"Никогда против России!" Мой отец Иоахим фон Риббентроп - Рудольф Фон Риббентроп

«Торговое соглашение от 10 января 1941 года намного превосходило по объему первый договор с русскими и включало на основе взаимности поставки для нас из Советского Союза, которые в долгосрочной перспективе в значительной степени гарантировали наше снабжение продуктами питания и сырьем. Корма, сырая нефть, хлопок, фосфаты, железная руда и металлолом, хромовая руда, драгоценные металлы (платина), цветные металлы и другое стоимостью 640 миллионов золотых марок, к чему добавлялись еще поставки по просроченным контрактам. Особое значение имело урегулирование транзитной проблемы. Эти договоренности позволяли нам перевозить сырье, приобретенное при советском посредничестве на Дальнем Востоке и в Тихоокеанском регионе, быстрейшим способом через Сибирь в рейх. Так, в самые последние часы перед началом войны от китайской границы до Берлина катил поезд с каучуком. Закупки на Дальнем Востоке и в Тихоокеанском регионе оплачивались золотом, они касались каучука, цветных металлов, шелка и другого сырья, незаменимого для немецкой военной экономики. (…)

Предпосылкой являлось, конечно, выполнение нами поставок промышленного оборудования. Для поддержки этой стороны соглашения мне требовалось содействие Риббентропа и соответствующие указания фюрера, что поставки должны осуществляться в качестве приоритетных или равных по рангу с военными поставками. Риббентроп слушал очень внимательно и неоднократно дал мне понять, что он за выполнение этого договора. Когда я сказал ему: «Господин рейхсминистр, это основа для того, чтобы заключить для Германии успешный мир», он выслушал и это без возражений».

Далее Шнурре пишет, что Молотов и Микоян, когда он прощался с ними по завершении переговоров, «выразили надежду, что на основе этих договоров будет осуществляться дальнейшее расширение и укрепление взаимоотношений». Шнурре призывал в этой связи к окончанию войны, позже он якобы повторил это еще раз Гитлеру, не учитывая, правда, что заключение мира ни в коем случае не было во власти одного лишь германского правительства. Начиная с 1 сентября 1939 года, английскому правительству делалось более чем достаточно мирных предложений[370]. Когда же это правительство во главе с премьером Черчиллем желало продолжать войну при любых обстоятельствах, то не было никакой возможности принудить его к миру. Однако не требовал ли теперь «нынешний расклад» прямо-таки невозмутимого ведения переговоров со всеми сторонами? Не предоставлялась ли, наконец, возможность в полном спокойствии привести вооружение на должный уровень, привлекая мощности, находившиеся отныне в зоне немецкого влияния? Наконец, накопление запасов сырья являлось важной задачей, с тем чтобы быть вооруженным на случай любых ситуаций и непредвиденных обстоятельств. Как раз «оперативные доклады» Редера неоднократно указывают на большие трудности в обеспечении сырьем. Но предоставим Шнурре продолжить рассказ об усилиях, предпринятых отцом, чтобы предотвратить войну с Россией:

«Господин фон Риббентроп поблагодарил за успешное завершение российских переговоров. На один из следующих дней он договорится об аудиенции для меня у фюрера, и я должен — это была его просьба — доложить фюреру содержание и важность торгового соглашения в точности таким же образом. Сам он будет сопровождать меня, подтверждая своим присутствием, что он разделяет мою точку зрения.

IV. Уже на следующий день, 25 января 1941 года, Риббентроп прилетел со мной в Зальцбург и на второй день, 26 января 1941 года, мы поехали в Бергхоф, причем мне выпадала задача доложить Гитлеру в том же смысле, как я это раньше сделал у Риббентропа. Сначала Гитлер принял нас наедине в небольшом кабинете в Бергхофе. Я положил договор на стол, вновь с пояснительным анализом, и изложил ему — как перед тем Риббентропу — содержание договора. Он внимательно слушал, задал между делом несколько вопросов об отдельных личностях и о состоянии Красной Армии и выказал свою заинтересованность также и в деталях соглашения. Я повторил ему, что ворота на Восток теперь широко открыты, мы можем через российское посредничество закупать наше сырье даже в тихоокеанском регионе. Наперекор всем пессимистическим прогнозам транспортную проблему перевозки массовых грузов русские решили безупречно. Также и транзитное сообщение с Дальним Востоком через Сибирь работает хорошо. Британская блокада стала бессмысленной.

(…) и в заключение произнес:

«Мой фюрер, это прочный фундамент для почетного и великого мира для Германии».

Он никак не ответил на это мое рискованное замечание. Когда я рассказал ему о том, что как в Москве, так и в Берлине ходят слухи, будто Германия готовит войну с Советской Россией, он вскочил и в резкой форме опроверг, что планирует войну против России. Я обязан — как и все остальные — самым энергичным образом препятствовать распространению подобных слухов. Он не будет вести никакой войны против России. Когда я затем попросил Гитлера отдать распоряжения соответствующим хозяйственным и военным органам с тем, чтобы договорные поставки в Советский Союз могли быть выполнены в срок, он сильно заколебался и сказал, что он не может этого сделать. Приоритет также и на данном этапе имеют военные поставки. Он должен думать о ситуации в Африке, в Албании и Греции, и не может ради русских поставок смириться с задержками.

С этим, несмотря на его заявление, будто бы он не планирует войну против Советского Союза, мне стало ясно, что шанс, который я указал, не будет использован и что катастрофа пойдет своим чередом.

Господин фон Риббентроп неоднократно поддержал меня во время моего доклада, занявшего несколько часов. То, как он держался во время разговора, с несомненностью свидетельствовало о том, что он, во всяком случае, в это время являлся противником войны с Россией. То, что он не смог настоять на своем убеждении, было связано с окончательным решением Гитлера с головой окунуться в русское приключение, чей размах он и его советники глубоко недооценивали»[371].

Отец пишет:

«(…) с большим трудом, даже потребовались нешуточные столкновения, я получил его (Гитлера) добро на заключение германо-советского торгового соглашения в январе 1941 года. Он (Гитлер) был под влиянием другой стороны категорически настроен против этого договора. У меня уже в то время было чувство, что я со своей русской политикой нахожусь в полном одиночестве»[372].

Что Шнурре в вышеприведенном изложении под «советниками» имеет в виду военных советников Гитлера, вытекает из его дальнейшего рассказа[373].

«В дополнение хочу упомянуть последующий визит к фельдмаршалу Кейтелю и генералу Йодлю[374]. Я описал исход переговоров в Москве и большие преимущества, которые следуют отсюда для Германии: обеспечение поставок сырья и резерв продовольствия и далеко идущая экономическая свобода действий на Востоке.