Падшие в небеса. 1997 - Ярослав Питерский

Девушка гневно смотрела на Скрябина и ждала…

– Вы что тут такое говорите? – залепетал Валериан. – Я, остался один, у меня горе, а вы,… вы, что такое говорите? Что вам от меня надо?! Что надо?!

– Горе у тебя?!!! Горе?!!! А ко мне ты приходил, зачем? Горе свое заиметь?! Ты мазохист что ли? Вот так, сначала от жены избавиться хотел, а теперь горе у тебя?

– Не к кому я не приходил! Отстаньте от меня! Отстаньте! Вы и ваш отец вы просто демоны! Вы порожденье зла! – истерично бормотал Скрябин.

Он размазывал по лицу грязь, в его сжатых кулаках торчали стебли старой жухлой травы. С них на щеки сыпались небольшие кусочки могильной земли.

Виктория брезгливо смотрела на этого человека и ждала, она ждала…

– Я ничего не знаю, ничего! Отстаньте от меня… – выл Валериан.

– Помни сволочь! Помни! Если Вилора посадят или с ним что-то случится,… я приду и убью тебя! Просто приду и убью!

– Ну что, Щукин, так и будете молчать? – оперуполномоченный Мухин развалился за своим рабочим столом и дымил сигаретой.

Напротив, него, на стуле, сидел Вилор с застегнутыми сзади наручников руками, и пристально смотрел на милиционера. Щукин мочал. Он смотрел в глаза Евгения и с горечью понимал, что у него даже нет сил, ненавидеть этого человека! После двух дней этого кошмара действительности, прошедшие после смерти Лидии, даже думать о ненависти было противно. Странное чувство отвращения к окружающим его людям переполнило грудь. Оно появилось ночью в камере. Вилор с болью вспоминая о Лидии, о том, что никогда ее больше не увидит, вдруг понял, что теперь все что бы, не происходило с ним, не имеет для него самого никакого значения.

– Ну, так что, Щукин?! Что вы сделали с гражданкой Скрябиной, когда она пришла к вам в дом? Почему? Почему вы это сделали? – зло спросил Мухин.

Вилор брезгливо посмотрел на опера и тихо ответил:

– А вы женаты Мухин?

– Что? – милиционер чуть не поперхнулся дымом.

– Понятно, значит, женаты и дети наверняка есть…

– Ты, о чем это?!

– А вот вы, смогли бы, зарезать свою жену?

Мухин вскочил из-за стола и, подбежав к Вилору, нагнулся над ним и зашипел словно змея:

– Ты мне брось эти вот еврейские замашки! Брось! На вопрос вопросом отвечать и глупость всякую спрашивать! Я тебе устрою тут зачистку совести!

Вилор не испугался напора, он посмотрел в глаза милиционеру и равнодушно сказал:

– Вы еще и националист антисемит. Да… полный букет.

– Что сука?! Кто националист?! – Мухин схватил Щукина за ворот рубашки и протянул на себя с такой силой, что затрещали нитки.

– Глупость я спросил в ответ на глупость. Вы же спрашиваете у меня глупость?

Мухин дернулся, но рубашку все же отпустил, он, тяжело дыша, вернулся на место и, покосившись на серо-синий журнал на столе ехидно хмыкнул:

– Я, гражданин Мухин, у вас, как раз глупость-то и не спрашиваю. Вы подозреваетесь в совершении умышленного убийства. Вас нашли в бесчувственном состоянии, рядом с убитой гражданкой Скрябиной, которая, судя по всему, была вашей любовницей и у меня есть версия, что именно из-за ревности вы и зарезали вашу любовницу.

– Прекратите, как вам самому-то не противно?! Зачем вы так?! Вам представляет удовольствие мучить людей?! – брезгливо спросил Вилор. – Лидия была моя женщина, моя любимая, вот и все. Я ее люблю… – Щукин осекся и, грустно посмотрев на окно, добавил. – Любил… и не мог убить, вы что, вашим умом милицейским, не понимаете, что есть такое чувство, а то, что она была за мужем, так она формально была замужем, она не любила этого человека и собиралась развестись, и мы должны были пожениться…

– Вот! Началось! Вы, хотя бы что ни будь другое, придумали! А-то сами себе ловушку расставляете! Замужем, развестись!.. Она, наверняка, как я подозреваю, пришла вам сказать, что разводиться не хочет и что вам надо расстаться, а вы, вы просто в гневе пырнули ее ножом! Кстати куда вы его дели? Отвечайте!

– Хм, у вас богатое воображение гражданин начальник. Может мне так вас называть?! А?! Может, тут пытать меня еще будете?!

Мухин хлопнул себя по лбу ладошкой:

– О! Об этом-то я и забыл! – радостно воскликнул он. – Как же без этого?! Мне тут один человек дал замечательный журнал – Новый мир называется! Так вот, в этом журнале, есть замечательное пособие, как вы там говорите, по пыткам, а точнее по способам дознания.

– Что?! – недоумевая, спросил Вилор. – В Новом мире? Вы Мухин, что, совсем с ума сошли?

– Нет, с ума я не сошел, а вот вы, вы может быть, но я вам отвечу, в этом номере журнала напечатана первая часть Архипелага Гулаг, некого гражданина Солженицына. Бывшего врага народа и предателя, уехавшего за рубеж, чтобы поливать грязью нашу Родину!

– Вы что несете?! Мухин?! – с возмущением спросил Щукин. – Солженицын лауреат Нобелевской премии! И написал свой легендарный роман, что бы весь мир знал о сталинских ужасах!

– Может он для этого и написал, может мир и действительно узнал, но гражданин Солженицын, сам того не зная, приготовил хороший учебник для оперативников. Теперь по нему можно успешно применять методы дознания, которые были использованы нашими коллегами из гэпэу и энкавэдэ в двадцатые, тридцатые годы! Причем, как замечу, очень эффективно использованы!

– Вы больной человек! Мухин! Вы, что хотите сказать, что ваши коллеги должны применять те пытки, с помощью которых сталинские садисты мучили людей?!

– А почему бы нет,… причем как вы там заметили людей,… да и не людей, а злодеев, врагов народа,… а в сегодняшних реалиях бандитов и убийц! Насильников и извращенцев, воров и грабителей! Всех этих мразей почему бы не подвергнуть этим методам?! Ведь они же издевались над невинными людьми, вот и над ними надо тоже поиздеваться! Как говорится, глаз за глаз! Око за око!

– Вы больной! Вы сумасшедший! У вас, что тут за рассадник сталинских идей? Вы, что тут творите? Извращенцы! Вы ведь даже святое дело, как я вижу, в пытку превратить можете! Солженицын вам ведь, об этой мерзости писал! Человек подозреваемый, еще и не преступник вовсе, а вы его уже…

– Нет, вы правы… если человек сам сознался, то зачем его пытать? – язвительно ответил Мухин. – Нет! Его пытать не надо! Он и так наказан будет, срок получит! А вот если упорствует злодей, жулик и бандит, убийца и извращенец, из себя невинного строит,… то почему бы его немного не прижать?! А?! Пусть сознается! И все!

– Да вы что?! Идиот?! – Вилор не верил своим ушам, он смотрел на милиционера и не мог понять притворяется тот или говорит искренне.

– Вы тут мне с оскорблениями-то, осторожней! – с угрозой в голосе произнес Мухин. – Я не идиот! А вот вы, я вижу, под такого косите! Человек сознался, значит, он виноват! Вот и все!