Пробуждение - Марк Фрост

– Звучит легко и просто, – улыбнулся Уилл.

Куява прикрепил к правому указательному пальцу Уилла датчик пульса и надел на его предплечье манжету тонометра. Он протер тампоном тыльную сторону правой ладони Уилла, безболезненно ввел в вену тонкий катетер и закрепил пластырем.

– Кроме того, – сказал он, – мы возьмем несколько анализов крови, чтобы оценить потребление кислорода в реальном времени. – Доктор Куява присоединил катетер к другой длинной трубке, которая разветвлялась и шла к нескольким приборам. Уилл увидел, как по трубочке от его руки потекла тонкая красная струйка. Куява поработал с настройками беговой дорожки. – Вставай. Движущаяся полоса приспособится к твоей скорости, так что не сдерживай скорость.

Куява и Роббинс ушли в контрольную кабину и через окошко дали Уиллу сигнал начинать. Уилл начал с ходьбы, и полоса беговой дорожки начала двигаться вместе с ним. Он быстро перешел на бег трусцой, а потом – на размеренный бег. Несмотря на загубник и электроды, он нашел свой ритм и дышал легко. Он отбросил прочь все свои тревоги и, как просил его о том Куява, не стал себя сдерживать. Он увеличил скорость, и резиновая полоса у него под ногами взвыла. Ноги Уилла поднимались и опускались все чаще и чаще. Уилл чувствовал себя прекрасно, сказочно невесомым. Впереди не было ничего, кроме зеленых огоньков.

Уилл скосил глаза на контрольную кабину и увидел, что к Куяве и Роббинс присоединился дружелюбный преподаватель генетики, доктор Рулан Гайст. Куява показывал ему распечатку.

«Отлично. Может быть, он сможет мне что-то объяснить. Давай покажем ему максимальную скорость».

Уилл нажал на клавишу, управлявшую наклоном беговой полосы, и приподнял «нос» тренажера. В итоге он продолжил бег под углом в шесть градусов. Он прибавлял и прибавлял скорость, и все системы и моторы тренажера начали протестующе стонать. Когда Уилл увидел, что от движущейся ленты летят искры, и почувствовал запах горелой резины, он нажал на красную кнопку аварийной остановки на рукоятке. Движущаяся полоса со скрежетом остановилась, а Уилл своим ногам команду остановиться дать не успел и взлетел в воздух над приподнятым краем тренажера. Он удачно приземлился, не потеряв равновесия, обернулся и увидел, что край тренажера объят пламенем.

Куява выбежал из кабины, схватил огнетушитель и загасил огонь. Роббинс замерла на пороге кабины. Любопытство в ее взгляде смешалось с тревогой. Доктор Гайст остался в контрольной кабине. Он озадаченно смотрел на экраны мониторов.

Уилл вытащил изо рта загубник, а Куява бережно извлек из его вены катетер.

– А-а-а, прошу прощения, что так вышло, док, – пробормотал Уилл.

– Нет-нет, все в порядке, – сказал Куява, с трудом сохраняя спокойствие. – Ты все сделал так, как я тебя просил. Теперь давай перейдем вот сюда.

Куява подвел Уилла к большому белому аппарату – «бублику» из формованного пластика, поставленному на ребро. Куява поработал с пультом управления, и из «бублика» выехала плоская платформа на высоте пояса Уилла.

– Ложись сюда, Уилл, лицом вверх, головой к аппарату.

– Что это такое?

– Это аппарат для МРТ, – сказал Куява. – Томограф. Мы сделаем несколько снимков твоего головного мозга. На этот раз ты не должен двигаться. Точнее говоря, если пошевелишься, ничего не получится.

– Хорошо. Не хотелось бы и этот прибор сломать.

– Уж пожалуйста. Он намного дороже.

Уилл улегся на платформу. Доктор Гайст торопливо подошел к Куяве с планшетником. За ним устремилась доктор Роббинс. Гайст показал Куяве результаты обследования на беговой дорожке. От волнения он тяжело дышал.

– Показатели минутного потребления кислорода просто потрясающие, – сказал Гайст. – На три базисных пункта выше любых, какие я только видел – здравствуй, Уилл, прости меня, но это невероятно впечатляюще. Показатель гематокрита ниже нормы на три цифры – это беспрецедентно. Мощность в ваттах распределена устойчиво выше шестисот, но при этом пульс не поднялся выше ста пятидесяти… у тебя икроножные мышцы болят?

– Нет, сэр.

– Я бы рискнул сказать, что у него даже молочная кислота не начала вырабатываться, – сказал Гайст Куяве. – У него клеточный обмен идет, как в самоочищающемся двигателе.

– Есть какие-то признаки употребления допинга? – спросила Роббинс.

– Нет, кровь совершенно чиста, – ответил Гайст. – Уровень глюкозы ровный, без пиков. В ответ на стресс он вырабатывает эритропоэтин по невероятно эффективной гомеостатической кривой. – Гайст снова вспомнил, что Уилл рядом. – Прости, Уилл, для тебя это, конечно, сущая абракадабра.

– А что это значит? – спросил Уилл.

– Это значит, что у тебя потрясающие аэробные и метаболические способности, – ответил Куява. – То есть дыхательные и обменные.

– Мягко говоря, – добавил Гайст, глядя на цифры на экране и восхищенно качая головой, – это просто чудо. Совершенное чудо.

– Разумное объяснение есть? – взволнованно спросила Роббинс.

– Пока еще слишком рано высказываться, – сказал Гайст и бросил взгляд на Куяву.

– Быть может, МРТ сумеет пролить свет на это, – сказал Куява. – Давайте поглядим.

Гайст улыбнулся, потрепал Уилла по плечу и вернулся в контрольную кабину. Уиллу стало еще больше не по себе. Он запрокинул голову и опасливо устремил взгляд в темный центр кольца томографа. Куява вводил команды через пульт управления.

– Как эта штука работает? – спросил Уилл.

– Томограф помещает тебя в безвредное магнитное поле, которое мы наполняем радиоволнами – звуками различной частоты. Звуки громкие, поэтому надень вот это. – Куява протянул Уиллу наушники с большими чашечками, плотными амбушюрами и небольшим микрофоном. – Закрой глаза, десять минут лежи совершенно неподвижно, и мы получим снимок всей твоей нервной системы.

Куява направился к контрольной кабине. Доктор Роббинс подошла и взяла Уилла за руку. Ее ладонь была гладкой, прохладной, прикосновение успокаивало и вселяло уверенность.

– Тебе раньше никогда не делали МРТ? – спросила она.

Уилл покачал головой.

– Просто дыши и расслабься, – сказала Роббинс. – Если что-то будет не так, просто скажи что-нибудь в микрофон, и я сразу отключу аппарат.

– Давайте поскорее с этим покончим, – сказал Уилл.

Доктор Роббинс пожала его руку и ушла. Уилл надел наушники и улегся. В следующее мгновение платформа, на которой он лежал, медленно въехала в узкое отверстие внутри кольца. Наушники приглушили шум сервомоторов. Уилл закрыл глаза и попытался сохранять спокойствие, сосредоточившись на своем дыхании. Легкий толчок. Платформа остановилась. Уилл очутился в тесном беззвучном пространстве, внутри огромного кольца, и ощущение у него было такое, словно его до колен заковали в пластиковый гроб.

В наушниках послышался голос Куявы: