Звездные войны. Кеноби - Джон Джексон Миллер

Эннилин застыла:

— Как это?

— У меня здесь есть обязанности. Нужно кое за кем присматривать.

— Какие обязанности? — Эннилин оглянулась на дом. Увидела Рух за загородкой. — Если это эопи, то мы можем их оставить на любой ферме по пути в порт!

— Нет, не эопи, — покачал головой Бен, направляясь к хижине.

— Постой. Ты же все это устроил. Спас нас. Это благодаря тебе мы здесь! — Эннилин шагнула к нему. — Это за нами ты присматриваешь!

— За тобой не нужно присматривать, Эннилин. — Не оборачиваясь, Бен продолжал подниматься на холм. — Ты более чем способна позаботиться о себе.

Эннилин растерянно стояла, глядя на быстро темнеющее небо. События этого дня она пережила, окрыленная тем разговором в спальне. И уверенностью, что отныне они с Беном будут вместе.

— Я не хочу, чтобы ты оставался здесь, — умоляюще проговорила она. — Я хочу, чтобы ты был со мной!

— Эннилин…

— Энни! Я же говорила, все зовут меня Энни!

— Ты сама знаешь, это невозможно. Да и неблагоразумно…

— Неблагоразумно? А что тогда благоразумно? — Она пнула песок. — Работать с человеком двадцать лет, не подозревая, что он морочил голову всему оазису?

— Это просто фантазия…

— Как и то, что ты можешь договориться с тускенами? — Она схватила его за плечо и развернула к себе. — Или что незнакомец может явиться из ниоткуда и рисковать собой ради чужих для него людей, словно какой-то… — Она замолчала, тщетно силясь подобрать нужное слово.

Бен сделал шаг назад. Совсем крошечный, почти незаметный. Но для Эннилин, которая смотрела на него не отрываясь, этот шаг был равен световому году, и она сбилась с мысли.

Гостья перевела дыхание.

— Прости, — сказала она, стараясь взять себя в руки. — Но мы хотим, чтобы ты поехал с нами. — Она протянула ладонь и взяла его за руку. — Я хочу, чтобы ты был с нами. Со мной. Просто…

— У меня уже есть семья, — ответил Бен, высвобождаясь. В сумеречном свете глаза его блестели.

— У тебя… у тебя…

— Ты как-то спросила, нет ли у меня семьи, о которой надо заботиться, — продолжал он. — Есть. Вот поэтому я здесь.

Посмотрев по сторонам, Эннилин нервно рассмеялась.

— Не эопи же? — слабым голосом уточнила она.

— Нет. Есть ребенок, — произнес Бен. Вид у него был такой, будто он открыл свою самую сокровенную тайну. — Я несу за него ответственность.

Эннилин покачала головой. Из глаз ее наконец хлынули слезы. Да, она рассматривала такую возможность, но сразу выбросила ее из головы. Просто не верилось, что из-за этого он может застрять здесь навечно.

— Ты можешь перечислять деньги, — сказала она. — Так часто делают. Ты будешь заботиться о ребенке и в то же время…

— Нет, не могу, — твердо ответил Бен. — Я должен быть здесь. — Он развернулся и пошел наверх.

Ее взгляд задержался на тенях вокруг.

— Тогда мы тоже остаемся! Нам не надо никуда уезжать!

— У тебя своя судьба, Эннилин. У меня своя.

Эннилин оглянулась на лендспидер:

— Так вот, значит, для чего это все — это зачисление в университет? Ты отсылаешь меня подальше?

— Ты не можешь жить со мной, — отозвался Бен, подходя к дому. — Оставаться здесь тебе нельзя.

Эннилин безучастно смотрела, как он отдергивает входную занавеску. Ей просто не верилось. От самого рассвета она грезила о новой жизни, где они с Беном будут вместе, и эта картинка помогла ей пережить безумие дня. Произошедшие события были настолько радикальными, что спасение, которое олицетворял собой Бен, казалось давно лелеемой мечтой.

И из-за этого удар был еще больнее.

— Ты лгал мне, — еле слышно прошептала Эннилин.

Бен обернулся в дверях:

— Что-что?

— Ты лгал мне, — оцепенело повторила она. — Лгал. Пускай всего пятнадцать часов, а не годами, как Оррин, но лгал. Как он и сказал.

Глаза Бена широко распахнулись.

— Я никогда… — начал он и умолк. — Да, пожалуй, я лгал тебе. — Он отвел взгляд. — И не только сегодня, не только о ребенке. Я лгал и о другом. Об очень многом. С самого начала.

Эннилин закрыла глаза.

— Что ж, — тихо проговорила она. — Думаю, в одном мы с тобой согласимся. — Их взгляды встретились. — Лгать больше ни к чему. Незачем. — Она развернулась и пошла прочь. — Мне жаль тебя, Бен. Прощай.

Эннилин чопорно уселась в лендспидер. Она задержалась, только чтобы в последний раз взглянуть на Бена, который одиноко стоял в дверях.

Затем она подъехала к тому месту, где ждали дети, и знаком велела следовать за собой. Обе машины помчались по пустыне под ночным небом, на котором высыпали звезды.

Взмахнув гадерффаем, молодой воин проткнул джаву. Тварюшка взвизгнула, содрогнулась всем телом, и жизнь ее покинула.

А’Ярк одобрительно наблюдала за резней. Перемены уже были заметны. Всего два дня назад поселенцы едва не захватили Столпы, а сегодня маленький отряд песчаных людей, решив атаковать не утром, а на закате, совершил первый налет в Западном дюнном море, к югу от Джандленда. Места были глухие, и им попался только караван джав, опоздавших на встречу со своим пескоходом. Клан Ярка и Шарада Хетта побрезговал бы такой мелочью. Но сегодня старьевщики оказались превосходной добычей для воинов, потерявших уверенность в своих силах.

Тускенам подобало жить сегодняшним днем — это был единственный путь для тех, кто навеки проклят. Кое-что, однако, изменилось, и эта перемена произошла в А’Ярк. Вождю хотелось, чтобы клан обрел будущее. Это значило, что цели нужно выбирать в должном порядке. Что о войне на истощение не может быть и речи. Что налеты нужны не просто для высвобождения ярости и утверждения власти тускенов. Они должны приносить пользу — пусть воины учатся в походах.

Но для выживания требовалось кое-что еще.

Тот, кого звали Оррином, теперь только жалобно блеял часами напролет. К нему привязали сторожевого массиффа, чтобы бывший поселенец не уполз куда-нибудь, но это казалось маловероятным. А’Ярк сомневалась, что он долго протянет. Однако, провозившись на гробнице несколько часов, Улыбчивый заставил влагоуловитель работать, а иного и не требовалось. В этом сезоне из всех тускенских кланов только подопечные А’Ярк будут пить воду и крепнуть.

Да, забирать воду с небес было запрещено. Но А’Ярк и раньше не особо жаловала разные суеверия. Ни один из небесных братьев не был достоин уважения. Какой тогда смысл оберегать их небеса? Металлический нож, вонзенный в облака? Они этого заслуживали.

За считаные часы вода начала преображать остатки племени. Она была сладкой на вкус — волшебной, говорили старики. Дети, лежавшие при смерти, начали крепнуть. Банты стали работать дольше. Даже горстка уцелевших воинов смелее рвалась в бой. А’Ярк была рада любому прогрессу. Иногда маленькое святотатство помогало выжить.