стараясь обрести внутренний стержень, пытаясь изгнать лихорадку, гной и боль. Когда дверь отворилась снова, он поднял голову и увидел Бонни Чарли.

– Я убью Бревиндона Маргастера и краснокожего демона-эльфа, укрывшегося у него внутри, – решительно объявил Вульфгар, прежде чем она успела задать хотя бы один из явно беспокоивших ее вопросов.

– Ты выглядишь уверенным, – отметила она.

Вульфгар кивнул, и это движение вызвало очередной приступ рвоты.

Верховная Мать Мез’Баррис сидела в своем тронном зале, но не сумела удержаться от дрожи перед демонстрацией силы, представленной ей после отказа от встречи с Верховной Матерью на ее территории в Доме Бэнр.

Перед ней стояли или сидели на роскошных магических дисках пять верховных матерей, включая Квентл Бэнр, выбравшую для визита передвижное пурпурно-черное кресло, превосходящее по своей величественности трон Дома Баррисон Дел’Армго, а также свита, состоящая из могущественных жриц, магов и воинов.

Мез’Баррис облизнула губы, оценивая выдвинутое предложение.

– Если я погибну, меня кто-нибудь заменит, – сказала она Верховной Матери Бэнр.

– Если погибну я, ты знаешь, кто меня заменит, – парировала Квентл.

Мез’Баррис на мгновение задумалась и посмотрела на жрицу Сос’Умпту, уверенно стоявшую рядом с сестрой. Но нет, решила она, Сос’Умпту не жаждет надеть мантию Верховной Матери.

– Ивоннель, – выдавила она, с трудом заставив себя произнести имя необычной, но наделенной огромной силой дочери Громфа, еще ребенка по меркам дроу, но в теле молодой женщины, с потенциалом, мудростью, умом и опытом своей тезки.

– Ивоннель, – подтвердила Верховная Мать.

– Она хотя бы находится в Мензоберранзане?

– Она станет тысячью твоих кошмаров, – продолжала Квентл, игнорируя вопрос. – Потому что она участвует в этом и запомнит твой отказ. Она не будет терпеть тебя, Верховная Мать Мез’Баррис, и твои непрекращающиеся игры.

– Ты угрожаешь мне войной, Верховная Мать?

– Не я. У меня нет такого желания. Но я точно знаю, какой путь выберет Верховная Мать Ивоннель.

Мез’Баррис обвела взглядом стоявших вокруг аристократов Дома.

– Тысячью твоих кошмаров, – многозначительно повторила Верховная Мать. – А я могу предложить тебе еще кое-что.

Вскоре после этого из Мензоберранзана вышла огромная армия и с помощью магии стала быстро продвигаться к нижним воротам Гаунтлгрима. Такое войско не выступало из города более столетия, когда великая Ивоннель Вечная, Верховная Мать Бэнр, повела дроу на завоевание Мифрил Халла.

Академии дроу остались безмолвными; остались безмолвными дома дроу, как аристократов, так и простолюдинов.

Тоннели Подземья опустели перед войском, потому что никто из обитателей этих мрачных мест не желал встретиться лицом к лицу с поднявшейся мощью всего Мензоберранзана.

Вампир Тибблдорф Пуэнт сидел на троне дворфских богов в пустом приемном зале Гаунтлгрима. Дворфы бегом миновали зал и скрылись в более глубоких пещерах, а вход завалили огромным каменным блоком. Сейчас от ударов с обратной стороны стена дрожала, и с нее сыпались мелкие камни.

– О боги, что вы мне здесь уготовили? – спросил дворф. – Прими меня обратно, Морадин. Ты застиг меня врасплох: сердце велит одно, голод – другое. Да, да, голод, он все время меня мучает – вернее сказать, жажда. Сладкая кровь.