Властелин ее сердца - Моника Маккарти

Но увидел совсем другое.

Дуглас выругался – и они обменялись взглядами. С места своего наблюдения они не увидели ничего неладного. Не было почерневших от огня остовов зданий и мертвых тел, оставленных на улице. Вокруг было тише, чем обычно, и они услышали голоса людей, толпившихся неподалеку.

Сердце Робби застучало быстрее.

Когда они подъехали поближе, он увидел некоторые признаки атаки. Сломанные ставни, разрушенные заборы, несколько разбитых горшков и потоптанных грядок, но больших разрушений, которые можно было предположить со слов мальчика, здесь не оказалось.

Известие о прибытии отряда быстро распространилось, и местные жители стали собираться на главной улице.

Потрясенный увиденным, Робби заметил Дейдре и других женщин, выходящих из крайнего на улице строения.

– Я ничего не понимаю, – сказал Дуглас.

– Я тоже, – мрачно согласился Робби, и у него зародилось подозрение, что они чуть было не совершили большую ошибку.

От Дейдре и старосты деревни они узнали, насколько ужасной могла быть их ошибка. Парень правильно рассказал обо всем, что видел. Он просто не смог разобраться в происходящем.

Первый отряд солдат – Спенсер и его люди – прибыл раньше, чем солдаты Клиффорда. Сэр Генри и его люди убили почти двадцать человек и вытаскивали Дейдре и других женщин из дома, где они прятались. Они хотели связать женщин и изнасиловать за то, что они путались с мятежниками. Их бы всех убили, а деревню сожгли, – по словам Дейдре, в этом не приходилось сомневаться.

Но тут появились Клиффорд и его люди и остановили резню. Сначала все подумали, что Клиффорд тоже собирается напасть на них. Некоторые из местных жителей пытались сопротивляться, пока не стало понятно, что Клиффорд подоспел, чтобы спасти их. Клиффорд арестовал де Спенсера и его людей и отправился с ними обратно в Бервик, видимо, чтобы наказать их.

Робби слушал рассказы о набеге с растущим чувством стыда, понимая величину ошибки, которую он чуть было не совершил, и во что это обошлось бы ему.

Неужели он чуть было не разрушил единственное место, которое Розалин считала своим домом? Уничтожить целую деревню без малейшего повода? Господи! Ему стало плохо. Она никогда не простила бы его. И у нее были бы для этого все основания. О чем, черт возьми, он думал? Слава Богу, он узнал правду раньше, чем сделал нечто такое, чего нельзя было… изменить.

Внезапно Бойд забеспокоился: пора было возвращаться. Больше, чем забеспокоился. В голове постоянно звучало: «Поспеши». Ему необходимо было вернуться и извиниться перед Розалин и, вероятно, перед Сетоном тоже, потому что сегодняшний день показал, как сильно он изменился по сравнению с молодым воином, который поднял свой меч рядом с Уильямом Уоллесом, чтобы сражаться против несправедливости.

На третью ночь после того, как они выехали из паркового замка Дугласов, Розалин и сэр Алекс остановились на правом берегу реки Твид, глядя на деревянный мост, ведущий к обрывистой белой стене на противоположном берегу, крутой подъем на которую метко называли «головокружительные ступени», – они тянулись вокруг холма к замку Бервик.

Розалин повернулась, чтобы посмотреть на человека, который так рисковал, чтобы доставить ее сюда. Сэр Алекс оказался более надежным другом, чем она предполагала. Он безопасно провел ее через раздираемую войной местность.

– Вы в этом уверены? – спросила она. – Вы еще можете оставить меня здесь и вернуться.

Челюсти сэра Алекса были мрачно и решительно сжаты. Так он выглядел с той самой минуты, когда она пришла к нему с просьбой отвези ее к брату. Розалин попыталась отговорить Сетона от его намерения в первую же ночь, когда они остановились ненадолго поспать и она с ужасом увидела, как он взял в руку кинжал. На другой руке у него была татуировка, такая же, как на руке Робби. Сейчас татуировка, изображавшая стоящего на задних лапах льва, была обезображена глубокими порезами и зарубками.

Как она и подозревала, Алекс был одним из фантомов Брюса. Татуировка сразу же выдаст его, и англичане сделают все, чтобы он назвал имена других членов секретной группы воинов.

Конечно, удалить татуировку с руки гораздо легче, чем удалить из памяти боевых друзей. Розалин знала, как сложно это для сэра Алекса. Она замечала, как все больше темнело его лицо с каждой пройденной милей. Он был исполнен решимости и во многих отношениях так же упрям, как Робби. Она лишь молилась о том, чтобы сэр Алекс не пожалел о своем решении. Пути назад уже не будет.

Он покачал головой:

– Я принял решение. С меня хватит секретных заданий и пиратских набегов. Бог свидетель, я старался, но дольше терпеть уже не могу. В половине случаев мне казалось, что я сражаюсь не на той стороне. Может быть, сейчас это принесет какую-то пользу.

– Что вы имеете в виду?

Каким образом переход на сторону врага может принести пользу его друзьям?

– Может быть, мне удастся помочь закончить эту войну, действуя в другом направлении? Вместо того чтобы воевать с англичанами, я буду сражаться изнутри – с помощью переговоров и здравого смысла.

Это была возвышенная цель, и Розалин не могла с этим поспорить, поскольку уезжала по схожей причине. Хотя она понимала решение сэра Алекса, она знала, что Робби и другие его не поймут. Невзирая ни на какие причины, Робби будет расценивать дезертирство сэра Алекса как личное предательство. А в придачу к ее бегству это станет для него горькой пилюлей, которую будет трудно проглотить, – признается он себе в этом или нет.

Почему Розалин все еще беспокоилась о чувствах Робби, тогда как ее чувства он не ставил ни во что? Хотя она знала, что поступает правильно, боль в ее сердце от этого не становилась легче. Если бы только ее любовь можно было вырезать из сердца так же легко, как с руки татуировку. Она вытерпела бы временную физическую боль взамен непрекращающегося отчаяния и безнадежности. От ножевых ран Розалин выздоровела бы. Но шрамы на сердце, как она опасалась, будут глубокими еще долгое время.

– А вы уверены, что хотите сделать это? – тихо спросил сэр Алекс.

Розалин совсем не была уверена. Она смотрела через черную в темноте реку на мерцающий свет факела на противоположном берегу. Она глубоко вздохнула, чувствуя, как в груди нарастают эмоции, заставляющее ее сердце сжаться. Боже, почему так больно? Розалин кивнула сэру Алексу, и без дальнейших колебаний они поехали по мосту.

Было уже утро, когда Робби стремительно въехал во двор паркового замка. Он скакал, словно дьявол щипал его за пятки, не в состоянии унять звучащий внутри голос: «Поспеши!»

Но в тот момент, когда он взглянул на окно в башне, он понял, что уже слишком поздно. Его сердце скатилось, как камень, в бездонный колодец. Все вокруг потемнело. Розалин не смотрела на него из своего окошка. Ее там не было.

Его опасения были подтверждены мгновением позже, когда леди Джоанна Дуглас встретила их в холле.