Масоны. Как вольные каменщики сформировали современный мир - Джон Дикки

Следующий этап — внедрение в правящую Христианско-демократическую партию своих людей с целью ее «омоложения», вытеснив не менее 80 % ее лидеров. Легион молодых государственных служащих прошел бы обучение в местных сообществах или учебных заведениях, контролируемых «ротарианским клубом». Таким образом, они были бы окружены обществом, которое направило их на верный путь. И так, утверждал Джелли, Италия могла бы добиться того, чтобы «честная политическая власть давала четкие указания», которые затем выполнялись государственными чиновниками из патриотического долга и «духа ротарианской чистоты».

План Джелли столь же странен, сколько и зловещ. Его мнение, что Ротари-клуб был подходящим примером для героев тайного государственного переворота правой партии, вызывает большие сомнения. То же касается и высоких моральных принципов, которые должны были быть у его товарищей по заговору — и он планировал выделить им огромный бюджет для покупки влияния. Предположительно только мужчины, обладающие непоколебимой, высокой моралью, с чистой совестью могут купить себе путь к власти.

Если говорить кратко, отрывки из «Плана демократического возрождения» представляют собой детскую фантазию о кукловоде — этот образ Досточтимый мастер упоминал в своем известном интервью газете Corriere della Sera.

Также у «Плана демократического возрождения» можно увидеть явную масонскую окраску — по крайней мере, это тот вид масонства, который понравился бы кому-то вроде бывшего Великого мастера Гамберини. Ротарианцы «Плана» имеют множество схожих черт с «настоящими масонами» в видении Гамберини. Целью Джелли было сохранить тесные связи с «Великим востоком» и привлечь на свою сторону влиятельных людей, которые прониклись идеями Гамберини о том, каких высот масонство могло бы достичь с помощью «П2». Такие цели также могли бы привлечь ярых антикоммунистов и тех, кто понимал видение Великого мастера Гамберини цели масонства как средства внедрения новых моральных ориентиров в государстве.

Тем не менее достижение этих целей не было основной задачей «П2». Действительно, настоящие намерения «Плана» не были явными, но важно помнить, что «План» все же не был секретным. Он не представлял собой закодированный буклет с инструкциями, который «злой гений» распространял между своими миньонами. Вполне вероятно, что Джелли на самом деле хотел, чтобы содержимое чемодана его дочери было найдено, хотя, возможно, не все сразу. Более того, Джелли и раньше озвучивал свои идеи «Плана». В 1975 году он поделился с президентом Италии ранней версией документа, известной под названием Schema R. «План» не должен был быть строго конфиденциальным: многие, кто мог бы проникнуться идеями Джелли, были не только в «П2», но и в различных учреждениях Италии. Как нам предстоит увидеть, «План» посылал особые, скрытые сигналы для настоящих и потенциальных друзей Джелли.

Смысл «Плана» и всей активности «П2» зависит от того, насколько серьезно мы воспринимаем «красную угрозу». Многие итальянцы 1970-х действительно боялись коммунизма и ненавидели все, что было с ним связано, несмотря на то что ИКП снова и снова доказывала честность своих намерений, например оказав помощь в создании Конституции Италии. В 1970-х ИКП определенно не угрожала либеральным ценностям страны или месту Италии в Западном союзе против Советской империи. Тем не менее в государственной системе послевоенной Италии голоса значительной части электората, которая голосовала за коммунистов, не учитывались. То же самое произошло и с меньшей, но все же значительной частью голосующих, отдающих свое предпочтение неофашистской партии «Итальянское социальное движение». Партия была так же политически непопулярна, как и ИКП. Таким образом, аморфный центр, в котором доминировала Христианско-демократическая партия, по умолчанию получал большинство голосов. Существование коммунистической угрозы, которую преувеличивали по мере необходимости, было выгодно многим политикам и их деловым друзьям, которые действовали в этом аморфном центре. «За пятьдесят лет в убежище, созданном борьбой против коммунизма, люди построили блестящую политическую и экономическую карьеру», — поясняет один из историков, изучающих дело «П2». Угроза со стороны коммунистов заключалась в том, что, получив доступ к власти, они могли настоять на реформах и ликвидации коррупции.

Другой ключевой проблемой «П2» представляли стратегию напряженности. Без сомнения, в 1970-х годах прошлого века в секретных службах Италии существовал элемент, который, используя угрозу подрывной деятельности, запугивал избирателей, и они возвращались обратно в аморфный центр. Также этот центр, в связи с той же деятельностью, сдвигался вправо. Несколько высокопоставленных сотрудников спецслужб были осуждены за то, что итальянцы называют depistaggio — умышленное создание ложных улик и показаний для следователей с целью защиты правых террористов.

Многие из сотрудников спецслужб, замешанных в делах, связанных со стратегией напряженности, были членами «П2». Но точный характер отношений Джелли с ними — это один из самых неясных аспектов всего связанного с ложей дела. Парламентская комиссия по расследованию деятельности ложи под руководством Тины Ансельми обнаружила, что у Джелли были довольно натянутые отношения со спецслужбами, у которых были данные о его прошлом. В ходе деятельности комиссии выяснилось, что во время Второй мировой войны Джелли действовал в качестве офицера по связям между итальянскими фашистскими силами и С С, а также принимал активное участие в облавах на антинацистских активистов, которые позже были казнены. В то же время он передавал информацию участникам итальянского Сопротивления, а далее — работал с разведкой союзников. У Джелли были связи в каждом лагере — он очень хорошо подстраховался. В 1950 году появилась информация, что Джелли с 1947 года был агентом восточноевропейских коммунистов. Как ни странно, дело по данному факту заведено не было. Еще более странно то, что секретные службы не передали досье Джелли следователям, которые еще в середине 1970-х годов стали подозревать «П2» в незаконной деятельности. Использовали ли секретные агенты досье Джелли, чтобы контролировать его? Или же они защищали своего человека, не передавая никому известную им о нем информацию?

В 1979 году страсти накалились: досье Джелли было передано журналистам, с помощью которых он ранее публиковал компрометирующую информацию. Один из этих журналистов, Мино Пекорелли, начал распространять информацию, известную секретным службам о Досточтимом мастере. Полное досье Джелли могло разрушить его репутацию антикоммуниста, но Пекорелли был убит незадолго до публикации. Неужели секретные службы устали от Досточтимого мастера и решили наконец-то остановить его, передав документы Пекорелли? Почему же Пекорелли был убит? (Нужно уточнить, что Джелли был далеко не первым, кто хотел бы избавиться от журналиста.) Тина Ансельми могла лишь пожать плечами. «Мы можем выдумать множество теорий, связанных с этой ситуацией, и ни одна из них не покажется нам абсурдной», — говорила она.

Самое вероятное заключение: Личо Джелли явно не смущала стратегия напряженности, судя по его мнению о терактах на вокзале в Болонье. С помощью «Плана», как он и ранее намекал в своем интервью, Джелли дал понять, что его также не смущал и «антикоммунистический крестовый поход». Но стратегия напряженности не была частью заговора «П2» или тем более конечной целью Джелли. Работники секретных служб, состояли они в «П2» или нет, делали то, что они и так бы делали вне зависимости от обстоятельств. По их мнению, их работой было остановить коммунистов. Джелли оказывал им помощь, но не был их вдохновителем.