Анахрон-2 - Елена Хаецкая

— Господи, как они его через таможню-то попрут? — пробормотал Сигизмунд.

Сигизмунд забрал валюту, обещав обменять ее в банке.

Тем временем Дидис продолжал развивать производственную тему. Кроме липы, технология требовала другой «тервы» — более темной и более твердой. Такую терву умельцы тоже отыскали. Ободрали перила на соседней лестнице. Там терва была очень подходящая.

Вот он, вандализм. Начинается!..

Сигизмунд порылся в деревянных фигурках. Выбрал одну — две положенные набок мужские головы, сцепленные вьющимися бородами — и повесил себе на шею. Дидис смотрел ревниво и жадно, однако возражать не посмел.

Ну все, пора уходить. Сигизмунд вдруг понял, что выносить присутствие раба-коммерсанта он больше не в состоянии. Это уже перебор. Лучше уж тесть-вандал, подыхающий у него на квартире.

— Кстати, — злорадно сказал Дидису Сигизмунд, уже одеваясь. — Валамир нашелся.

— Валамир тут есть? — изумился скалкс.

— Йаа.

Судя по выражению лица скалкса, ничего хорошего Сигизмунда не ожидало.

Мрачные прогнозы скалкса полностью оправдались. Папаша Валамир очухался и теперь давал прикурить.

В доме густо воняло корвалолом. Едва Сигизмунд вошел, как Виктория, озабоченно хмуря бровки, поведала, что аттилу пытались кормить молоком с сахаром и что аттила блеванул на тахту. А теперь вот желудком мается. Судя по тому, как стонет, — рези страшные.

И действительно из «светелки» доносились душераздирающие стоны. Сигизмунд заглянул. Увидел спину Вавилы. Равнодушно скользнул взглядом, закрыл дверь.

— Делайте что хотите, — сказал он устало и ушел на кухню.

Кобель был заперт там. Лежал, положив морду между лап и поглядывая печальными коричневыми глазами. Сигизмунд ощутил внезапное родство с псом — таким же никому не нужным аборигеном этой квартиры, как и он сам.

Вот, значит, как происходили варварские вторжения. Римляне начинали ощущать себя чужими на собственной родине. И, поскольку бежать им было некуда, вымирали.

Из «светелки» страшно взревел аттила. Сигизмунд пинком ноги захлопнул дверь кухни.

Мгновение спустя дверь приоткрылась. Сигизмунд сдавленно зарычал.

— Да я это, Морж, я, — поспешно сказала Аська, втискиваясь на кухню. — Покурить пришла.

Сигизмунд обреченно обмяк на табуретке. Прикрыл глаза. Решил подождать, пока Аська уйдет.

Аська закурила. Поглядела на Сигизмунда пристально. Потом сочувственно произнесла:

— Да, Морж. И как ты все это выдерживал, бедненький?

— Что выдерживал? — вяло спросил Сигизмунд. — Тебя, что ли?

— Да нет. При чем тут я? Ты же туда один ходил, под землю. Совсем один-одинешенек! Мы вон, целой кодлой пошли, мужики с оружием, — и то едва в штаны не наложили. Я думала — все, умру. Страшно же!

— Да нет, ты хорошо держалась. Да и Вика — нормально. Там и не такое случается. Люди с ума сходили… Зеки на испытаниях. — Видя, что Аська глядит на него с возрастающим восхищением, Сигизмунд поневоле заговорил с небрежно-отрешенной интонацией много пережившего героя. — Один офицер — старый большевик, между прочим, политкаторжанин, человек еще царской закалки, — после Анахрона застрелился. Выбрался на свет — и ба-бах себе в висок из табельного оружия!..

— Да ты что! — ужасалась Аська. — А ты один… и без всякой закалки, даже не политкаторжанин…

— В колодец так и подмывало броситься, — продолжал Сигизмунд. — Несколько раз лица видел. В темноте всплывали. Манили. Один раз деда встретил.

— Какого деда?

— Моего деда, Стрыйковского. Который над пианино висит. Знаешь, какая у него партийная кличка была? Аспид! Оборачиваюсь — а он стоит! Только ты об этом молчок!

— Он что, живой там стоял? Ну, перемещенный из времени?

— Хрен его знает, какой он там стоял.

Аська передернула плечами.

— Брр! Я вообще не представляю себе, как буду спать после этой прогулочки.

— А тебе, Анастасия, спать и не придется. Будешь старого вандала пестовать. Вон, опять разбушевался.

Аська озабоченно поморгала.

— Вавила болтает, что дед от пережитого умом тронулся. Мол, Валамир и раньше был умом некрепок… Вамба с Вавилой не согласен. Вамба говорит — надежда есть, оклемается батюшка. В общем, не знаю, кому и верить. — И добросердечная Аська пригорюнилась. — Слушай, Морженька, а вот скажи: много народу на эту штуку работало, на Анахрон?

— Много, — уверенно сказал Сигизмунд. — И все погибли. Кто облучился, кто так…

— Вот почему так выходит, Морж? Столько сил, столько денег, столько народу загубили — а получилось говно? Ведь всегда так получается! Как вбабахают всего — так говно! — Аська зло прищурилась. — Я большего дерьма, чем этот твой Анахрон, в жизни не видела! Я ведь пятнадцать суток еще при Совке сидела, за мелкое хулиганство. Так ведь даже и там такого говна не было! Слушай, может, взорвать Анахрон? Чтобы жилось спокойнее? — Тут Аська заметно оживилась. — У меня есть один знакомый пиротехник. Ему проставиться — и готово! Взорвет все к херам!

— Анахрон взорвать, Анастасия, — взрывчатки не наберешься. Он же по всей стране, как метастазы.

— Жаль, — сказала Аська. — Я бы взорвала. Господи, мы так спокойно жили. Так все было хорошо. Размеренно.

Сигизмунд покосился на Аську и не выдержал — захохотал.

— Вот и хорошо, Моржик, — материнским тоном заметила Аська, — вот ты и развеселился. А что так рано вернулся? Плохо отдыхалось?

— Слушай, Анастасия, что там у тебя за лесопилка?

— Феньки делаем. Дидис не заходил?

— Заходил. Баксы просил продать, ублюдок.

— А ты продай, Морж, продай. Кстати, у мужика золотые руки. И ряха колоритная. Там полторговли на этой ряхе держится. Народ как его видит — так сразу кончает.

— Не светили бы вы его там.

— Что нам, теперь всю жизнь в подполье отсиживаться? Да у него все справки есть.

— Какие еще справки?

— Ты что думаешь, я человека без справок отправлю? Погоди, я Вику кликну.

— Не надо Вику!.. — возразил Сигизмунд, но было поздно: Аська сорвалась с табуретки и вернулась с Викой.

— Уф! — сказала Вика. Плюхнулась за стол, схватила сигареты. — Заснул, вроде. Вот зануда.

— Слушай, Виктория, а он правда умом тронулся? — осторожно спросил Сигизмунд.

— Откуда я знаю? — огрызнулась Вика. — Ворчливый, капризный, всеми недовольный старец. Свалился на нашу голову!

— Да ты-то тут при чем? — разъярился вдруг Сигизмунд. — Это все на мою голову свалилось! На мою!