Безногий ас - Пол Брикхилл

Пленники уже собирались забаррикадироваться, когда комендант сообщил, что они могут оставаться на свой страх и риск. Единственное, что от них требуется, — не подавать сигналы из окон.

Во второй половине дня дежурные у окон увидели вспышки выстрелов, и над замком начали визжать снаряды. Бадер вместе с Долларом и Хоу буквально висел на решетке, когда ярчайшая вспышка ударила ему в лицо. Он очнулся лежащим на полу, перед глазами плавали звездочки, в ушах звенело. В верхнем углу окна, куда попал снаряд, камни были разворочены. Немного позднее в комендатуре был убит фельдфебель, точно так же стоявший у окна.

Никто не знал, что именно происходит. К вечеру ситуация оставалась такой же запутанной, хотя дисциплинированная немецкая охрана все еще не покидала свои места. Часовые все так же вышагивали по затянутым колючей проволокой террасам. Бадер посмотрел на них с восхищением и сказал Доллару:

«Я знаю, что если мы попытаемся бежать даже сейчас, они все еще будут нас ловить».

Этой ночью все, как ни странно, успокоились. Кое-кто находился в плену более 5 лет, но в последние несколько часов они совершенно не волновалось. Сам Бадер к этому дню находился в плену уже 3,5 года.

Замок оказался прямо на линии огня, противники вели жаркую артиллерийскую дуэль. Всю ночь снаряды свистели над ним, летая туда и сюда. К рассвету, однако, все успокоилось, и люди уснули.

Бадер с трудом очнулся от сна, услышав топот и крики во внутреннем дворике. Он пристегнул протезы, слыша, как остальные торопливо сбегают по лестнице. Затем долетел новый взрыв криков и шум какой-то суматохи. Наконец и он сумел спуститься туда. Во дворике, среди толпы кричащих пленных, он смог различить американских солдат. Неподалеку стояла шеренга угрюмых немцев с поднятыми руками, на земле валялись их винтовки. Бадер вышел во двор, и его окружила ликующая шумная толпа. Американцы вели себя несколько тише англичан, но радовались ничуть не меньше. Несколько минут стоял ужасный шум, но потом все стихло.

Все кончилось. Они были свободны. Все смешалось. Никто не представлял, что ему теперь делать. Возбуждение первых минут отгорело, как бенгальская свеча, оставив тусклое сияние.

Пюпке тоже был здесь. Бадер услышал, как британский полковник говорит ему:

«Я хочу сказать вам, что вы вели себя очень порядочно все время, которое мы находились здесь».

Пюпке слегка поклонился.

«Благодарю вас. — И со вздохом добавил: Вы знаете, уже во второй раз я вижу свою страну разгромленной».

Появились трое американских корреспондентов и начали обстреливать Бадера вопросами. К его изумлению, среди корреспондентов оказалась девушка, настоящая живая девушка, с рыжими волосами, в военной форме. Вскоре они сообщили, что едут на джипе в штаб 1-й Армии в Наунберг. Не поедет ли он с ними?

Бадер спешно покидал скудные пожитки и книги в вещевой мешок, и вскоре он на джипе уже пересекал ров. Потом машина покатила вниз по каменистом холму, проехала через деревню, где почти из каждого окна свешивались простыни и полотенца в знак капитуляции.

Машина мчалась довольно быстро, и Бадеру совсем не хотелось разговаривать. Он просто смотрел в окно на мелькающий мимо пейзаж и пытался осознать, что он свободен. Никакие слова не имели значения. Он вырвался из ада, но в голове еще крутился смрадный дым и улетал обратно за Стикс. Бадер чувствовал себя странно одиноким, американцы все еще находились в каком-то другом мире. А позади слышался грохот орудий.

Проезжая мимо аэродрома, Бадер увидел несколько разбитых Me-109, валявшихся на земле. Они напоминали памятники прошлого и походили на странные надгробия.

«Немцы взорвали их фанатами», — сообщил один из американцев.

Они проехали через порядки американской танковой дивизии, выдвигающейся к фронту. Бадера поразила эта бесконечная лязгающая стальная змея. В деревнях дети махали руками танкам и их джипу. Все это казалось нереальным.

Ближе к сумеркам они прибыли в Наунберг, и офицеры штаба армии тепло встретили его. Однако они были слишком заняты, метались туда и сюда, и Бадер ощущал, что он здесь чужой. Затем появился молодой британский майор, офицер связи, приветствовал его, и Бадер почувствовал себя немного более уверенно. Они пообедали армейскими пайками, и Бадер наконец сумел набить себе живот. Армейский хлеб выглядел снежно-белым, а на вкус был сладким, как торт. Почувствовав себя лучше, он спросил майора:

«Есть ли рядом „Спитфайры“?»

Майор ответил, что нет, все они находятся на севере, в расположении британской армии. Бадер поинтересовался:

«А я могу туда добраться? Я хотел бы получить истребитель и совершить пару вылетов, перед тем как кончится спектакль».

Майор был поражен.

«Парень, забудь об этом и отправляйся домой. Разве тебе мало?»

Он сразу дал понять Бадеру, что все это бессмысленно. Потом два офицера повели его по темным улицам на ночлег в небольшой домик. Немецкая семья поспешно бросила его при приближении фронта. Бадер ошеломленно разглядывал богатую обстановку комнат, совершенно отвыкнув от этих признаков нормальной жизни. Он остановился, глядя на старинную серебряную табакерку. Заметив это, один из офицеров сказал:

«Какого дьявола, Дуг, возьми ее. Ты не должен жалеть этих ублюдков».

Однако Бадер оставил табакерку. Дело в том, что он все-таки жалел немцев. Сражаться было не с кем, и часть его ненависти успела испариться. Он попытался объяснить это спутникам, но те его не поняли. Они все еще жили войной. Потом он улегся на мягкую перину и пролежал без сна всю ночь, размышляя. Он пытался освоиться с новой жизнью.

К утру ему это удалось. Кольдиц улетел куда-то далеко в прошлое. Бадер теперь находился в настоящем, пусть еще немного неопределившемся и неустойчивом. Однако теперь следовало думать о будущем, а не вспоминать прошедшее.

Потом его отвезли на аэродром, где офицеры административной службы заявили Бадеру, что пленных запрещено возить на самолетах. Видевший это молодой американский летчик возмутился бездушием бюрократов и взял его к себе в кресло второго пилота в маленький серебристый «Бичкрафт», летящий в Париж. Уверенное гудение мотора на взлете, мягкое покачивание взлетевшего самолета заставили его вздрогнуть от давно забытых ощущений.

«Бичкрафт» проскользнул над разбомбленным Кобленцем. Бадер смотрел на обугленные развалины с интересом, но без малейшего удовольствия. Они сели на аэродроме в Версальском лесу, и Бадера отвели в домик, который занимали приветливые американские офицеры. Они тут же предложили выпить шампанского в честь освобождения. Однако Бадер предпочел ограничиться кока-колой. Хотя американцы были очень внимательны и добры, он все еще чувствовал себя неловко в старой грязной форме. Они сидели и разговаривали, когда вошел генерал и тронул его за плечо.

«Пошли, Дуг. Я связался по телефону с твоей женой».

Это выбило его из равновесия. Он схватил трубку и услышал знакомый голос Тельмы: «Дуглас! Дуглас!» Им нужно было сказать так много, что они не могли промолвить и слова. Наконец Тельма спросила: