Эпоха роста. Лекции по неокономике. Расцвет и упадок мировой экономической системы - Олег Вадимович Григорьев
Шрифт:
Интервал:
Когда я описывал технологическое разделение труда, то мы видели, что снижение трудоемкости производства единицы продукции на его основе связано с многократным увеличением объемов производства. Но такое увеличение объемов производства возможно, во-первых, при наличии достаточной волны спроса, а во-вторых, при доступности сырья.
Но, продолжая наращивать производство при ограниченной сырьевой базе, промышленность сталкивается с быстрым ростом цен на сырье, и рост производства быстро выдохнется. По-видимому, в шерстяной промышленности основные выгоды уже были получены североитальянскими городами-государствами в период их расцвета, после чего эта отрасль могла развиваться в узком коридоре между постепенным увеличением спроса и ростом сырьевых цен. Всплески развития на отдельных территориях случались только как кратковременный эффект введения или усиления протекционистских мер или существенных изменений в естественных условиях.
Кроме того, трудоемкость обработки шерсти невелика, и ее снижение не может быть значительным в денежном выражении. С учетом приведенных мною данных, снижение трудоемкости вдвое в обработке шерсти «стоит» в 6-7 раз дешевле, чем аналогичное снижение в обработке хлопка. Поэтому конкурентоспособность в этой отрасли поддерживать трудно – здесь всегда возможно столкнуться с фактором низкой стоимости рабочей силы.
Исторически потенциал роста шерстяной промышленности сильно ограничен как со стороны сырья, так и со стороны потенциала снижения трудоемкости.
У хлопка ситуация другая. Там ограничения по сырью, если мы будем рассматривать их в мировом контексте, могут вступить в силу при гораздо больших объемах потребления (не забудем, что была открыта Америка с ее огромными девственными территориями, пригодными для возделывания хлопка, да еще и в сочетании с рабским трудом). А кроме того, потенциал снижения трудоемкости в обработке хлопка в разы превышает таковой в производстве других видов тканей.
Но высокая трудоемкость делает хлопок практически недоступным не то что массовому, но и богатому потребителю, который скорее предпочтет шелк, даже если цены на него будут повышаться вследствие исчерпания сырьевой базы. А вот заместить в потреблении шерсть для хлопка просто нереально.
И тут мы опять должны обратиться к данным, которые приводятся в «Кембриджской экономической истории». Согласно им, в XVIII веке уровень реальных доходов работников в Индии сравнительно с Англией упал до 20-25% (после 83% в предыдущем периоде). Не знаю, с чем это было связано. Вряд ли речь может идти о резком росте производительности труда в Англии. Она, конечно, росла, но явно не такими темпами, которые характерны для индустриальной стадии развития. Тут речь, скорее всего, может идти о спаде потребления в Индии под воздействием мальтузианского цикла.
С учетом более чем двукратного превышения номинальных цен в Англии это означает, что в этот период индийский хлопок стал конкурентоспособен с английской шерстью на рынке Англии [129]. Не как шелк, то есть товар роскоши, а как товар массового спроса, поскольку изделия из шерсти были товарами массового потребления (напомню, что пресловутая куртка поденщика А. Смита была шерстяной).
В свободной рыночной экономике все было бы просто. Поставки индийских тканей начали бы быстро расти: английский флот, который к тому времени начал быстро развиваться, вполне мог бы справиться с этой задачей. Деньги еще более широким потоком потекли бы в Индию, обеспечив там рост реальных и номинальных доходов. Через некоторое время конкурентоспособность хлопковых и шерстяных тканей выровнялась бы. Индийский хлопок отхватил бы в свою пользу, возможно, некоторую часть тканей массового спроса, но потом бы установилась нормальная регулярная торговля, определяемая параметрами роста численности населения и взаимными изменениями стоимости труда.
Но в нашем случае все произошло не так. Влиятельнейшее «шерстяное лобби» выступило за запрет импорта хлопчатобумажных тканей из Индии с целью защиты своего положения на внутреннем рынке. Против выступала Ост-Индская компания, рассчитывавшая неплохо заработать на импорте дешевых тканей из Индии. В 1700 году такой запрет был введен. Для Европы того времени это была, как я уже говорил, обычная протекционистская практика, этот запрет действовал наряду с множеством других аналогичных запретов. Вот только результаты его оказались качественно иными.
К моменту введения запрета хлопок стал популярным и модным товаром в Англии, по крайней мере в среде богатых потребителей и среднего класса: Ост-Индская компания успела провести мощную рекламную кампанию, в которую был вовлечен и королевский двор. Так что внутри страны было быстро налажено производство хлопчатобумажных тканей, тем более что импорт сырого хлопка запрещен не был. Цены, по-видимому, выросли, так как стоимость рабочей силы в Англии была существенно выше (и реальная, и тем более номинальная). Но для богатых классов это было несущественно, тем более что в этой потребительской нише хлопок конкурировал скорее с дорогим шелком, нежели с дешевой шерстью.
Понятно, что при создании хлопчатобумажной промышленности были по максимуму использованы технические изобретения и организационные формы, которые ранее применялись в шерстяной и шелковой промышленности с целью снижения трудоемкости производства в условиях острой внутриевропейской конкуренции. Это позволило дополнительно снизить издержки производства.
А дальше начался длительный период создания и внедрения усовершенствований, направленных на снижение трудоемкости обработки хлопка. Поскольку совокупная трудоемкость производственных процессов была изначально высока, то и потенциал возможного снижения также был значителен.
В какой-то момент времени трудоемкость оказалась ниже критического порога, когда даже с учетом высокой стоимости рабочей силы издержки на производство хлопчатобумажных тканей стали ниже, чем в Индии с ее низкой стоимостью рабочей силы, и даже еще ниже. Ткань, произведенная по традиционной технологии при издержках, обеспечивающих минимум средств существования для физического выживания человека, все равно была неконкурентоспособна с фабричной продукцией. «Равнины Индии белеют костями ткачей», – написал в 1834 году британский генерал-губернатор лорд Уильям Бентинк. Английская ткань начала экспортироваться в Индию с 1822 года, а за предшествующие 30 лет полностью завоевала европейский и американский рынки. Промышленная революция свершилась.
Товарные и денежные потоки в мировой экономической системе начали разворачиваться. Теперь уже Запад начал поставлять товары Востоку, получая от него деньги, золото и серебро, ранее вывозимые с Запада на Восток.
Промышленная революция: необходимые условия.
В начале лекции я говорил о том, что для того, чтобы объяснить промышленную революцию, мы должны найти источник мощной и долговременной волны спроса на какой-то продукт, который бы смог запустить и поддерживать процесс углубления разделения труда сначала в одной отрасли, а потом, по цепочкам, и в смежных отраслях. Понятно, что в
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!