Алхимия убийства - Кэрол Макклири

Оскар хватает меня и прижимает к спинке сиденья, заслоняя собой.

— Пусть я человек не здравомыслящий, но не позволю поднимать руку на женщину, особенно эту.

Андре пресекает благородный порыв Оскара взмахом ножа.

— Сейчас ей ничего не будет. Я приберегу ее для другого случая.

Он улыбается и откидывается назад. Но стоило мне немного отдышаться, как он вдруг бросается на меня. Его лицо так близко, что я чувствую его дыхание и острое холодное лезвие, приставленное к моему горлу.

— Ты мне еще пригодишься. Я с удовольствием загляну тебе в глаза, когда буду медленно вспарывать.

Оскар и я сидим ни живы ни мертвы.

Андре снова как ни в чем не бывало выпрямляется. Нож убран, но я все еще чувствую холодное лезвие на своей шее. Он хочет убить меня, как убил Джозефину. А я могу только сидеть и ждать. Бедный Оскар. Он поражал своим великолепием грубых, отчаянных сорвиголов в шахтерском Лидвилле, а тут смотрит на меня раскрыв рот, совсем не похожий на прежнего златоуста.

— Не берите в голову. — Я опять похлопываю его по руке.

Его глаза застилают слезы.

— Простите меня, Нелли. — Он смотрит на Андре. — Прикинувшись моим другом, вы обманули меня. Вы убили двух людей, которых я любил. Люк и Жан Жак были ангелами во плоти, и вы отняли у них жизнь.

Андре вскидывает брови.

— Они были дураками. Как ты, они были кафешантанными радикалами, болтавшими о революции, но не желавшими подкрепить свои идеи делами. Ошибка Жан Жака в том, что он проявил слишком большое любопытство к тому, чем я занимался. Он шпионил за мной. Я приказал Люку убить его, но Люк подвел меня. В итоге мне пришлось решить обе проблемы.

Я понимаю, что войти в социальный круг Оскара было идеальным выбором для Андре, Рота, Перуна, или как бы он себя там ни называл. Этот круг не только имел туже самую сексуальную и политическую ориентацию, что и он, но, поскольку личная деятельность принадлежащих к нему людей осуждалась законом, они стремились собираться и общаться главным образом тайком в отличие от других сообществ друзей. Дорогой Оскар, я вижу как нарастает в нем гнев, от которого лицо становится розовато-лиловым, как рубашка. Я нисколько не сомневаюсь, что этот добродушный великан, не будь здесь Маллио с пистолетом в руках, нацеленным на нас, вцепился бы в горло Андре. Я решаю снова заговорить с Андре, чтобы предотвратить бессмысленное геройство со стороны Оскара.

— Как вас называть — Андре, Рот или Перун?

Он лишь самодовольно смотрит на меня. По-моему, ему все равно, как мы будем его называть. Он владеет ситуацией, и ничто другое ему не важно. Я также не понимаю, почему приспешник графа связался с анархистами, но может быть только два объяснения — либо деньги, либо то, что Маллио сам анархист.

— Как вы могли работать с графом, если он и есть богатый промышленник, кого ненавидит ваше анархистское движение?

— Я не работал с ним. Я пользовался им. Он финансировал мои исследования, платил Институту Пастера, чтобы я получил доступ к их работам.

— А ваш друг, — я киваю на Маллио, — прокладывал вам дорогу. Вы в курсе, что полиция разыскивает вас. Если вы перестанете…

Он разражается хохотом, и Маллио присоединяется к нему. Ужасный смех. Это сущий дьявол.

— Ты же не понимаешь, что я помогаю им поймать меня. На реке стоит баржа, где находится моя лаборатория. Их ждет большой сюрприз, когда они попытаются захватить ее. Но будь спокойна, они умрут быстрее, чем вы двое.

Панический страх охватывает меня. Чтобы совладать с ним, я делаю глубокий вдох и иду в словесную атаку против Маллио.

— Вы не сожалеете, что предали того, кто щедро платил вам?

— Долго работать на графа не входило в наши планы, — отвечает Перун. — Очень скоро он умрет вместе со всеми в городе. Но ваш друг Верн отправится в мир иной даже раньше.

— Вы устроили для него ловушку?

— Конечно. И он сам приведет ее в действие.

Я поднимаю глаза на Маллио.

— У вашего друга есть привычка избавляться от тех, кто помогал ему, когда они больше не нужны. Так он поступил с Дюбуа. — Я продолжаю смотреть на Маллио, но мои слова обращены к Перуну. — Так как же, мсье, вы собираетесь покончить с Маллио, когда он станет вам больше не нужным?

— Конечно. Когда мы закончим, не будет существовать никого по имени Маллио.

Они оба разражаются хохотом.

Перун презрительно ухмыляется мне.

— Маллио и я поклялись любой ценой поднять революцию. В отличие от других мы готовы отдать свои жизни.

— Оттого что человек готов умереть за какое-то дело, оно не становится правым, — говорит Оскар.

Лицо Перуна темнеет.

— Ты вроде тех бояр, что пьют кровь народа России. Хлеб, что ты жрешь, добыт потом других людей. Когда я буду убивать тебя, сделаю это с большим тщанием, проворачивая нож в твоей утробе, выковыривая глаза, перерезая горло от уха до уха.

Жюль

— Малый вперед, — командует капитан Зеде своему инженеру. — Мы сближаемся с баржей.

Невзначай сказанная Нелли фраза об использовании подводной лодки надоумила Жюля обсудить этот вопрос с префектом полиции и инспектором Мораном. Затем в сопровождении полицейских Жюль отправился на набережную Сены, где рядом со входом на выставку была пришвартована субмарина «Сансю»,[50]которую решили отдать в распоряжение полиции для проведения операции. Подлодка строилась для подводного ремонта судов. Ее носовая часть образует водонепроницаемое соединение с корпусом в том месте, где нужно производить ремонт. После этого рабочие в носовой части подлодки получают доступ к месту ремонта.

Инженер объясняет, что «Сансю» оборудована циркулярной пилой. С ее помощью проделывается отверстие, через которое может пролезть человек.

— Я знаю эту баржу. Деревянная, полусгнившая, она едва держится на плаву. Когда мы «присосемся» к ее борту, циркулярная пила вырежет дыру за считанные секунды. Ваши люди будут внутри до того, как на барже сообразят, что произошло. И вы перестреляете всех, кто на борту. — В глазах капитана вспыхивает злой огонек.

— Операция будет координироваться с суши и из-под воды. Когда мы проделаем отверстие, то поднимем перископ. Это будет означать, что мы входим внутрь. Одновременно начнется атака с прилегающих улиц. Если что не так, мы опустим перископ. По этому сигналу жандармы должны будут отойти.

Префект выражает опасение, что во время атаки баржа может быть сильно повреждена и затонет. Тогда смертоносные бактерии попадут в реку. Но на риск приходится идти, потому что альтернативы нет.